Парень он дружелюбный, хотя и скользкий, но я его не виню, потому что его подруга замутила со мной, и сам он тоже где-то шустрит, но мне трудно разобраться, что происходит. Как будто его правая рука написала интимную записку Джульетте Гомес, пока левая ласкала длинные загорелые ляжки Ингрид Бауэр.
На серебряном подносе Ингрид подает домашний лимонад, серебряные щипцы, веточку свежей мяты и кувшин со льдом. Походя чмокнув Мэтью в щеку, она наполняет пластиковый стакан льдом и сверху наливает лимонад, а потом добавляет ломтик лайма и пару листочков мяты. На жену она не тянет. Так, официантка в коктейль-баре, а по совместительству спортсменка и математик — изучала геометрию. Кроме того, она вышивальщица: заказчики у нее аж из Китая. А помимо всего прочего, она «злая старшая сестра», но об этом распространяться не любит.
Мэтью — страстный коллекционер вин. Он посещает курсы, где преподают виноделы, оптовики и сомелье, которые специализируются на конкретных сортах винограда и винодельческих регионах. В Испании он нашел родственную душу, такого же знатока вин по имени Леонардо: тот работает инструктором по верховой езде и имеет в собственности «кортихо» — загородный дом с конюшнями. Ингрид снимает у него одну из комнат для своих занятий рукоделием. Работает она два дня в неделю, по вторникам и средам, потому что жизнь коротка и Мэтью (он и сам, кстати, короток) тоскует, когда ее нет рядом.
— Зоффи, может, тебе интересно будет посмотреть кортихо? Машинки у меня старинные, из Индии. Купила их на eBay — и горя не знаю. Они массивные, просто шикарные.
Мэтью это неинтересно, и он заводит разговор о себе. Себя он считает очень привлекательным, и, похоже, у Ингрид есть к нему влечение. Он весь лучится от веры в собственные возможности.
А я знаю о себе лишь одно: я пошла трещинами, и молоточком стала Ингрид.
Мэтью требует, чтобы Ингрид пересела в тень. Она пропускает это мимо ушей и остается сидеть на солнцепеке, рядом со мной.
Подняв голову, он мне улыбается, словно мы оба печемся о комфорте Ингрид.
— Скажи, пусть Инге пересядет. У нее бледная кожа, ей солнечные лучи не полезны.
Я трясу кудрями:
— Солнце — это секс.
Выудив пальцами из своего стакана листок мяты, Мэтью принимается его жевать.
— Вопрос непростой, Софи. В научном сообществе нет единого мнения по поводу солнечных лучей. Солнце ежедневно обогревает нашу планету, но делает нас слепыми.
— Слепыми к чему?
— К нашей повседневности. От них один соблазн.
Коль скоро речь зашла о повседневности, Мэтью осведомляется насчет моей матери.
— Значит, вы заплатили клинике Гомеса уйму денег?
— Да.
Убрав за уши свои белокурые волосы, он понимающе кивает.
— Я тебе вот что скажу, Софи: этому так называемому «врачу» давно пора дать пинка.
— Может, ты и прав.
— Конечно, я прав. Гомес попросту опасен, да к тому же он редкостный мудак.
— А ты откуда знаешь?
— Я сейчас провожу тренинг для одного топ-менеджера из Лос-Анджелеса. Он говорит, что Гомес — позорный шаман.
Во время нашего с ним разговора Ингрид держит на одном колене горшочек с отростком кактуса и выкладывает его галькой.
— Зоффи просто пытается помочь маме, а твой клиент — сомнительный тип.
Под скрип и раскачивание гамака Мэтью м-е-д-л-е-н-н-о качает головой.
— Нет. Он не сомнительный тип. Тони Джеймс — потрясающий мужик. Сегодня мы с ним делали упражнение: он должен был вести беседу и одновременно подбрасывать и ловить мячик для гольфа. Раньше этот человек был зомбирован, а теперь свободен. Как будто светофор переключился. — Вытянув руку вверх, Мэтью кончиками пальцев шевелит листья у себя над головой.
Мне нужно набираться дерзости. Мне недостает куража, целеустремленности и последовательного мышления.
— А Тони Джеймс случайно не в фармацевтической компании работает?
Мэтью бросает на землю пустой стакан из-под лимонада.
— Угу.
Цикады подняли свою послеполуденную тревогу.
«Угу» — хорошая тема для оригинального полевого исследования.
«Угу» покрыло тему фармацевтической компании белым пластиком, какой покрывает помидоры и перцы на потогонных фермах среди пустыни. А Мэтью покрыл мраморную стену клиники Гомеса надписью «Солнце = секс». И при этом он вроде бы зол на Джульетту Гомес.
У меня нет уверенности, что Мэтью по-настоящему любит Ингрид.
Через некоторое время говорю, что мне нравится его красный кожаный ремень.
— Спасибо. Мне тоже — это подарок Ингрид. — Он явно рад вернуться к теме.
Антропологам нередко приходится уклоняться от темы, иначе нам было бы не перестроить свои системы взглядов. Никто не разоблачал бы наших маневров. Никто не говорил бы нам, что наша реальность несовместима с другими реальностями, и не понимал бы закономерностей организации деревни и расположения ее жилых строений, ее отношения к жизни и смерти, ее причин селить женщин на окраинах.
Мэтью гнет свое. Он поудобнее устраивается в гамаке и раскачивается с новой силой, а сам объясняет сущность разработанной им для клиентов методики оптимизации презентаций в PowerPoint. В его обязанности входит научить их подавать себя и свои ценности, одной своей позой выражать авторитетность и уверенность и не стесняться отпускать шуточки для активизации внимания слушателей. Он запрещает употреблять такие выражения, как «Хвост виляет собакой» или «Вы — звезда». Топ-менеджеры всегда спотыкаются на бегущей строке, и он предлагает им стратегии, позволяющие избежать запинок или, по крайней мере, использовать запинки к своей выгоде вместо того, чтобы делать вид, будто ничего не случилось. Он получает удовлетворение, когда удается помочь клиентам раскрыть свой лидерский потенциал. Когда они признаются, что не умеют выступать на публике или не пользуются симпатией подчиненных, в его отношениях с такими клиентами возникает чувство сродни любви. Он поощряет их развивать в себе эксцентричность. Не далее как вчера он порекомендовал мистеру Джеймсу из Лос-Анджелеса на все деловые встречи брать с собой мяч для гольфа. Подбрасывание мяча во время переговоров станет его фишкой.
Мэтью вытягивает руки по краям гамака, изображая полет. Странно: в его разглагольствованиях мне слышались отголоски того, что скупо излагала Джульетта Гомес, составляя историю болезни моей матери. Правда, в устах Мэтью эти положения приобретали несколько иной смысл. Невольно думалось, что он позаимствовал ее методы, чтобы воспользоваться ими в своих целях. Топ-менеджеры, приезжающие к нему на тренинг, — это священные быки. Он помогает им создать свой имидж, маску, из-под которой можно авторитетно вещать от имени своего бренда. Лицо должно без единого шва срастись с маской. Если же этот агрегат даст трещину, клиенту достаточно будет повторно обратиться к Мэтью, и тот устранит все дефекты.
