Или чем там еще занимаются благородные дамы, после того как проведут полдня, расхаживая по поселению на тропической жаре.
Когда Дейв остановил экипаж у дома миссис Хойт, Роберт спустился на землю. Потом помог спуститься Эйлин, но прежде, чем он успел удалиться, она подхватила его под руку и потащила по садовой дорожке.
Решив, что, пожалуй, стоит проводить ее до двери, он подчинился и, поднявшись на крыльцо, остановился. Однако Эйлин вместо того, чтобы попрощаться, открыла дверь, вошла в дом и остановилась в холле. Посмотрев направо, она нахмурилась.
– Проклятье!
Нога Роберта зависла прямо над порогом, когда он явственно услышал это ругательство и, проследив за ее взглядом, увидел закрытую дверь.
– В гостиной кто-то есть, – прошептала Эйлин. Она отступила назад и потянула его за рукав. – Пойдемте наверх, но, ради бога, не шумите.
Отпустив Роберта, она подняла юбки и быстро пошла вверх по лестнице.
А он остался в холле и, вытаращив глаза, смотрел на нее.
Несколько секунд Роберт колебался, идти за ней или, повернувшись кругом, выйти из дома и пойти своей дорогой… Но тогда он лишился бы всех преимуществ, которые рассчитывал получить благодаря их утренним походам.
Очень тихо – она даже не представляла, как тихо он мог двигаться, когда хотел, – Роберт закрыл входную дверь и начал подниматься. Эйлин ждала его наверху в коридоре у двери в угловую комнату, выходящую окном в сад перед домом.
Прежде чем Роберт успел заговорить, она открыла дверь и вошла в комнату. Нахмурившись, он последовал за ней, но прямо у порога остановился. Она оглянулась и, оттолкнув его в сторону, тихо закрыла дверь. Потом посмотрела на него.
– Если мы не будем повышать голос, можем спокойно говорить здесь.
Все, что Роберт хотел ей сказать, он мог бы сказать и на крыльце. Даже на улице.
– Мисс Хопкинс…
– Поскольку теперь мы работаем вместе и, кроме нас, здесь никого нет, вы можете называть меня по имени.
Что именно она имела в виду, говоря «работаем вместе»? Пока он переваривал это замечание, Эйлин подошла к письменному столу, положила на него свой ридикюль, села на стул – единственный стул в комнате – и уставилась на него.
– Уже вечер, поэтому маловероятно, что сегодня мы получим сообщение от мальчика. Что у нас следующее по списку?
У нас… по списку? Роберт пристально посмотрел на нее. Его глаза ухватили медный отлив блестящих волос и прямой уверенный взгляд, устремленный на него. Роберт напомнил себе, что он дипломат, что может уговорить практически кого угодно.
– Мисс… – Он наклонил голову. – Эйлин.
Пауза.
Сидя напротив него на стуле, она слегка приподняла брови, побуждая его продолжать.
Роберт смотрел в ее ясные светло-карие глаза, понимая, что, несмотря на все его желание, в случае с ней прямое противостояние было бы совсем неразумно. Он сложил руки за спиной и принял привычную позу капитана.
– Как я уже упоминал утром, мои люди следят за логовом работорговцев. Они ждут, что я приду к ним узнать, есть ли какие-нибудь результаты.
– Как я понимаю, если работорговцы поведут своих пленников в лагерь, вы намереваетесь пойти за ними?
Роберт кивнул:
– Со своими людьми.
– Понятно. – Мисс Хопкинс опустила взгляд и нахмурилась. – И у меня, очевидно, не будет возможности пойти с вами, поскольку это будет происходить глубокой ночью.
А также предполагает скрытные действия в полных опасностей трущобах. И неизвестно, что ждет их в джунглях. Он ограничился коротким кивком.
– Конечно. – Облегчение разлилось по всему телу Роберта, он разжал руки и расправил плечи. – Однако, как я и обещал, я сообщу вам все, что мы узнаем.
– Прекрасно. – Эйлин подняла голову и улыбнулась ему. Потом встала и взяла свой ридикюль. – И поскольку на данный момент я ничего не могу сделать для пропавших детей… как ваш партнер по миссии, я полагаю, что могу вместе с вами посетить наблюдательный пункт ваших людей и посмотреть, где находится логово работорговцев.
Нет.
Роберт еле сдержался, чтобы не отказать резко и прямо, но он инстинктивно шагнул к двери и перекрыл ей дорогу к выходу.
– Думаю, это не самая разумная мысль.
Эйлин остановилась и подняла на него глаза.
– Это почему же?
Не отводя взгляда, он крепче стиснул зубы.
– Потому что он находится в самом сердце трущоб и это определенно не подходящее место для леди.
Она моргнула своими ясными глазами.
– Мой дорогой Фробишер, мы только что провели несколько часов, расхаживая по трущобам туда и обратно. И хотя я никогда не решилась бы пойти туда одна, я не вижу причин, почему не могу сделать этого средь бела дня и вместе с вами.
– Но это там… в восточных нижних трущобах. – Холодок, пробежавший у него по спине, был пугающе похож на приступ паники. – Логово работорговцев находится на другой стороне холма от церкви Ундото. Это гораздо более мрачное и опасное место и, как я уже говорил, совершенно неподходящее для вас.
Мисс Хопкинс отмахнулась от него и сделала движение, как будто хочет его обойти. Роберт шагнул в сторону и снова оказался между ней и дверью.
Она замерла. Вскинула голову. Прищурилась.
– Мистер Фробишер, будьте любезны, ответьте мне. По какому праву вы мне приказываете? Я не младший офицер на вашем судне.
– Это очевидно. Мои младшие офицеры со мной не спорят.
– Вот и хорошо. А теперь, когда мы выяснили, что я не ваш подчиненный, – несносная женщина шагнула ближе, и ее поднятое вверх лицо оказалось всего несколькими дюймами ниже его лица, а бюст почти касался его груди, – я предлагаю вам повернуться кругом и подать мне руку, чтобы мы могли сделать вид, что этого маленького недоразумения не было. И чтобы мы, как партнеры, которыми согласились стать, вышли из дома и поехали в трущобы. Пока вы будете беседовать со своими людьми, я изучу обстановку.
Роберт не видел в этом ничего, кроме женского упрямства и никому не нужной решимости.
– Нет.
Эйлин сверкнула глазами.
– Нет? – Она подняла руки, как будто хотела оттолкнуть его… Можно подумать, что она могла с ним справиться.
Роберт так никогда и не смог понять, что произошло потом. Ее руки уперлись ему в грудь, и его словно ударила молния, ослепляя, заставляя забыть обо всем, кроме маниакальной потребности сделать так, чтобы эта женщина не подвергалась опасности.
Любым способом.
Не думая ни о чем, повинуясь лишь этой внутренней потребности, которую он не понимал, но которую она с такой легкостью пробудила в нем, Роберт обхватил ее руками, потянул к себе и прижался губами к ее рту.
