– Лорд-хранитель, – внезапно повернулся к виконту Яннем, – вам было поручено разработать новые правила придворного этикета.
Виконт Эгмонтер рассеянно потер шею. В последнее время он неважно выглядел, вычурные имперские одежды висели на нем мешком, да и самоуверенности как будто поубавилось. Эти перемены совпали с отъездом Брайса на перевал, и Яннема раздражало то, что он не понимал, связано ли это как-то между собой. В любом случае ему казалось, что у Лорда-хранителя, ведавшего двором и личными нуждами короля, слишком много свободного времени. И не только у него одного. Размышления об этом и навели Яннема на мысль о поручении, про которое он только что упомянул.
Лорд-хранитель с видимой неохотой поднялся на ноги и промямлил что-то в свое оправдание.
– Иными словами, за порученную задачу вы еще не брались, – заключил Яннем, когда Эгмонтер умолк. – У меня складывается впечатление, что вы, будучи имперцем по рождению, пренебрегаете оказанной вам в Митриле честью и не слишком утруждаете себя выполнением своих обязанностей.
– Ваше величество, позвольте мне…
– Молчать, – негромко сказал Яннем. – Еще раз откроете рот, пока я говорю, и пожалеете, что приехали в Митрил.
В голосе не прозвучало открытой угрозы, но все присутствующие слишком хорошо помнили, как выглядели и пахли трупы высокопоставленных лордов, которых король пожелал обвинить в покушении на свою особу. То, что истинных виновников так и не нашли, тревожило всех, ведь это означало, что в любой момент можно казнить еще пару-тройку неугодных. Слишком удобная сложилась ситуация, в которой практически любые, сколь угодно жесткие действия молодого монарха выглядели вполне оправданными. Настолько оправданными, что при дворе начинали ходить разговоры, а не сам ли король подстроил то нелепое покушение, от которого, по всеобщему разумению, в сущности и не мог погибнуть, но которое открыло для него столько новых возможностей…
Все это Лорд-хранитель, человек бесспорно неглупый, прекрасно понимал. К тому же он был неявным сторонником принца Брайса, а стало быть, ходил по тонкому льду. Поэтому проглотил оскорбление, прилюдно нанесенное Яннемом, и пробормотал, что немедленно займется высочайшим поручением, не щадя сил и не зная отдыха.
– Именно, – кивнул Яннем, – именно не щадя сил и не зная отдыха. Так и должен жить отныне мой двор. Каждый получит должность, отнимающую у него столько же времени, сколько у крестьянина отнимает обработка поля, а у сапожника – тачание башмаков. Простой люд работает, чтобы жить, и отныне королевский двор Митрила возьмет с него пример. У моих преданных вассалов не должно быть ни одной свободной минуты, чтобы строить против меня заговоры и готовить покушения.
– Весьма разумно, ваше величество, – вставил лорд Дальгос.
– Весьма дальновидно, – пробормотал лорд Фрамер.
– Каждого из вас это тоже касается, – продолжал Яннем. – Отныне от вас будет еженедельно требоваться письменный отчет о вашей деятельности на посту Лорда-советника, не менее чем о пятидесяти листах. Написанных, разумеется, лично вашею рукой.
– Ваше величество! – пискнул лорд Кавандис. – Но я же стар, ваше величество! Я слеп!
– Ввиду старости и слепоты, милорд, для вас будет сделано исключение. Ваши отчеты я буду заслушивать из ваших уст лично. В объеме, эквивалентном пятидесяти листам.
– Но, сир…
– И это лишь часть обязанностей, которые отныне должно выполнять каждому, приближенному ко двору, – отчеканил Яннем. – Виконт Эгмонтер подготовит список прочих.
– Это же бюрократия… произвол… бессмыслица… – забормотал новый Лорд-маг, и новый Лорд-казначей выразительно наступил ему на ногу под столом.
«Именно бюрократия, произвол и бессмыслица, милорды, – подумал Яннем, окидывая взглядом их враждебные лица. – А то уж слишком много свободы давал вам мой отец. Да, он вас не слушал, но его и не заботило, чем вы занимаетесь у него за спиной, пока он сечет орков и сигает за троллями по ущельям. Вы поддакивали ему в глаза, а за спиной у него проворачивали делишки с идшами, как покойный лорд Адалозо, и готовили смуту, как покойный лорд Иссилдор. Пора бы и меру знать, милорды. А любви вашей я вовсе не жажду. Лорд Дальгос прав, это слишком ненадежное средство, чтобы управлять людьми».
– Еще что-нибудь, милорды?
– Только одно, ваше величество, – кашлянул виконт Эгмонтер. – Посол Империи ждет в приемной. Ему назначена на сегодня высочайшая аудиенция.
Яннем вопросительно взглянул на Лорда-хранителя.
– Вот как? В самом деле назначена? Почему я впервые об этом слышу?
– Но я отправлял донесение вашему величеству с утренней почтой. Ваше величество вернули его с положительной резолюцией.
– Правда? – Яннем с трудом удержался, чтобы не протереть глаза ладонями, и подавил вздох. Каждое утро ему на подносе приносили по две-три дюжины донесений, и не всегда он прочитывал от первого до последнего слова их все. Случалось, что и подмахивал не глядя. Неосмотрительно с его стороны, надо с этим кончать. – Что ж, зовите вашего соотечественника. Полагаю, вы это сделаете с удовольствием.
– Лишь если он принес добрые вести вашему величеству.
«До чего мерзкий тип все-таки этот Эгмонтер. Неужели он правда сумел подольститься к Брайсу? Поверить не могу», – подумал Яннем, но развить эту мысль не успел, поскольку в зал Совета ступило посольство Империи людей.
Что это именно посольство, а не просто посол, Яннема никто не предупредил. Поэтому он слегка оторопел, когда вместо одного или нескольких человек в зал вошло целое шествие. Запоздало мелькнула мысль, что принять такую миссию следовало не здесь, а в тронном зале при всех придворных – посольство от Империи само по себе было событием достаточной важности, так как крепкими связями с империей Митрил похвастаться не мог. Послов оказалось восемь человек, все разодеты и разукрашены в пух и прах. Но удивило Яннема не это, а сундуки. Один, два, три… шесть, восемь… после девятого сундука он потерял им счет. Их вносили и вносили, откидывали крышки, являя взорам пораженных митрильцев переливы червонного золота, драгоценных камней и тончайших тканей, стоивших почти столько же, сколько золото и камни. Здесь было и оружие с лезвием из гномьей стали, посуда из яшмы и серебра, чучело какого-то неведомого зверя, похожего на кошку, но огромного, как медведь, и явно при жизни бывшего смертельно опасным, о чем свидетельствовали два ряда гигантских зубов. Раскладывание всех этих немыслимо богатых даров сопровождалось заливистой речью о почтении, уважении и бесконечной дружбе, кои питает Карлит Второй, Император людей, к королю Яннему, владыке Митрила. Посол был великолепно натаскан и заливался соловьем, отчеканивая льстивые похвалы, столь же невероятные в своей чрезмерности, как и поднесенные дары.
– Довольно!
Яннем снова поймал себя на том, что в голосе звучат отцовские нотки, и как никогда порадовался эффекту, который они производили. Он грубо нарушил протокол: ему полагалось дослушать восхваления и описания даров до конца, а затем ответить в тон. Но его слишком ошарашила внезапная щедрость имперцев. Она не имела абсолютно никакого смысла.
