Он спустился вниз с Кейв Горджа и замер перед воротами: желтый «Пежо»-универсал стоял около каменного коттеджа Сальвиати. Джонти нырнул за куст. Сегодня днем, подумал он, машина появилась рядом со мной так неожиданно, что я даже не успел испугаться. Она проехала мимо быстрее, чем Джонти успел ее толком рассмотреть. Когда машина скрылась из виду, он тут же сменил курс, направившись к горе, причем дошел до дома по старой козьей тропе — крутой каменистой тропинке, которой обычно избегал. Всю вторую половину дня Джонти просидел перед своим домом, погрузившись в раздумья, он то брал резец в руки, то ронял его в опилки под ногами, снова поднимал и снова ронял. Когда солнце опустилось за Гору Немыслимую, Джонти яростно набросился на новый кусок дерева и работал до тех пор, пока не онемели руки, а тогда решил, что делать нечего — придется спуститься вниз и принести коровьей мочи.
Может быть, думал Джонти, стоя за толстым деревом и глядя на каменный коттедж, назад в город меня толкает любопытство. Он знал себя: одна часть хотела убежать, как и в прошлый раз, вверх по козьей тропе, а другая, любопытная, хотела больше узнать о других художниках и о мире искусства в большом городе. Да только когда между этими двумя половинами начиналось перетягивание каната, побеждала непременно козья тропа, на этот счет у Джонти не было никаких иллюзий.
Каменный коттедж не подавал никаких признаков жизни. Но едва Джонти сделал шаг, как из-за угла вышла Инджи с распущенными волосами. Она находилась довольно далеко от Джонти, и он не мог как следует разглядеть ее. Похоже, она была полностью поглощена собственными мыслями, и шла, обхватив себя руками. Вот она посмотрела на гору, прикоснулась к каменной стене, наклонилась и сорвала цветок Потом обошла универсал, как следует пнув по очереди каждое колесо. Без солнечных очков она не производила на Джонти такого пугающего впечатления, как раньше, и показалась ему моложе.
Он подождал, пока она не скроется внутри дома, и стал пробираться кругом, сквозь кустарник. Пройти сквозь ворота-гармошку Джонти не мог — она могла его увидеть. Поэтому и пришлось прокладывать себе путь сквозь кусты.
Он прошел мимо дома лавочника. Тот сидел на веранде и пил молоко. Джонти приветственно поднял руку, но лавочник окликнул его:
— Джонти! Стой, приятель! — Казалось, что его прямо распирает от какой-то новости. — Ты уже поговорил с ней?
— С кем? — спросил Джонти, и по его спине под жилетом потек пот. Вот оно, подумал он, прислонившись к садовым воротам и глядя, как лавочник вытирает тыльной стороной руки белую полоску над верхней губой. Они были какими-то дальними родственниками, но Джонти не собирался тратить много времени на одного из самых больших сплетников города. Более того, именно этот человек был одним из тех немногочисленных жителей Йерсоненда, кто однажды попытался напрямую спросить Джонти об участии его отца в истории с пропавшим золотом.
— Крошка из Кейптауна, — сказал лавочник.
— Какая еще крошка?
— Девочка, приятель. Хорошенькая, а?
Джонти сделал вид, что не заметил подмигивания.
— Нет, не видел я никаких девочек. А кто она такая?
— Она на неделю остановилась в старом итальянском доме.
— А-а. — Джонти пожал плечами. — Понятно, — добавил он. — Ну ладно, я пошел.
— Как ты думаешь, чего ей нужно?
Джонти еще раз пожал плечами и отвернулся. Но, шагая по улице, Джонти Джек не сомневался — ей нужен именно он. И это знание наполняло его странным смешанным чувством страха и предвкушения.
Лавочник что-то крикнул вслед. Джонти обернулся и прислушался.
— У нее к машине прицеплен здоровый трейлер. Она приехала за Спотыкающимся Водяным — можешь биться об заклад на собственную жизнь!
У Джонти закружилась голова. Он протянул руку, чтобы схватиться за что-нибудь и удержаться на ногах, но рука схватилась лишь за жаркий воздух, встревоженный ветром и издевательским смехом лавочника. Джонти показалось, что время повернуло вспять, и вот он снова мальчишка-подросток, бредет по улицам Йерсоненда с только что законченной скульптурой, и все смотрят на него с неодобрением или смеются над его странной привычкой целыми днями играть с глиной. Остальные дети пляшут вокруг него, взвизгивают, кто-то скручивает ему за спиной руки, выхватывает статуэтку, и они убегают с ней.
Он поставил ведро за деревом и побежал, сначала медленно, и никто не смотрел в его сторону, потому что все привыкли к тому, как Джонти бегает трусцой вокруг квартала, чтобы поддерживать себя в форме для тяжелой работы резчика. Пот заливал ему глаза, тревога возрастала, Джонти бежал все быстрее, быстрее и быстрее, работал локтями, грудь его высоко вздымалась, он заворачивал за углы, и дети и собаки кидались врассыпную, чтобы убраться с его пути.
7
На следующий день, увидев, что «Пежо» Инджи Фридландер ползет вверх по дороге к теснине, Джонти Джек раздавил свой косяк подошвой сандалии. Он смотрел, как трава, выросшая по центру дороги, начисто вытирает днище машины. Потом пяткой расковырял стружки и спрятал туда остатки сигареты с марихуаной. Хотя все в Йерсоненде знали, что он курит наркотики, а полиция прикидывалась слепой, Джонти все же предпочитал соблюдать осторожность.
Он встал, вошел в дом и вышел обратно с одеялом, которое и набросил на Спотыкающегося Водяного, стоявшего в десяти шагах от дома и вросшего в землю, как тотем. Потом Джонти повернулся и стал дожидаться, когда машина подъедет.
Инджи представления не имела, чего ожидать. Каких только историй о Джонти Джеке она не наслушалась в музее! Она слышала, что он уже немолод, что он — смешанной крови, что он — потомок знаменитого художника-исследователя Вильяма Гёрда. Его дедом был художник-модельер и страусовод Меерласт Берг, а отцом — гидроинженер Большой Карел Берг, который воспринимал землю, как холст: он использовал свое замечательное мастерство, как рисовальщик, и запечатлевал на местности каналы и дороги, однако потерпел поражение со своим наиболее дерзким произведением искусства — Каналом Стремительной Воды.
Еще она слышала о прабабушке из Индонезии и о матери, которая любила путешествовать из Южной Африки на Британские Острова и обратно на почтовом судне.
Мистер Джек употребляет наркотики, говорили ей. Нет, только коноплю, утверждали некоторые. Согласно другому источнику, он ночами бегает нагишом в ущельях; он живет в пещере и одевается в шкуры животных; он, как Иоанн Креститель, питается саранчой и медом, но вдобавок к этому — плотью детишек, которых заманивает в ущелья громадными воздушными змеями, и можно увидеть, как он бежит через вельд со змеем, когда дуют западные ветра.
И вот он стоит тут — сама невинность, только зрачки заметно расширены, выдавая пристрастие к марихуане. Да, это тот самый человек, что шел тогда по дороге. Крупный мужчина. Плечи у него широкие, хотя немного сутулые, а руки жилистые, с выпирающими венами. Она охватила взглядом крупные кисти рук и резцы, лежащие аккуратным рядком на брезенте рядом со скамьей. Он был одет в старые джинсы и сандалии, а волосы завязал в конский хвост.
