Тем не менее Роберт велел им найти какое-нибудь подходящее место, чтобы устроить там наблюдательный пункт, и двое должны были остаться там. То, что вернулись все четверо, означало…
– Я так понимаю, вы не нашли подходящего места, где можно спрятаться?
– Ну… и да и нет, – ответил Бенсон. – Мы подумали, что середина дня самое подходящее время, чтобы вернуться и спросить, что нам надо будет делать.
К столу подошла хозяйка с подносом, на котором стояли пять тарелок с кусками пирога, и все снова умолкли.
Когда она поставила тарелки на стол и ушла, мужчины принялись за пирог и продолжили разговор.
– Как мы сказали, это не трущобы, а тихий приличный район, – начал Бенсон. – Дома содержатся в порядке, и в них живут обычные люди. Среди них есть и местные, выходцы из разных племен. В основном владельцы магазинов, управляющие складами и тому подобное. Но большинство – европейцы того же сорта, хотя есть и полукровки. Пока один из нас следил за домом священника, другие рыскали по округе, и нам удалось найти одну старуху, дом которой стоит на противоположной стороне улицы, почти напротив дома Ундото. Старуха сдает одну комнату в своем доме, достаточно чистую и большую, а главное – окнами на улицу. Оттуда довольно хорошо видна дверь в дом священника. Если мы снимем комнату, у нас появится предлог бывать в том районе так часто, как нам требуется. Никто не станет обращать внимания на людей, которые снимают жилье у соседей.
Роберт кивнул.
– Отличная работа. – Было бы слишком надеяться, что дом Ундото окажется еще и логовом работорговцев. Отодвинув пустую тарелку, Роберт потянулся за кружкой. – Учитывая, что район, где находится дом Ундото, считается… м-м-м… приличным, можно с уверенностью сказать, что логово банды расположено в каком-то другом месте. Что ж, мы снимем ту комнату и начнем наблюдение.
– Мы подумали, – сказал Харрис, – что трое из нас могут засесть там, а один останется здесь, на случай если вам понадобится послать за нами. Мы можем меняться каждый день, чтобы все наши лица примелькались соседям и они привыкли к нашему присутствию.
Роберт снова кивнул и потянулся к кошельку, висевшему у него на поясе. Он отсчитал несколько монет – больше, чем нужно, чтобы заплатить за комнату, – и подвинул их к Бенсону:
– Снимите комнату и купите себе все, что нужно, чтобы удобно устроиться там. Начнем наблюдение сегодня же вечером. Когда все будет готово, один из вас вернется сюда за мной. Я намерен отлучиться, но до захода солнца непременно вернусь.
Бенсон кивнул:
– Мы все сделаем.
Все четверо расправились с пирогом, осушили кружки и, кивнув Роберту, встали и направились наверх за вещами.
Роберт остался сидеть на месте, обдумывая и взвешивая свои возможные действия. После того как его люди ушли, он встал и пошел в свою комнату. Достав из чемодана бумагу, пузырек чернил и перо, он сел за стол и начал писать письмо в Лондон, сообщая о том, что ему удалось узнать.
Не стоило рисковать, что в случае, если с ним что-нибудь произойдет, Лондон так и не получит уже добытую ими информацию.
Он понимал, что Мелвиллу нужно знать, виновен ли Холбрук, и пока все подтверждало, что это не так. Однако, как подчеркивал Роберт, это не означало, что с работорговцами не связан кто-нибудь из ближнего окружения Холбрука. Исходя из этого, он советовал не доверять потенциально опасную информацию никому из подчиненных губернатора.
Он написал о том, что узнал об отъезде леди Холбрук, и подтвердил, что на Бабингтона можно положиться и в отношении получения информации, и в отношении помощи, которая может понадобиться по ходу выполнения миссии. Он сообщил о смерти Лашории от рук людей работорговца, известного как Кейл, и изложил схему работы банды, объяснив, что их тайное логово на территории поселения используется как перевалочный пункт, где держат похищенных, прежде чем вывести их в лагерь работорговцев, находящийся где-то в окрестных джунглях. Роберт подробно описал расположение дома Ундото и свой план по организации слежки с целью выйти на след работорговцев.
После некоторых колебаний он все же упомянул мисс Хопкинс с ее стараниями найти пропавшего брата, однако заверил Мелвилла – а с ним и Волверстоуна, – что, как только ему удастся ее найти, он сразу же посадит ее на корабль, идущий в Англию.
Роберт не стал писать, что обнаружить ее оказалось гораздо труднее, чем он ожидал. Его по-прежнему не оставляла смутная надежда, что она уже сама отправилась домой.
Удовлетворенный тем, что достаточно полно изложил все, что ему удалось разузнать на данный момент, Роберт запечатал письмо, написал на передней стороне адрес Мелвилла и только тут осознал, что не может просто пойти на почту на набережной и, заплатив нужную сумму, отдать письмо на отправку.
Почта стояла в самом начале списка тех мест, куда заходить было очень рискованно. Слишком велик шанс, что кто-то из потенциальных клиентов его узнает. Но послать туда кого-нибудь из своих людей Роберт тоже не мог. Обычный матрос – да и вообще любой обычный человек, – отправляющий письмо первому лорду адмиралтейства, неизбежно привлек бы к себе повышенное внимание.
– Проклятье! – Роберт уставился на письмо. Он мог бы передать его с кем-то из офицеров, оставшихся на «Трайденте», но лучше, чтобы эта информация ушла отсюда каким-то другим путем. К тому же Деккер мог вернуться раньше и задержать «Трайдент».
Бабингтон? Плохая идея. Его почта всегда идет через почтовый ящик компании, и попытка послать письмо отдельно сразу же будет замечена. А если послать его вместе с другими, то какой-нибудь лондонский клерк компании «Маколей и Бабингтон», разбирая почту, наткнется на письмо, адресованное военно-морскому министру, и… нет, определенно это не вариант.
Он мог послать письмо через Деклана, но не знал наверняка, намерены ли его брат и Эдвина оставаться в городе. Что, если они уехали?
Роберт барабанил пальцами по исцарапанной поверхности стола. Должен же быть какой-то способ отправить чертово письмо туда, куда надо…
Его охватило отчаяние. Он уже стал думать уничтожить его, когда ему вспомнился еще один источник неприятностей.
– Спасение! – выдохнул он.
Если мисс Хопкинс еще в поселении – а, несмотря на смутную надежду, инстинкт подсказывал ему, что если она унаследовала такое же завидное упорство, как ее братья, то она наверняка еще здесь, – тогда он сможет использовать ее, прежде чем благополучно посадит на борт какого-нибудь английского судна.
Ни у кого не вызовет удивления, что леди, брат которой служит во флоте, отправляет письмо морскому министру, особенно после того, как в канцелярии морского атташе ей посоветовали связаться с адмиралтейством.
Более того, Роберт может представить свою просьбу таким образом, чтобы успокоить эту неугомонную мисс Хопкинс, заставив ее почувствовать, что она делает что-то способное помочь в поисках ее брата. Возможно, это некоторое преувеличение, но все же не откровенная ложь.
