— Здесь, в нашем городе?
— Вы что, никогда о нем не слышали? — вроде бы удивился Егор Сергеевич. — Очень известный человек.
— Отлично. Есть шанс справиться с нашими чиновниками. — я поспешно поднялась, сказав на прощание: — Большое вам спасибо.
— Теперь к адвокату помчимся? — невинно поинтересовался Валька, когда мы шли к шлагбауму.
— Если успел утомиться, считай, твой рабочий день уже закончен.
— Боже упаси! Готов трудиться круглосуточно. Немного критики можно?
— Валяй.
— Ты могла существенно облегчить себе жизнь — администрация наверняка будет разыскивать собственников.
— И сообщит о них мне? — усмехнулась я. — Договориться с какой-нибудь теткой из администрации вряд ли проще.
— Беру свои слова назад. А ты девушка настойчивая, — засмеялся он.
— Зато от тебя толку немного.
— Я же только водитель, оттого и помалкивал, или ты успела повысить меня до помощника?
— Нет уж, лучше молчи. «Бабка не в себе?» — передразнила я.
— Он потратил так много слов, что я просто решил его немного поторопить. Ну, так мы к адвокату?
— Хотелось бы, — загрустила я, садясь в машину. — Но боюсь, он нас пошлет подальше.
— А что ты, собственно, надеешься выяснить?
— Как что? Бабку ты видел, в «Тихую обитель» она попала в феврале, дом куплен в конце апреля. Спрашивается, зачем ей дом?
— Прошло шесть лет. Может, с головой у нее тогда было лучше. Старики боятся остаться без жилья, это их кошмарный сон. Братец с баблом, вот и решил купить ей домик, чтоб не переживала.
— Выкинул на ветер миллионов двадцать пять, а то и больше?
— Что не сделаешь ради родной кровинушки? Может, он думал, что царские хоромы покупает, из Америки домик не особо разглядишь.
— Хотелось бы знать, когда брат скончался. И действительно ли покупка дома — его решение.
— А чье? Его или родственников. Если они у него есть. Старушка купила дом…
— Ты серьезно так думаешь? — нахмурилась я.
— А ты что думаешь? — удивился он.
Ответь я правду, Валька, чего доброго, решит, что мне тоже пора присматривать место в спецучреждении. Я пожала плечами:
— Не нравится мне эта покупка. Бабка ничего не помнит, ее брат то ли был жив, то ли уже нет, а дом шесть лет брошенный, притом что стоит миллионы.
Я взглянула на часы и добавила:
— Навестим сестру Петьки.
Караваева Ольга Егоровна оказалась миниатюрной блондинкой со светлыми кудряшками и голубыми глазами, до того ясными, что они подошли бы скорее ребенку или святой. Она и была похожа на ребенка, возраст выдавала лишь сеточка морщин возле глаз, но симпатичные ямочки на щеках с лихвой их компенсировали.
Она смотрела на нас, стоя за приоткрытой дверью, и таращила глазки небесной голубизны, не в силах понять, что нам от нее надо.
— Я хотела бы поговорить о вашем брате, — повторила я.
— О Пете? — В голосе слышалось беспокойство. — Его нет, он пропал. Мы ничего о нем не знаем.
— О его исчезновении я и хотела бы поговорить.
— А вы кто?
— Мы из полиции, — выступая вперед, сказал Валька. — Вы, наверное, слышали в новостях, обнаружен труп мужчины. В связи с этим мы подняли все старые дела о без вести пропавших.
Говоря все это, он ненавязчиво оттеснял ее от двери, благодаря чему мы оказались в прихожей, большую часть которой занимал спортивный велосипед.
Женщина посмотрела на него и, точно решившись, пригласила:
— Идемте на кухню.
Валька плюхнулся на табурет, я устроилась за столом, Ольга замерла возле подоконника.
— Я не поняла… вы сказали… Я телевизор почти не смотрю…
— У вашего брата была знакомая, — заговорила я. — Эмма Сотникова.
— Эмма? — нахмурилась она. — Не помню такой.
— Вы уверены? Ее соседка говорит, Петр часто у нее бывал.
— Ни о какой Эмме я не слышала. У него была девушка, Лиза. Она в соседнем доме живет. Мы довольно часто видимся, ну, встречаемся иногда на улице. Они с Петей вместе жили, почти полгода. Он жениться на ней собирался. По крайней мере, говорил не раз… А Эмма… — Она покачала головой.
— Возможно, они вместе работали или у них были общие друзья?
— Имя редкое, я бы запомнила. Хотя… шесть лет прошло. Знаете, все забывается. Ой, хотите чаю?
Она кинулась разливать чай, положила варенье в вазочку, поставила на стол.
— Вот…
— Спасибо, — кивнула я, а Валька проникновенно улыбнулся и принялся уплетать варенье.
Ольга не выдержала и весело фыркнула:
— Вы такой смешной, — сказала, точно извиняясь.
— Я сладкое люблю, — пожал плечами он.
Казалось, еще чуть-чуть, и они начнут ворковать, забыв про меня. Я что, ревную? Смешным мне Валька точно не казался, скорее идиотом — наврал про полицейских, а если она решит проверить? Хороши мы будем.
— Вы с братом дружили? — поспешила я вернуть Ольгу с небес на землю.
— Ну да… Он всего на два года меня старше… был. Иногда ругались, конечно. Но это ведь не считается.
Я произвела нехитрый подсчет, выходит, девице уже за тридцать, а она сюсюкает, как ребенок… Нет, я в самом деле ревную.
— Он вам рассказывал о своих планах?
Она пожала плечами:
— Ничего особенного я не помню… Жениться на Лизе собирался… Ну и все. Вы знаете, мы очень переживали. И я, и Лиза, и мама. Мама больше всех. Она умерла два года назад. Все ждала, может, найдется Петя. Она его очень любила. Больше, чем меня. Я в детстве даже обижалась. Я думаю, она и умерла так рано из-за того, что случилось, сгорела просто. Никто из нас не ожидал, что с Петей такое произойдет. Жили как обычно, кто же знал…
— А где он работал?
— Он тогда как раз без работы остался, ничего подходящего найти не мог. Знаете, как бывает: на маленькую зарплату не хотелось, а устроиться на хорошую работу непросто. Поэтому и с женитьбой затягивали. Лиза мечтала о настоящей свадьбе, а для этого деньги нужны. Он переживал, что на ее шее сидит, виду не показывал, но я знаю…
— Долго он был без работы?
— Месяца три.
— У вашего брата были какие-то особые приметы?
Что еще спросить, я не знала, вот и тянула время в надежде на озарение.
— Никаких, — пожала она плечами. — Ключица сломана была. Он ведь самбо занимался, вот и сломал еще в детстве. Лет двенадцать ему было. Вы так и не сказали… — начала она, но я поспешно поднялась из-за стола.
