В силу ли экстраординарности преступления или, быть может, потому, что быстрота поимки преступника возбуждала у лиц судебной власти некоторое сомнение насчет того, не захватила ли полиция по лишнему усердию кого попало, Шишкова не потребовали на Литейную для допроса, как это делалось обыкновенно, а напротив, все высокопоставленное общество — и судебные чины, и зрители — все без исключения пожаловали в управление сыскной полиции.
Прокурор и следователи принялись за допрос Шишкова с некоторым недоверием. Шишков упорно отрицал свою виновность. Судебной власти предстояло немало с ним повозиться, но я свою роль уже отыграл.
Несмотря на то что Шишков отрицал свою причастность к убийству, я был глубоко убежден, что он является одним из убийц. Я решил искать его соучастников среди преступников, отбывавших наказание в тюрьме вместе с ним, и с этой целью снова отправил в тюрьму чиновника Б. Из беседы с двумя арестантами, которым, как старым своим знакомым, не раз побывавшим в сыскном отделении, он отвез чаю, сахару и калачей, Б. узнал, что Шишков, вообще нелюбимый арестантами за свою злобность и необщительность, дружил с одним лишь арестантом Гребенниковым, окончившим свой срок заключения несколькими днями ранее Шишкова. Те же арестанты в общих чертах сообщили Б. приметы Гребенникова.
Однако какие-либо следы местопребывания Гребенникова отсутствовали. Ни его родных, ни знакомых обнаружить не удалось.
Узнав от Б. эти подробности, я велел дежурному полицейскому надзирателю, чтобы к десяти часам вечера весь наличный состав сыскного отделения был в сборе и ждал моих дальнейших распоряжений.
* * *
Около полуночи я собрал агентов и дал им инструкцию обойти все трактиры и притоны, в которых собирались подонки столицы для раздела добычи и разгула. Целью этого обхода было собрать сведения о молодом человеке двадцати пяти — двадцати восьми лет, высокого роста, с маленькими черными усиками и такой же бородкой, кутившем в одном из этих заведений в течение сегодняшнего дня. Возможно, что этот субъект при расплате давал менять французские золотые монеты.
— Человек, которого нам нужно найти, — сказал я агентам, — сегодня утром был в сером цилиндре с трауром. Если вы найдете такого господина, не упускайте его из виду и в крайнем случае арестуйте и доставьте ко мне.
По справке адресного стола Гребенников проживал раньше по Знаменской улице, и можно было ожидать, что, получив деньги, он явится в один из тех трактиров, где был завсегдатаем. Поэтому я поручил полицейскому Б. и двум агентам особенно тщательно осмотреть трактирные заведения и постоялые дворы, расположенные по Знаменской улице, а именно: трактиры «Три великана», «Рыбинск», «Калач», «Избушка», «Старый друг» и «Лакомый кусочек».
— В этих заведениях, — сказал я им, — если вы не встретите самого Петра Гребенникова, то, наверно, от буфетчиков, половых, маркеров и завсегдатаев получите при некоторой ловкости сведения о местопребывании Гребенникова. Постарайтесь разузнать, нет ли у Гребенникова любовницы. Особое внимание обратите на проституток.
* * *
Спустя полчаса один из агентов, юркий еврей М., входил на грязную половину трактира «Избушка». Здесь дым стоял коромыслом. Из бильярдной слышался стук шаров и пьяные возгласы. Агент протолкнулся в бильярдную и, сев за столик, спросил бутылку пива. Публика, если можно так назвать сброд, наполнявший трактир, все прибывала и прибывала. Агент, севший в тени, чтобы не обратить на себя внимание, зорко вглядывался в каждого входившего и прислушивался к разговорам. Убедившись наконец, что в бильярдной Гребенникова нет, М. сел в общем зале недалеко от буфета. Здесь почти все столики были заняты. Две проститутки были уже сильно навеселе, и около них увивались «кавалеры», среди которых агент без труда узнал многих известных полиции карманных воров и других рыцарей воровского ордена.
Часы пробили половину двенадцатого, оставалось мало времени до закрытия заведения, и М. перестал надеяться получить какие-либо сведения о Гребенникове, как вдруг его внимание приковал донесшийся до него разговор.
— Выпил, братец ты мой, он три рюмки водки, закусил балыком и кидает мне на выручку золотой. «Получите, — говорит, — что следует». Взял я это в руки золотой, да больно уж маленьким он мне показался. Поглядел — вижу, что не по-нашенски на нем написано. «Припасай, — говорю, — шляпа, другую монету, а эта у нас не ходит». — «Сейчас видно, — говорит он мне, — что вы человек необразованный, во французском золоте ничего не смыслите!» Золотой-то назад взял и «канареечную» мне сунул. Ну, я ему сорок копеек с нее и сдал. А самому-то за эти слова обидно стало, ну вот я и говорю ему: «Давно ли вы, Петр Петрович, форсить в цилиндрах стали? По вашей роже и картуз впору. Видно, у факельщика взяли, да траур снять позабыли…» Это я про черную ленту на шляпе. Ну а он: «Серая необразованность», — говорит, да и стречка дал. Конфузно, видно, стало! — заключил буфетчик, обращаясь к стоявшему у прилавка испитому человеку в фуражке с чиновничьей кокардой, как видно, своему доброму приятелю.
М. дождался закрытия трактира и подошел к буфетчику. Объявив ему, кто он такой, М. расспросил о приметах человека в цилиндре. На основании этих примет М. сделал твердый вывод, что утренний посетитель был не кто иной, как Гребенников. От того же буфетчика агент узнал, что утром в трактире была любовница Гребенникова Мария Кислова. Заручившись адресом Кисловой и объявив буфетчику, что в случае прихода Гребенникова он должен быть немедленно арестован, как подозреваемый в убийстве, М. отправился к любовнице Гребенникова, но застал дома только ее подругу. Подруга сообщила, что Кислова не являлась домой с восьми часов вечера (был уже второй час ночи). Сделав распоряжение о немедленном аресте Гребенникова и Кисловой, если они явятся сюда ночевать, М. оставил квартиру под наблюдением двух опытных агентов и отправился в публичные дома искать Гребенникова.
* * *
В течение целой ночи агенты докладывали мне о своих поисках, пока безрезультатных. Явился и агент М. Выслушивая его доклад, я все более и более убеждался, что сегодня Гребенников будет в наших руках.
Я приказал М. и еще нескольким агентам наблюдать за трактиром «Избушка». Другие агенты отправились караулить квартиру любовницы Гребенникова. Еще двенадцати агентам я поручил следить за всеми трактирами по Знаменской и прилегающим к ней улицам.
Около семи часов утра, когда открываются трактиры, агент Б. и два его товарища явились на Знаменскую улицу. Пойти прямо в «Избушку» и ждать там прихода Гребенникова или его любовницы Б. не решился из опасения, что кто-либо из знакомых Гребенникова, узнав Б., может предупредить преступника, что в трактире его ждут. Б. решил наблюдать за «Избушкой» из окон находившейся напротив портерной лавки. Портерная, однако, еще не была открыта. Агенты стали прогуливаться в отдалении, не выпуская из глаз трактир. Когда портерная открылась, Б. сел за столик у окна, делая вид, что читает газету, но не спуская глаз с «Избушки». У другого окна поместился еще один агент. Прошел час, другой…
Приказчик начал недоверчиво посматривать на этих двух немых посетителей. Спустя два часа в портерную вошел М., а затем другой агент, явившийся на смену первым двум. Это дежурство посменно продолжалось до вечера.
