Постучавшись, вошла мисс Нина Хафф, его секретарша. Они
представились друг другу. Нина была крупной женщиной лет сорока пяти, и с
первого взгляда становилось ясно, почему она до сих пор была одинока. Не будучи
отягощена семьей, она, видимо, тратила свои деньги исключительно на одежду и
косметику – и все впустую. У Митча мелькнула мысль – почему бы ей не открыть
салон по уходу за внешним видом? Она тут же ему выложила, что работает в фирме
восемь с половиной лет и о делопроизводстве знает все, что о нем стоит знать.
Если у него возникнут какие-либо вопросы, все, что он должен будет сделать, это
спросить ее. Митч поблагодарил мисс Хафф за любезность. Она сообщила ему, что в
последнее время была на должности машинистки и очень рада тому, что
представилась возможность вернуться к исполнению обязанностей секретаря. С
видом полного понимания ее проблем Митч значительно кивнул головой. Знает ли
он, как управляться с диктофонами? Да, знает. Год назад он проходил практику в
довольно крупной фирме на Уолл-стрит, там работало триста человек, и фирма эта
была оснащена по последнему слову техники. Но если у него будут проблемы,
заверил ее Митч, он обязательно обратится к ней за помощью.
– Как зовут вашу жену? – спросила мисс Хафф.
– А для чего вам нужно это знать?
– Мне бы хотелось называть ее по имени, когда она будет
звонить сюда. Я и в телефонных разговорах привыкла быть вежливой и дружелюбной.
– Эбби.
– А какой кофе вы предпочитаете?
– Черный. Но я варю его сам.
– Что вы, я не против того, чтобы варить для вас кофе. Это
мои обязанности.
– Я варю свой кофе сам.
– Но это делают все секретарши.
– Если вы хоть раз прикоснетесь к моему кофе, я обещаю вам
проследить, чтобы вас отправили в канцелярию лизать марки.
– У нас марки наклеивает машина. А на Уолл-стрит их лижут?
– Это была метафора.
– Хорошо. Имя вашей жены я запомнила, вопрос с кофе мы
обсудили. Я готова приступать к работе.
– С утра. Будьте здесь в восемь тридцать.
– Да, босс.
Она вышла, и Митч улыбнулся себе. “Дерзкая баба, – подумал
он, – зато с ней не соскучишься”.
Следующим посетителем оказался Ламар. Он опаздывал на
встречу с Натаном Локом, но ему хотелось заглянуть на секунду к другу. Он был
доволен тем, что их кабинеты рядом. Еще раз извинился за несостоявшийся ужин.
Да, конечно, он вместе с Кэй и детьми будет у них сегодня к семи, чтобы
посмотреть дом и обстановку.
Хантеру Куину уже исполнилось пять лет, а его сестре Холли –
семь. Оба сидели за новехоньким обеденным столом и с безукоризненными манерами
поедали спагетти, благовоспитанно пропуская мимо ушей то, о чем разговаривали
взрослые. Эбби не сводила с них глаз и мечтала о собственных детишках. Митч
находил их прелестными, но ему все не представлялось случая сказать об этом
родителям. Он переживал события дня снова и снова.
Женщины быстро покончили с едой и отправились рассматривать
мебель и судачить о том, как бы лучше ее расставить. Малыши потащили Херси во
двор.
– Меня несколько удивило то, что они дали тебе Толара, –
вытирая губы салфеткой, произнес Ламар.
– Почему?
– По-моему, он никогда раньше не связывался с сотрудниками.
– Тому есть причины?
– Вряд ли. Он отличный парень, но не командный игрок,
замкнут. Предпочитает работать один. У них с женой какие-то проблемы, ходит
слух, что они живут раздельно. Но он все держит в себе.
Митч отодвинул от себя тарелку, сделал глоток чая со льдом.
– Он хороший юрист?
– Да, очень. Они все хорошие юристы, если уж стали
компаньонами. Большая часть его клиентов – богатые люди, которые не прочь
подыскать прикрытие от налогов для своих миллионов. Он имеет дело с учреждением
компаний с ограниченной ответственностью. Некоторые его ходы довольно
рискованны, и он прославился тем, что всегда охотно вступает в борьбу с
Национальным налоговым управлением. Почти все его клиенты известны своим
стремлением к рискованной игре. Тебе придется попотеть, сидя над документами,
но будет интересно.
– Половину обеда он объяснял мне, как оформлять свои счета.
– О, это важно. От нас постоянно требуют, чтобы наши счета
росли. А что мы имеем на продажу? Только наше время. После того как сдашь
экзамен, твои счета будут еженедельно просматривать Толар и Макнайт. Все это
компьютеризировано, так что они смогут высчитать твою производительность с
точностью до десяти центов. В течение первых шести месяцев твои счета должны
покрывать тридцать-сорок часов в неделю. Затем на протяжении двух лет –
пятьдесят. И прежде чем рассматривать тебя в качестве кандидата на партнерство,
ты должен будешь на протяжении нескольких лет покрывать своими счетами не менее
шестидесяти часов в неделю. Ни у кого из компаньонов нет меньше этой цифры – и
у большинства с максимальными почасовыми ставками.
– Немало.
– Да, вроде бы, но только на первый взгляд. Хороший юрист
может работать восемь или девять часов в сутки и писать в счет двенадцать. Это
называется подкладка, или подбивка. Может, это не совсем справедливо по
отношению к клиенту, но это общепринятая практика. Все крупные фирмы выросли
именно на этом. Это просто игра.
– Не очень-то этичная.
– А как же адвокаты, навязывающие свои услуги тем, кто
пострадал от несчастных случаев? Неэтично юристу, представляющему интересы
наркодельцов, получать свой гонорар наличными, если у него есть основания
подозревать, что эти деньги – грязные. Вокруг нас полно неэтичных вещей. А что
ты скажешь о враче из государственной больницы, принимающем по сотне пациентов
в день? Или о хирурге, который делает абсолютно ненужную больному операцию?
Некоторые из самых неэтичных людей, которых я встречал в жизни, – это мои
клиенты. Не так уж трудно подбить свой счет, если твой клиент –
мультимиллионер, пытающийся изнасиловать правительство и желающий сделать это
легально – с твоей помощью. Мы все занимаемся этим.
– Этому учат в фирме?
– Этому учишься сам. Когда начинаешь работать, много времени
уходит на всякую чушь, впустую, постепенно приходит навык, ты уже действуешь
экономнее, напрямую идешь к цели. Поверь, Митч, поработаешь с нами год и
поймешь, как, работая десять часов в день, вставлять в счет двадцать. Это
шестое чувство, которое приходит к юристу с опытом.
– Какой еще опыт я приобрету?
