Совсем другие мысли вызывал у старой миллионерши Роджер Пирсон, ее финансовый советник. Леди Эм пригласила его в круиз вместе с женой, и его общество ей всегда нравилось. Она знала Роджера еще мальчишкой, его дед и отец консультировали ее по денежным вопросам.
Однако неделю назад она встретила своего давнего друга Уинторпа, которого не видела много лет. Он тоже был клиентом фирмы Пирсонов. Узнав, что Роджер до сих пор на нее работает, старик предупредил:
– Он пошел не в отца и не в деда. Я бы тебе предложил обратиться в другую контору и хорошенько проверить свои счета.
Она потребовала объяснений, но больше Уинторп ничего не сказал.
Леди Эм услышала шаги, дверь спальни распахнулась, и в комнату вошла Бренда Мартин. Это была крупная женщина – не полная, а скорее крепкая. Короткая стрижка на седеющих волосах ее не красила, и Бренда выглядела старше своих шестидесяти. Ее круглое лицо не знало, что такое макияж, хотя весьма в нем нуждалось.
Сейчас вид у Бренды был встревоженный.
– Леди Эм, – сказала она робко, – вы хмуритесь. Что-то не так?
«Осторожней, – подумала миссис Хейвуд. – Нельзя говорить, что я расстроена из-за Роджера».
– Разве я хмурая? Вовсе нет.
Бренда облегченно вздохнула.
– Ах, леди Эм! Как хорошо, что все в порядке. Пусть каждая минута этого чудесного круиза вас радует. Хотите, я позвоню и закажу чай?
– Да, было бы недурно, – согласилась леди Эм. – Не терпится послушать завтра Селию Килбрайд. Вот удивительно: такая молодая женщина и столько знает о камнях. Думаю рассказать ей о проклятии Клеопатры.
– Каком проклятии?
Миссис Хейвуд усмехнулась.
– Клеопатру взял в плен император Октавиан, приемный сын и наследник Цезаря. Он хотел отвезти ее на корабле в Рим и приказал царице носить на его борту эти самые изумруды. Перед тем как покончить с собой, Клеопатра прокляла ожерелье: любой, кто наденет его в море, погибнет.
– Ох, леди Эм, – вздохнула Бренда. – Какая жуткая история. Лучше оставьте его в сейфе!
– Ни за что! – отрезала миссис Хейвуд. – А теперь давайте закажем чай.
4
Роджер Пирсон и его жена Ивонн пили чай в своем люксе. Пирсон – крепкий мужчина с редеющими русыми волосами – был из тех обаятельных и компанейских людей, которые всем приходятся по душе. Когда он улыбался, в уголках его глаз лучились морщинки. Только Роджер осмеливался шутить о политике в присутствии леди Эм. Он был ярым республиканцем, а старая дама с таким же пылом поддерживала демократов.
Сейчас они с женой изучали программу развлекательных мероприятий. В половине третьего выступала Селия Килбрайд.
Ивонн вскинула брови.
– Та самая, из «Каррутерс»? Которая замешана в скандале с фондом?
– Этот жулик, Торн, старается ее утопить, – равнодушно заметил Пирсон.
Ивонн помолчала.
– Бренда говорит, что Килбрайд знакома с леди Эм: старуха носит ей свои драгоценности.
– Выходит, Селия – торговый представитель?
– Бери выше. Она большой специалист по драгоценным камням, ездит по всему миру и закупает их для «Каррутерс». А лекции на лайнерах читает, чтобы привлечь богатых клиентов.
– Похоже, она не промах, – заметил Роджер и повернулся к телевизору.
Ивонн внимательно посмотрела на мужа. Как всегда, стоило им остаться одним, как он бросил разыгрывать рубаху-парня и практически перестал обращать на нее внимание.
Она сделала глоток чая, взяла тоненький огуречный сэндвич и стала думать о вечернем туалете. Сегодня она решила надеть кашемировый жакет с черно-белым орнаментом. Кожаные накладки на локтях придавали ему более спортивный стиль, как того и требовал дресс-код.
Ивонн знала, что выглядит моложе своих сорока трех. Она была не такой высокой, как хотелось бы, зато стройной. И парикмахер наконец-то высветлил ее волосы именно так, как нужно. В прошлый раз они получились слишком золотистыми.
Ивонн придавала большое значение внешности. А также своему положению в обществе, квартире на Парк-авеню и дому в Хэмптонсе
[1]. Муж ей давно наскучил, а вот такой образ жизни она любила. Своих детей они не завели. У Роджера была сестра-вдова с тремя детьми, и он с чего-то взялся платить за их обучение в колледже. Ивонн с ней давно поссорилась, но подозревала, что муж все равно помогает родне. «До поры до времени, пока они не угрожают моим интересам», – подумала она, допивая чай.
5
– Это слишком дорого, Вилли, даже на сорок пятую годовщину! – воскликнула Алвира, войдя в номер.
Вилли по голосу понял, что она рада. Он остановился в гостиной и взял бутылку шампанского, лежавшую в серебряном ведерке со льдом. Придерживая пробку, мистер Мехен поглядывал то на зеркала во всю стену, то на синие воды Атлантики.
– Вилли, ну зачем нам номер с балконом? Океаном полюбоваться можно и с палубы.
Он улыбнулся.
– Милая, на этом корабле балконы наверняка есть во всех номерах.
Алвира уже перешла в ванную.
– Ты не поверишь! – почти кричала она оттуда. – Тут в зеркало встроен телевизор. Это все стоит уйму денег!
Вилли снисходительно улыбнулся.
– Дорогая, мы уже пять лет ежегодно получаем два миллиона без вычета налогов. Да и ты ведешь колонку в журнале «Глоуб».
– Знаю, – вздохнула Алвира. – Но я бы лучше потратила деньги на что-то хорошее. Ты ведь знаешь, кому много дано, с того много и спросится.
«Боже, – подумал Вилли, – а что она скажет вечером, когда я подарю кольцо?»
Он решил ее подготовить.
– Дорогая, взгляни с другой стороны. Я так хотел отпраздновать нашу годовщину. Разве я не могу показать, как был счастлив с тобой все эти годы? Кстати, я приготовил тебе еще один подарок. И если ты его не примешь, я очень обижусь.
«Говорю как политик», – подумал он.
Алвира смутилась.
– Ах, Вилли, прости. Конечно, я рада, что мы здесь. И ведь это ты предложил тогда купить лотерейный билет. А я еще сказала, что могли бы сэкономить доллар. Мне тут очень нравится, и я с радостью приму твой подарок.
Они вышли на балкон и стояли, восхищаясь океаном. Вилли обнял жену.
– Так-то лучше, милая. Только представь, как мы проведем всю неделю – будем радоваться каждой минутке.
– Да, – согласилась она.
– Ты такая красивая!
«И на это тоже потрачена куча денег», – подумала Алвира. Ее парикмахер ушла в отпуск, и пришлось краситься в дорогом салоне, который рекомендовала подруга, баронесса фон Шрайбер. Впрочем, ничего другого она и не могла посоветовать. Однако Алвира не могла не признать, что получилось отлично: волосы приобрели ее любимый рыжеватый оттенок, и стрижку месье Леопольдо сделал просто чудесную. А еще с Рождества она сбросила семь килограммов и теперь снова носила изысканные вещи, которые та же баронесса выбрала для нее два года назад.
