К полудню вокруг Панама-сити были блокированы все дороги,
все до единой. На проходящей вдоль пляжа автостраде полицейские патрули
останавливали движение через каждые четыре мили. Агенты заходили в каждую
лавку, предъявляя хозяевам и посетителям снимки разыскиваемых. Эти же снимки
были расклеены у входов наиболее посещаемых ресторанов: “Шони”, “Пиццы Хат”,
“Тэко Белл” и у десятка других. Все кассиры и официантки были предупреждены
держать свои глаза раскрытыми пошире – эти братья весьма опасные люди.
Лазарев со своими людьми остановился в “Бест Уэстерне”, в
двух милях от “Си Галл”. Он снял довольно просторный конференц-зал, превратив
его в центр управления всей операцией. Четверо штурмовиков были отправлены в
рейд по магазинам, из которого они вернулись с кучей всякого тряпья: майки,
шорты, соломенные шляпы и прочее. Лазарев арендовал также два “форда” и
оборудовал их полицейскими рациями. Машины эти разъезжали вдоль пляжа туда и
сюда, а пассажиры их вслушивались в бесконечные переговоры, которые велись
между руководством и разрозненными отрядами полиции и людьми ФБР. Довольно
быстро удалось засечь, что вся полиция бросилась на розыски грузовика. То же
самое сделали и люди Лазарева. Де Вашер дальновидно расположил фургоны со
своими парнями вдоль всего берега: они стояли среди других машин на стоянках и
ждали сигнала по радио.
Около двух часов дня с Лазаревым срочно связался по телефону
сотрудник с пятого этажа фирмы Бендини. У него было два сообщения. Во-первых,
человек, которого посылали на Кайманы, разыскал старого слесаря, вспомнившего,
после того как ему хорошо заплатили, что примерно в полночь первого апреля он
сделал дубликаты одиннадцати ключей. Да-да, одиннадцать ключей на двух кольцах.
Их принесла женщина, очень красивая американка, брюнетка со стройными ногами.
Сказала, что очень торопится, и расплатилась наличными. Старик сказал, что
ключи оказались довольно простыми, кроме, пожалуй, ключа от “мерседеса”, за
него он не уверен. Во-вторых, звонил некий банкир с Большого Каймана.
Интересовался переводом десяти миллионов долларов. Перевод был осуществлен в
этот четверг, в девять тридцать три утра. Деньги перевели из “Королевского
Банка” Монреаля в Юго-Восточный банк в Нэшвилле.
Где-то между четырьмя и половиной пятого полицейские рации
сошли с ума: все говорили, перебивая друг друга, сообщения следовали одно за
другим. Портье из “Холидэй Инн” узнал по описанию Эбби Макдир в женщине,
которая вчера, в четверг, в четверть пятого расплачивалась наличными за два
номера. Она заплатила за трое суток, но после того, как в четверг в час дня в
комнатах произвели уборку, ее никто не видел. В ночь с четверга на пятницу ни в
одной комнате никто не ночевал. Из отеля она не выписалась, а за номера
заплачено по полдень субботы включительно. Сообщника-мужчины портье на заметил.
В течение целого часа “Холидэй Инн” была оккупирована ищейками из ФБР и мафии.
Тарранс лично допрашивал портье.
Они были здесь! Они и сейчас здесь, где-то в Панама-сити.
Рэй и Эбби – это точно. Нет полной уверенности в том, что Митч вместе с ними.
Этой уверенности не было до четырех часов пятидесяти восьми
минут пополудни пятницы.
Новость прозвучала как взрыв бомбы. Какой-то окружной
чиновник остановился у дешевого мотеля и заметил зеленый с белым тент какого-то
грузовика. Он подошел поближе и улыбнулся при виде маленького грузовичка,
аккуратно поставленного между стеной двухэтажного домика, где сдавались
комнаты, и огромным мусоровозом. Смекалистый чиновник записал номер грузовичка
и позвонил в полицию.
И номера совпали! Через пять минут мотель был окружен. На
свет божий извлекли владельца собственности и потребовали объяснений. А тот,
посмотрев на фотоснимки, только покачал головой. Пришлось предъявить ему не
один, а целых пять значков агента ФБР. Лишь после этого хозяин проявил готовность
сотрудничать.
Он вытащил свои ключи и вместе с агентами начал обход
номеров. Дверь за дверью. Сорок восемь дверей.
Обитаемыми оказались только семь. Открывая и закрывая двери,
владелец мотеля объяснял, что в это время года наплыва туристов еще нет даже в
больших гостиницах, а уж маленьким мотелям приходится бороться за выживание
вплоть до начала сезона.
Приходилось бороться за выживание и постояльцам мотеля “Си
Галл”, находившегося в четырех милях западнее.
Энди Патрик получил свой первый срок, когда ему было
девятнадцать лет, за подделку чека ему пришлось отсидеть четыре месяца.
Посчитав себя после этого закоренелым преступником, он решил, что честный труд
– это не для него, и все последующие двадцать лет свой жизни он подвизался в
качестве не очень удачливого мошенника и мелкого воришки. Его как мусор носило
по стране, он добывал средства к жизни, таская вещи с прилавков магазинов,
подделывая чеки, забираясь время от времени в квартиры. Когда ему было двадцать
семь лет, его, маленького и хрупкого, ненавидящего всякое насилие, до
полусмерти избил в Техасе какой-то жирный полицейский чин. В результате Энди
лишился глаза и остатков уважения к закону.
Полгода назад судьба занесла его в Панама-сити. Он нашел себе
совершенно честный заработок: четыре доллара в час за дежурство в качестве
ночного портье в мотеле “Си Галл”. В пятницу вечером, часов в девять, когда
Энди с увлечением смотрел телевизор, дверь распахнулась и в вестибюль с важным
видом ввалился жирный самоуверенный коп.
– Мы тут охотимся кое за кем, – сказал он, припечатывая
своей мощной дланью фотоснимки к столу, за которым сидел Энди. – Вот за ними.
Взгляни-ка. Они должны быть где-то поблизости.
Энди всмотрелся в лица на фотороботах. Тот снимок, под
которым было написано “Митчел И. Макдир”, ему кого-то напомнил. Шестеренки в
голове Энди начали со скрипом прокручиваться.
Глядя на самодовольную рожу возвышающегося над ним
полицейского, Энди лениво процедил:
– Таких не видывал. Буду теперь посматривать.
– Они очень опасны.
А ты еще опаснее, подумал Энди.
– Приклей-ка их вот тут, на стене, – приказал коп. Тебе, что
ль, здесь все принадлежит, подумал Энди.
– Мне очень жаль, но у меня нет такого права – клеить тут
что-то на стены.
Полицейский замер от удивления, голова его чуть склонилась
набок, он рассматривал Энди сквозь стекла темных очков.
– Послушай-ка, недоносок, я наделяю тебя таким правом.
– Мне очень жаль, сэр, – Энди сделал ударение на этом слове,
– но без приказа хозяина я не могу ничего клеить на эти стены.
– Ну и где же твои хозяева?
