– Птицы смолкли, – мрачно заметил муж, и я услышала звук доставаемого из ножен меча, с которым он никогда не расставался. – Останься здесь, – глухо скомандовал он.
– Я не хочу оставаться здесь одна! – Кажется, мои гормоны опять напомнили о себе, потому что внезапно мне стало ужасно одиноко и жаль себя до слез, будто меня бросил парень прямо на выпускном балу.
– Эпи тебя защитит, – бросил на ходу Кланфинтан и направился в гущу леса. – Если я крикну, чтобы ты убегала, немедленно беги.
Туман быстро скрыл его очертания, и я очень некстати вспомнила о тени, которую видела у памятника отцу. Мне захотелось громко позвать Кланфинтана, но, еще раз покосившись на застывшую Эпи, я решила, что не стоит сейчас ему мешать. И не стоит сообщать, что моя кобыла превратилась в статую.
– Там кто-то есть? – шепотом спросила я ее. – Страшное чудовище?
Эпи повела ушами, но не ответила.
– Привидение? – не унималась я.
Эпи фыркнула, кажется с презрением. И я поняла, что она просит меня замолчать и не мешать ей слушать.
Я затаила дыхание и принялась ждать. Прошло не более нескольких минут, за которые я успела подумать и о похищении гномами, и вспомнить о сне Рипа ван Винкля
[2]. Наконец из тумана появился Кланфинтан. Я выдохнула.
– Я не обнаружил ничего подозрительного. – Он пытливо посмотрел на Эпи. – Скорое спаривание, видимо, влияет на чувствительность кобыл. Там недалеко полянка с двумя старыми деревьями, под ними бежит ручей.
– Ручей? – Мне внезапно захотелось пить. – Надеюсь, нас никто не съест, если мы попьем из ручья. – Я положила руку на живот и прислушалась к внутренним ощущениям. – А потом надо возвращаться. – Я смущенно посмотрела на мужа. – Я немного устала.
К счастью, он не стал говорить о том, что предупреждал меня и прочее, а лишь шагнул с тропы, кивком приглашая идти следом.
Я обняла Эпи за шею и прижала колени к ее бокам. На мгновение мне показалось, что она не будет меня слушаться, сегодня моя любимица была холодной и отстраненной. Я провела пальцами по блестящей шкуре, бормоча под нос ласковые слова, и почувствовала, как по спине ее пробежала дрожь, словно она превращалась из статуи обратно в лошадь. Эпи осторожно шагнула вперед, помедлила, сделала еще шаг и, наконец, пошла за Кланфинтаном.
Окунувшись в туман, мы неожиданно для меня вынырнули, раздвинув густые ветки, на чудесную светлую полянку, показавшуюся мне оазисом в хмуром и сером лесу. Взгляд упал на два могучих дерева, возвышавшихся в самом центре, между ними бежал ручеек, уносясь в чащу, подальше от тропинки. Даже на расстоянии вода казалась кристально чистой и ледяной.
– Давай утолим жажду, милая. – Я пнула Эпи коленями, но та не двинулась с места. Такая сдержанность и медлительность была совсем не в ее характере.
Едва передвигая ноги, Эпи все же подошла к ручью. Кланфинтан уже склонил колено и зачерпывал воду пригоршней.
– Я тебе помогу, – спохватился он, ловко поднялся и обхватил меня за талию.
Я развернулась к нему и, перекинув ногу, стала сползать, прижимаясь к его телу, на землю. Дотянуться до его лица я не могла и, рассмеявшись, коснулась губами мощного торса, находившегося прямо у меня перед глазами.
– Ты хотела пить. – Голос мужа дрогнул. – А потом я отвезу тебя обратно в храм. Помни, женщина в твоем положении должна несколько раз в день ложиться отдыхать.
Последние слова он произнес, многозначительно приподняв бровь, чтобы я уловила скрытый смысл.
– А ты будешь массировать мне ноги, – мечтательно произнесла я.
– И не только. – Кланфинтан улыбнулся.
– Заманчиво. – Я обхватила его руками и поцеловала в мокрую грудь.
Уже склонившись над ручьем, я повернулась к Эпи. Она вновь замерла и теперь была похожа на серебряный памятник. Лишь уши, направленные на массивные деревья выше по течению, время от времени вздрагивали.
– Эпи! – резко окликнула я. Уши шевельнулись. – Иди попей.
Кобыла не дрогнула. Лишь уши вновь повернулись к деревьям. Я вопросительно посмотрела на Кланфинтана, он в ответ пожал плечами, явно, как и я, озадаченный поведением моей любимицы.
Тоже пожав плечами, я повернулась к ручью и зачерпнула воду. Она была ледяная, удивительно свежая и чистая, что напомнило мне общественные фонтаны в Риме. (Да, я возила учеников за границу, и там, кстати, скорее они присматривали за мной, чем я за ними.) Я с наслаждением сделала большой глоток. Утолив жажду, я поймала себя на том, что смотрю на большие деревья, до сих пор привлекавшие внимание Эпи. Это были настоящие великаны, такие называют вековыми. Ветви раскинулись футах в двадцати над землей, необычайно толстые и длинные. Что-то в них было необычным, и я внезапно поняла, что они все еще не сбросили листву. Я растерянно заморгала и оглядела окутанный густым туманом лес. Ведь совсем недавно я думала о том, что не заметила, как опали листья.
Не сумев толком ничего разглядеть, я опять посмотрела на великанов перед собой. Это же болотные дубы! Я только сейчас поняла, что это деревья моей родной Оклахомы. Их остроконечные листочки я часто мела со двора. Эти же по-прежнему были на ветках, и цвет их зеленый, как у водорослей. Я перевела взгляд с веток на стволы, покрытые зеленовато-лиловым мхом, и резко встала, заметив на нем легкое свечение. Таким бывает солнечный свет, пробивающийся через преграду атласных занавесок. Деревья будто призывали меня подойти ближе и прикоснуться к ним. Затем я ощутила внутри легкое щекотание потока чувств, словно перышком коснулись моего сердца. Бог мой, ведь то же самое я испытывала рядом с колоннами. Кай тогда сказал, что я родилась под знаком земли, и у меня есть с ней связь. Улыбка тронула мои губы. Неужели я могу говорить и с деревьями?
Как завороженная я сделала несколько шагов к ним, но мои мысли прервало громкое ржание Эпи. Я остановилась, обернулась через плечо и едва не ударилась лбом о морду кобылы, следовавшей за мной по пятам.
– Ой! – воскликнула я от неожиданности. – Эпи! Что с тобой происходит?
Она опустила голову и потерлась мордой о мою грудь.
– Все в порядке. Я просто хочу подойти к деревьям. Потом поедем домой. – Я вытянула шею и нашла глазами мужа, наблюдающего за нами с большим интересом. – Она сведет меня с ума, – вздохнула я. – Скорее бы прошел ритуал, и она вновь стала прежней.
– Да, у Эпи, кажется… – Кланфинтан замолчал, будто подыскивая верное слово, наверное, выбирал между диагнозами: паранойя, истерика, помешательство. Не сказав ничего, муж просто вскинул брови и покачал головой, словно мы оба понимали, о чем он.
Я рассмеялась, соглашаясь. Погладив любимицу, я склонилась к ней и прошептала:
– Что случилось, девочка моя? А? Все ведь хорошо.
Возможно, мне показалось, но Эпи немного успокоилась.
