– Просто умею это делать. А теперь рассказывай, что у тебя случилось, и как ты оказался в таком положении? – Мальчик не решался продолжить разговор, теребя концы шубейки маленькими ручками. Он не доверял мне или просто боялся, трудно было угадать, что у него на уме. – Не бойся, я не кусаюсь.
Он дернулся и, склонив голову, тихим голоском поведал мне свою печаль:
– Я гулял вдоль речки, запуская маленького воздушного змея, но ветер сбил магические настройки и закинул его на другой берег. Я думал лед крепкий, но… – Он замолчал, собираясь с силами. Я его не перебивала, дав ему закончить. – Но я ошибся и ушел под лед, мне в тот момент было очень страшно…я пытался выбраться, но течение унесло меня от пробоя…я не смог…очнулся от резкой боли в груди на берегу. Как я выбрался не помню, но побежал домой. Всю дорогу я не мог понять, почему так болит грудь… но уже дома понял. Понял, что меня не замечают и не слышат, а мои руки не могут прикоснуться к родителям, проходя насквозь как в тумане…с каждым днем мне становилось все хуже, боль усилилась. Через три дня нашли мое тело, это был шок для родителей. Я не смог вытерпеть их горя и ушел склоняться по улице. Я не знал, что мне делать пока не встретил такого же, как я. Он мне рассказал, что меня тут что-то держит, что с каждым днем боль все будет усиливаться и сделать я ничего не смогу. А потом появились вы. Я сначала не поверил вам, но после того, как вы со мной заговорили, я почувствовал какую-то связь между нами, черную нить, и после этого стал вас чувствовать, знать, где вы находитесь.
После этих слов уже я была удивлена.
«Ларнс мне об этом ничего не говорил».
– Хорошо, я тебя услышала. Теперь нужно понять, что тебя тут держит. Похороны уже были? – Спросила я у него.
– Да, я наблюдал издалека.
– Как вели себя твои родители?
– Они сами стояли как мертвецы. Матушка рыдала, и что-то постоянно шептала отцу.
– Как тебя зовут?
– Эмилион.
– Так вот, Эмилион, мне придется навестить твоих родителей и пообщаться с ними. Мне нужно знать какую-нибудь личную информацию, чтобы они мне поверили. Что можешь предложить?
Эмилион почесал макушку на своей русой голове.
– У меня в пять лет был воображаемый друг Еля. Об этом знали только родители.
– Хорошо, я думаю, сработает. А теперь расскажи где твой дом и завтра в час я приду туда. Тебе также придется присутствовать, я должна понять вашу связь.
Мальчишка поведал мне о нахождении его дома и как туда лучше добраться и на этом с ним расстались. В конце разговора я заметила, что Эмилион взбодрился и даже улыбнулся. Мне и впрямь ему хотелось помочь, все-таки боль которую он испытывал не для маленьких духов.
Весь вечер мы с Ри провели за уроками, а ложась спать, я заснула моментально, как только голова коснулась подушки. День выдался насыщенным и утомительным.
Но, со временем, спокойный сон перешел в кошмар. Сырое, темное помещение без окон и дверью в виде решетки нагнетали ужас и одиночество. Я стояла посередине этого помещения и не понимала, что происходит. Силы как будто меня покинули, и осталась только мая оболочка. Мысли путались и не могли уловить суть происходящего. Я попыталась пошевелиться, но резкая боль в голове окольцевала мое тело и я провалилась в темноту.
– Нес! Проснись уже наконец-то! – Эльфийка трясла меня за плечи.
– Что случилось? – Мой голос звучал хрипло, как будто кричала непрерывно час.
– Ты кричала во сне, я тебя долго не могла разбудить, только после холодной воды на голову ты проснулась.
И только теперь я почувствовала, что голова, подушка и пижама мокрая.
– Нес, что тебе снилось?
– Я….
Договорить я не успела, так как в дверь настойчиво постучали.
– Кто это может быть в три часа ночи? – Проговорила недовольно подруга и пошла открывать.
Я уронила голову обратно на подушку и закрыла глаза. Голова все еще болела.
– Профессор Вэон? – Послышался удивленный голос Ри.
Ответа не последовало. За место него профессор бесшумно подошел ко мне и присел на край кровати. Он просто сидел и смотрел на меня с чуть светящимися изумрудными глазами. Ри залезла на свою кровать и, укутавшись в одеяло, стала наблюдать за нами.
Я попыталась сесть, но головная боль усиливалась, из-за чего из глаз полились слезы. Увидев их, профессор прикоснулся двумя пальцами к моим вискам и закрыл глаза. В тот час же его отбросило от меня к двери, но устоять он смог, а на меня накатила новая волна боли. Такое чувство, что еще чуть-чуть и голова моя лопнет. Я ухватила руками голову не в силах это терпеть.
– Профессор, что с ней?
Я открыла глаза и через слезы взглянула на него. Что он увидел в них, не знаю, но, сказав пору некультурных слов, он буквально подлетел ко мне и взял меня на руки. Затем шагнул в открывшийся портал. Мои голые пятки, да и мокрая голова, в тот же миг почувствовали холодный, колючий морозный воздух. Не успела я сообразить, как профессор просто выпустил меня из рук, и я полетела вниз. Крик так и не сорвался с моих губ, так как в следующую секунду упала в ледяную воду, которая окольцевала меня сразу. Я не могла пошевелиться, все дальше погружаясь в воду. Свое тело я уже не чувствовала, даже головную боль, которая развеялась от холодных колец этой воды.
«Вот и все, закончилось мое путешествие…»
Уже прощаясь со всеми, я почувствовала, как меня начало тянуть не на дно, а наверх, а затем теплые сильные руки вытащили меня из ледяного плена. Я судорожно вздохнула так необходимый мне воздух, от чего сразу же закашляла.
– Тише, тише. – Успокаивал меня профессор.
Холодный воздух сменился на теплый и домашний. Озноб взял надо мной власть, так что тряслась я вся. Профессор это чувствовал и быстро устремился вверх по лестнице в спальню. Что это его дом я поняла по запаху. Его я помню с прошлого единственного визита.
Головная боль прошла полностью, но мне было до сих пор холодно, так что даже пальцев на ногах и руках не чувствовала. Вся пижама была мокрой, в том числе хвост и уши, которые поникли совсем. Волосы свисали сосульками.
Скрипнула дверь, и мы вошли в спальню. Профессор постарался меня поставить на ноги, но эти самые ноги отказывались меня держать. Мужчина выругался и закинул мои руки себе на плечи:
– Постарайтесь поднять руки, Эверн.
Руки плохо слушались, но все же я смогла. В тот же миг профессор одним движением сдернул мне через голову рубашку и, подхватив на руки, уложил на кровать и так же резко снял штаны. Из-за озноба и непослушания рук и ног, я не могла даже прикрыться, а только мысленно смущалась и желала смерти этому извращенцу, ведь под пижамой у меня ничего не было. А профессор, тем времени, опять поднял меня на руки и, сдернув покрывало, уложил под него.
