– Можешь стать рыжей. Мне на это наплевать. Но непременно
смени цвет волос. Скажи Рэю, чтобы он никуда не выходил из комнаты. Никакой
самодеятельности.
– У него пистолет, Митч.
– Скажи ему, что я запрещаю им пользоваться. Там будет не
меньше тысячи полицейских, скорее всего, уже сегодня к вечеру. Перестрелка нам
ничего не даст.
– Я люблю тебя, Митч, только я так боюсь!
– Это совершенно естественно, что ты боишься, Детка. Только
продолжай шевелить мозгами. Они пока не знают, где вы находитесь, и они не
смогут вас найти, если вы будете в постоянном движении. Я приеду еще до
полуночи.
Ламар Куин, Уолли Хадсон и Кендалл Махан сидели в небольшом
конференц-зале на третьем этаже и размышляли о том, каким будет их следующий
шаг. Проработав в фирме уже долгое время, они были осведомлены и о пятом этаже,
и о подвале, знали они о мистере Лазареве и мистере Моролто, о Ходже и о
Козински. Им было хорошо известно о том, что, когда в фирму приходил новый
человек, он уже не мог уйти из нее по своей воле.
Каждый из них делился своими воспоминаниями о Дне, о том
Дне, когда они вдруг стали посвященными.
День этот они сравнивали с тем днем далекого детства, в
котором им стала известна грустная правда о Деде Морозе. Тот день, когда Натан
Лок пригласил их троих в свой кабинет и рассказал им все о самом главном
клиенте фирмы, запомнился им как печальный и пугающий День. А потом Лок
представил их Де Вашеру. Все они оказались на службе у клана Моролто, от них
ожидали упорной добросовестной работы, им полагалось беззаботно тратить те
хорошие деньги, что им платили, и не мучить себя мыслями об их источнике. Все трое
так и делали. Рано или поздно, но каждый задумывался о том, что хорошо бы уйти,
однако серьезных планов не вынашивал ни один. У всех уже были семьи. Со
временем это все образуется, успокаивали они себя. Ведь у фирмы столько
нормальных клиентов. Так много интересной, трудной, абсолютно законной работы.
Большую часть всей нелегальной деятельности взвалили на свои
плечи партнеры, но шло время, и бывшие когда-то новичками сотрудники тоже
исподволь втягивались в грязные финансовые махинации. Никто не сможет вас в
этом уличить, убеждали их опытные партнеры. Вы, с нашей помощью, слишком умны
для этого. Слишком много у фирмы денег. И это на самом деле было превосходным
прикрытием.
Наибольшее внимание сидящие за столом уделили тому факту,
что все партнеры исчезли из города. В Мемфисе из них не осталось ни одного.
Пропал куда-то даже Эйвери Толар. Своим ходом ушел из клиники!
Говорили они и о Митче. Он находится сейчас неизвестно где,
говорили они, в страхе, в бегах спасая свою жизнь. Если Де Вашеру удастся настичь
его, он превратится в труп и его похоронят так же, как хоронили Ходжа и
Козински до этого. Если же его схватят фэбээровцы, то им в руки попадут и
документы, вся фирма окажется у них в руках, а значит, и они втроем тоже.
А что, размышляли они, если Митч не даст себя поймать? Что,
если ему удастся спастись, раствориться среди миллионов других людей? Вместе со
всеми бумагами, конечно. Вдруг он вместе с Эбби лежит где-нибудь на песочке,
прихлебывает ром и подсчитывает свои денежки? Эта мысль пришлась всем по душе,
и какое-то время они развивали ее, дополняя все более детальными,
успокаивающими страх подробностями.
Единогласно сошлись они на том, что нужно дождаться
завтрашнего дня. Если Митча где-нибудь подстрелят, можно будет оставаться в
Мемфисе. Если он окажется в ФБР, то придется брать ноги в руки и…
Беги, Митч, беги!
Комнаты в мотеле “Блю Тайд” были узкими и грязными
настолько, что даже на взгляд казались липкими. Ковровая дорожка, лежавшая на
полу, не чистилась, видимо, уже лет двадцать, местами сквозь нее виднелись
доски пола. Покрывала на кроватях кое-где были прожжены сигаретами. Но в данный
момент уют и роскошь ничего не значили.
В четверг вечером Рэй стоял за спиной у Эбби с ножницами в
руке и деликатно пощелкивал ими вокруг ее ушей. Два полотенца, разложенных на
полу позади кресла, были полны обрезков ее прекрасных густых темных волос. Эбби
внимательно следила за каждым движением Рэя в зеркале, помещавшемся рядом с
допотопной моделью цветного телевизора, и не стеснялась в комментариях. Стрижка
получалась под мальчика – уши полностью открыты, на лбу – челка. Рэй отступил
на шаг назад, полюбовался своей работой.
– Ничего, – заметил он.
Эбби улыбнулась, стряхивая с рук остатки волос.
– Сейчас их нужно будет еще и покрасить, – печально сказала
она и, пройдя в крошечную ванную комнату, закрыла за собой дверь.
Вышла она оттуда через час, но уже блондинкой. Чуть
соломенной блондинкой. Рэй заснул поверх покрывала. Эбби присела и начала собирать
волосы в пластиковый пакет для мусора. В этот же пакет последовал и пузырек
из-под красителя. Она перетянула его куском веревки. В этот момент раздался
стук в дверь.
Эбби замерла, прислушиваясь. Шторы на окнах были плотно
задернуты. Она легонько похлопала Рэя по ноге. Стук повторился. Рэй вскочил с
постели, молниеносным движением выхватил пистолет.
– Кто там? – громко прошептала она.
– Сэм Форчун, – раздался ответный шепот. Рэй открыл дверь, и
в комнату вошел Митч. Он обнял Эбби, толкнул в плечо брата. Дверь закрыли, свет
выключили, и все трос уселись в темноте на кровать. Митч крепко прижимал к себе
Эбби. Как много им нужно было сказать друг другу, Но сидели они молча.
Слабый лучик света пробился снаружи через шторы, отразившись
от зеркала и экрана телевизора. Никто не решался заговорить. Мотель стоял
словно вымерший, на его стоянке было фактически пусто.
– Я почти знаю, почему я оказался здесь, – заговорил наконец
Рэй, – но никак не могу взять в толк, как вы-то очутились тут?
– Нам лучше забыть, почему мы все здесь, – ответил Митч. – И
подумать о том, как нам отсюда выбраться. Всем вместе. Живыми и невредимыми.
– Эбби мне все рассказала, – проговорил Рэй.
– Всего я и сама не знаю, – возразила ему она. – Я не знаю,
например, кто за нами гонится.
– Похоже, что вес сразу, – ответил Митч. – Где-то неподалеку
должен быть Де Вашер со своей бандой. Скорее всего, в Пенсаколе – там
единственный в окрестностях аэропорт. А по побережью мечутся Тарранс и его
парни в поисках Рэя Макдира, насильника, и Эбби Макдир, соучастницы.
– Что же будет дальше? – спросила Эбби.
