Глядя на Маримму, в это легко было поверить. Ее лихорадочная веселость исчезла. Она тихо сидела и наблюдала за лордом Имграем и больше не делала никаких попыток привлечь к себе его внимание. Напротив, она поспешно отводила глаза, когда ей казалось, что он поворачивается и отвечает ей на ее взгляд. Я предположила, что он еще не сообщил ей эту новость, потому что Маримма никогда не была в состоянии даже при самых маленьких затруднениях сохранять самообладание. Она, конечно, давно ударилась бы в истерику. Но было заметно, что она что-то подозревает.
И это стало ясно потом, когда Маримма полностью сломалась. И я еще больше утвердилась в чувстве, что счастье не только улыбнулось мне, оно еще и протянуло руку помощи, так что нужно было только сохранить трезвую голову, чтобы все произошло так, как мне этого хотелось.
Я достигла своей цели: комнаты сборов. То, что мне нужно было сделать, надо было сделать быстро, обдуманно и тщательно, а затем незаметно уйти. На одной из боковых полок лежала сумка, с множеством разнообразных карманчиков всех форм и размеров. Я взяла одну такую сумку, а потом, не решаясь зажечь свет, пошла от шкафа к шкафу, от полок к комоду и столам, и была благодарна за то, что все это мне было знакомо, я действовала уверенно, словно на пальцах у меня были глаза, бутылочки, коробочки, флакончики — все находилось в нужных кармашках, потом я перекинула сумку с набором лекарств и других снадобий через плечо. Монахиня Алюзан снаряжала сумку таким образом для санитаров, идущих на поле боя. Потом я повернулась к одному из дальних шкафов, который был заперт. Но мне уже давно была доверена тайна его замка и я без труда открыла его. Нашла в шкафу несколько бутылочек, а потом, чтобы быть уверенной, вытащила пробку из одной бутылочки и понюхала. Пахло яблоками и уксусом. Значит я выбрала нужную бутылочку. У меня не было времени, чтобы отливать из нее содержимое, поэтому я взяла с собой всю бутылочку. Затем снова тщательно заперла шкаф.
Я постаралась как можно быстрее достичь своей комнаты, чтобы меня здесь кто-нибудь не увидел. Это было опасно. Моя комната находилась на углу хода, который вел к кельям монашек, а с другой стороны находились комнаты, где жили гости, находящиеся в монастыре длительное время. Из-под одной двери сочился свет и я смогла свободно вздохнуть только тогда, когда за мной закрылась дверь в мою комнату.
Я зажгла лампу, стоящую на столе, и поставила туда бутылочку, которую прихватила с собой из особого шкафа. Немного отлила из нее в маленький пузырек, который взяла с полки в своей комнате, потом добавила туда пять-шесть капель из другого флакона и, затаив дыхание, стала смотреть, как бесцветная смесь стала изменяться, пока, наконец, не приобрела свеже-зеленый цвет.
Потом я стала ждать. Глубоко во мне шевельнулось удивление, почему я была так уверена, что все пройдет нужным мне образом.
Во время этого ожидания я прислушивалась к малейшим шорохам, и волнение мое все росло и росло.
И потом — шорох одежды, тихий звук, быстрые шаги по голым каменным ступеням… Я хотела подбежать к дверям и распахнуть их, чтобы посмотреть, кто это пришел сюда, но сохранила самообладание. Прежде, чем ноготь пришедшего царапнул по деревянной двери, я спокойно подошла к ней. Я не удивилась, увидев перед собой леди Суссию. Но она, кажется, удивилась, увидев меня полностью одетой, словно я ждала какого-то вызова.
— Ты должна своими лекарствами помочь Маримме, Джиллан, ей нехорошо, — ее взгляд скользнул мимо меня на стол, где в костяной чашечке лежали таблетки и стояла бутылочка, и когда ее взгляд снова упал на меня, на ее губах появился намек на улыбку. Нам не надо было никаких слов.
— Желаю, чтобы тебе повезло в том, что ты задумала, — тихо сказала Суссия. Она больше не говорила о моих знаниях во врачевании, но мы обе понимали все.
Я взяла таблетку и пошла по коридору к комнате Мариммы. Дверь в нее была приоткрыта и оттуда доносились голоса. Один из голосов был тих и почти неразборчив, и этот голос мгновенно остановил меня и поколебал мою уверенность, которая не покидала меня весь вечер.
Аббатиса Юлианна! Я всегда боялась ее проницательного ума, и мне показалось, что мои намерения будут раскрыты. Но я уже давно миновала ту черту, откуда можно было отступить.
—… ничего, кроме обычного женского каприза. Но время идет. Мы выедем утром, чтобы выполнить нашу часть договора. И утром она уже будет готова к свадьбе. Она пойдет с нами без жалоб и плача. Мать аббатисса, я слышал, что кое-кто из здешних монашек обладает умением врачевать. Дайте ей питье, которое прекратит ее истерику. Не могу же я заткнуть ей рот и привязать ее к седлу — но если это будет необходимо, я сделаю это! Мы сдержим данное нами слово!
Лорд Имграй был в гневе, он был холоден и неумолим, как камень в долине.
— Таких, кто использует врачевание во вред, здесь нет. Мой лорд, — аббатисса была так же непреклонна, как и он. — Вы действительно хотите достигнуть условленного места с девушкой, которая потеряла сознание от страха? А это вполне может случиться, если вы доведете дело до крайности.
— Вы преувеличиваете размеры всего этого, леди аббатисса! Маримма испугана, она слышала много диких историй, и это все. Просто она выйдет замуж по приказу, а не по собственному выбору. Наша часть договора должна быть выполнена в течение ближайших трех дней, поэтому мы выедем завтра утром на рассвете. Связанные клятвой, мы должны передать двенадцать и еще одну девушку их будущим мужьям, и эти двенадцать девушек и еще одна поедут с нами завтра утром…
Я взяла таблетку в правую руку, и когда голоса стихли, постучала в дверь.
Дверь открылась, и лорд Имграй выглянул наружу. Я поклонилась ему, но как равная равному.
— Что вам?
— Леди Суссия сказала, что необходима врачебная помощь. — Я подождала ответа, но не от него, а от нее, от той, которая стояла возле кровати Мариммы. Ее вуаль была немного приподнята, так что лицо ее было освещено, но я не успела различить его выражение, как лорд Имграй отошел в сторону, чтобы пропустить меня.
Лорд Имграй пристально посмотрел на меня. Хотя главная часть моей одежды и была темного цвета, но я не носила ни плаща, ни вуали, и на мне была праздничная вышитая юбка. Не было никакого герба с обозначением моего рода или страны, только искусный узор, придуманный мной самой.
— Это не ваша врачевательница, — резко сказал лорд.
Я взглянула на аббатиссу Юлианну и вложила во взгляд всю свою силу воли, ожидая, что она подтвердит лорду мои полномочия и тот не отправит меня обратно. Аббатисса отошла в сторону и сделала мне знак подойти к кровати.
— Это Джиллан, помощница нашей врачевательницы, и она великолепно обучена врачеванию. Мой лорд, я забыла, что Час Последнего Света уже прошел. Скоро все наше общество соберется в часовне на вечернюю молитву. Если бы Маримме не угрожала огромная опасность, мы бы не стали вызывать сюда врачевательницу.
Он подавил возглас недовольства, но даже его авторитет ничего не значил для монахинь под крышей этого монастыря.
