— Сэр, впереди нас ждет засада…
— Ты уверен в этом, Гаминда? — спросил по переговорному устройству капитан Летнер.
— Да, сэр, на сто процентов.
— Минутку… Я свяжусь с наблюдателем… Тернер, Тернер!
— Да, сэр, я слушаю…
— Тернер, у нас есть подозрения, что противник остановился. Что скажешь?
— Нет, сэр, мои приборы показывают, что он движется. Хотя, конечно, после того, как они накрыли на холме Кленси Стаута, точного направления я вам сообщить не могу. Но они движутся, сэр. Это абсолютно точно…
— Эй, Гаминда… Слышал?
— Сэр, это трюк… Часть из них движется, а часть сидит в засаде.
Летнер колебался. Ему не хотелось отказываться от уже завершенной в его воображении операции. Он так старался загнать отряд диверсантов в «мешок», что не в силах был осознать, что необходимо изменить планы.
— Ладно, Гаминда, сделаем так. Движение продолжаем, но тебя пускаем вперед. Если ты что-нибудь действительно обнаружишь — дашь знать…
Гаминда неодобрительно покачал в темноте головой, но ответил:
— Да, сэр… — и растворился во мраке, полагаясь на свои ощущения и показания датчиков.
Гаминда шел очень медленно, замирая после каждого шага и прислушиваясь, пока сверхчувствительный микрофон не уловил дыхание человека и не усилил в наушниках удары его сердца.
Гаминда остановился и, обострив свои чувства, отчетливо различил силуэт со светящимися контурами. До него было метров семь. Гаминда медленно снял с пояса нож. Нажатием кнопки активизировал режущую кромку и, сделав короткий замах, метнул оружие в темноту.
Радецкий успел почувствовать только сильное жжение в груди и некоторое сожаление, оттого что доспехи оказались столь непрочны.
Когда сержант, ломая кусты, с торчащей в груди рукояткой ножа упал на спину, капрал Солонин, молниеносно сдернув чеку, бросил на тропу осветительную гранату и, поднявшись во весь рост, открыл огонь из своего МS-400.
Вспыхнувший в ночи факел на миг ослепил Гаминду, и он прыгнул в сторону, выбрав направление интуитивно, Затем он вскочил и, низко пригибаясь, побежал к своим людям, чтобы организовать грамотный отход, но когда с левого фланга вспыхнули еще несколько факелов и начали валиться, как срезанные бензопилой, средних размеров деревья, он понял, что нужно уносить ноги.
Гаминда, подняв забрало своего шлема, шел по лесу рядом с капитаном Летнером.
— Ничего тут страшного нет, сэр. Война есть война. Да, на этот раз мы просчитались, но у нас еще будет случай поквитаться с ними.
Он и капитан — вот все, что осталось от их отряда. Летнер был, в отличие от сержанта-инструктора, совсем плох. Шлем капитан потерял, на рассеченном ухе запеклась кровь, и он заметно прихрамывал при ходьбе. Серая офицерская кираса была покрыта сетью мелких трещин, а плечевой щиток выглядел как мочало.
— Зря я не послушал тебя, Гаминда…
— Не стоит винить себя, сэр… Просто эта неудача была записана в наших с вами судьбах. Мы должны были пройти через это, и мы прошли…
За этой беседой они вышли на середину поляны, и через минуту, пригибая воздушными струями верхушки деревьев, появился транспорт, а еще через минуту Гаминда уже спал внутри его, убаюканный гудением двигателей.
Чем реже становился лес, тем тревожнее было на душе у Алекса. Он понимал, что все силы коммандос теперь брошены на уничтожение его отряда, после того как десантники показали, насколько они опасны. Очевидным было то, что противник ожидает от Алекса сложных перемещений с целью сбить с толку преследователей и даже изменения маршрута, но Алекс решил быть нелогичным и повел отряд не только не меняя направления, но и по редколесью, где их уж точно не ждали. Постоянное напряжение и жесточайшая концентрация сил и воли не позволяли солдатам любоваться прекрасной природой, во многом родственной земной. Лес изобиловал разноцветными птицами — большими и маленькими, летающими и прыгающими. Возле болот кишели змеи, зеленые, лимонные и полосатые. Они были далеко не мирного, нрава и при случае вцеплялись в бронированные краги десантников. Дважды змеи кусали десантников во время сна, но универсальная сыворотка, которую они не забыли прихватить с собой, делала чудеса, и пострадавшие отделались легким испугом.
В болотистом редколесье стали попадаться на деревьях огромные, диаметром до четырех метров, круглые гнезда из веток, скрепленных илом. Они казались заброшенными, но по ночам возле них было слышно хлопанье исполинских крыльев.
Только один раз, днем, десантники увидели метрах в трехстах от себя гигантского монстра с перепончатыми крыльями, который принес в свое гнездо что-то вроде дикой коровы. Показавшиеся из гнезда зазубренные клювы детенышей монстра выхватили у родителя добычу и принялись шумно ее делить.
Вскоре после этого десантники достигли окраины леса и, замаскировавшись под раскидистыми тропическими травами, до темноты устроили привал.
С окраины леса хорошо просматривались находившиеся в пяти километрах от десантников горы, но до них надо было идти по совершенно плоской каменистой равнине.
Как стемнело, первым выдвинулось отделение Шалимова. Разойдясь на пятьдесят метров друг от друга, десантники с наплечными ракетными комплексами заняли позиции, намереваясь прикрыть остальных в случае налета с воздуха или появления бронетехники. Когда все благополучно прошли открытое место, по долине с запозданием ударила система залпового огня. Поняв, что противник ускользает и огонь надо скорректировать, в долину выскочили две разведывательные бронемашины. Красные трассы от их пулеметов полетели в сторону гор. Огненными шарами из расположения отделения Шалимова взлетели ракеты, и бронемашины одна за другой превратились в чадящие костры.
Атака началась, когда уже было светло. Неожиданно находившиеся в семидесяти метрах впереди нагромождения валунов подернулись дымкой, и из-под оптической маскировочной сети проявились коммандос.
Они открыли шквальный огонь из лучевых винтовок. Десантники были прижаты к земле и не могли воспользоваться своими громоздкими МS-400.
Отвечали лишь несколько МS-23. Пока огонь велся далеко впереди, но Алекс понимал, что появление коммандос в ущелье — дело времени. Не успел он это подумать, как послышался гул, в ущелье ворвалась четверка «ребусов» и, рискуя задеть за стены, на бешеной скорости промчалась над вжавшимися в камень десантниками.
Секунды шли, вокруг стонали раненые. Алекс принял решение и, включив разрядку своих энергонакопителей, одним прыжком отлетел к стене. Из-за выступа, за которым прятался, он выставил ствол МS-400 и, наведя его по датчику, дал длинную очередь по коммандос.
Несколько стрелков отлетели в стороны, теряя куски кордопластика своей брони. Алекс переключил оружие на режим «гранатомет» и выпустил пять дымовых гранат. И, как оказалось, вовремя. Послышался сначала гул возвращающихся «ребусов», а потом и визг их плазменных пушек. «Ребусы» пронеслись над облаками дыма, ведя беспорядочный огонь, и сбросили несколько легких бомб.
