– Кое-кто – безусловно, однако Бакли выстроит очень мощное
обвинение в предумышленном убийстве. Как прокурор он очень силен. Все
сочувствие присяжных улетучится. Когда Бакли закончит свою речь, Хейли
превратится в еще одного ниггера, преданного суду за убийство белого человека.
– Люсьен покачал стакан, кубики льда зазвенели. Глядя на коричневую жидкость,
он продолжил: – А ведь еще есть заместитель шерифа. Нападение на офицера с
попыткой убийства влечет за собой пожизненное заключение без права на амнистию.
Попробуй-ка справиться хотя бы с этим.
– Здесь не было никакого намерения.
– Замечательно! Это прозвучит чертовски убедительно, когда
бедняга проковыляет на свидетельское место, чтобы показать присяжным свою
культю.
– Культю?
– Да. Культю. Вчера вечером ему ампутировали ногу.
– Луни!
– Да, тому самому, в которого стрелял мистер Хейли.
– А я думал, с ним все в порядке.
– Он в полном порядке. Только без ноги.
– Как ты узнал об этом?
– У меня свои источники.
Поднявшись из кресла, Джейк подошел к краю крыльца, оперся
на столбик. Его охватила слабость. Уверенность в себе куда-то исчезла, опять ее
отнял у него Люсьен. У Люсьена была дьявольская способность отыскивать слабые
места и ошибки в каждом деле Джейка. Для него это было чем-то вроде спорта, и
как правило, он не ошибался.
– Послушай, Джейк, я вовсе не хотел, чтобы мои слова
прозвучали так безнадежно. Дело можно выиграть – это будет трудное и
рискованное предприятие, но это возможно. Ты в состоянии вывести подопечного из
зала суда, и ты должен верить в это. Только не слишком задирайся. На
сегодняшний день ты сказал газетчикам достаточно. Остынь и принимайся за
работу.
Люсьен выбрался из кресла, чтобы, подойдя к ступенькам,
смачно плюнуть в кусты.
– Никогда не забывай о том, что мистер Хейли виновен,
виновен с ног до головы. Подавляющая часть обвиняемых в уголовных преступлениях
виновны, но Хейли виновен особенно. Он принялся вершить правосудие собственными
руками и убил двух человек, обдумав их убийство самым тщательным образом. Но
такого правосудия наши законы не признают. Это дело ты можешь выиграть, и если
ты его выиграешь, то справедливость восторжествует. Однако если ты проиграешь,
справедливость все равно восторжествует. Немного оно странное, это твое дело,
а? Жаль, что веду его не я.
– Ты серьезно?
– Конечно, серьезно. Такое дело – мечта адвоката. Выиграй
его – и слава тебе обеспечена. Ты станешь здесь первым среди юристов. Ты
станешь богатым.
– Мне понадобится твоя помощь.
– Можешь рассчитывать на нее. Нужно же и мне что-то делать.
* * *
После ужина, уложив Ханну спать, Джейк рассказал Карле о
звонках в его офис. Как-то во время одного из судебных заседаний, где Джейк
выступал адвокатом по делу об убийстве, в доме тоже раздался странный звонок.
Но не было никаких угроз, только чьи-то стоны и прерывистое дыхание. На этот
раз все было по-другому. Неизвестный называл их имена и обещал отомстить, если
Карла Ли оправдают.
– Ты волнуешься? – спросила его Карла.
– Не очень. Скорее всего это какие-нибудь мальчишки или
кто-то из дружков Кобба. А ты напугана?
– Было бы лучше, если бы они нам не звонили.
– Такие звонки раздаются у каждого. Оззи получает их
сотнями. Буллард, Чайлдерс – да кто угодно. Меня они не волнуют.
– А если все это вдруг станет более серьезным?
– Карла, я ни за что на свете не соглашусь подвергнуть свою
семью опасности. Никакое дело не стоит этого. Как только мне покажется, что
угрозы серьезны, я выйду из игры. Обещаю тебе.
На Карлу слова мужа особого впечатления не произвели.
* * *
Лестер отсчитал девять стодолларовых банкнот и артистическим
жестом выложил их на стол перед Джейком.
– Здесь только девятьсот, – заметил Джейк. – Мы
договаривались о тысяче.
– Гвен должна на что-то покупать продукты.
– А может, тебе просто захотелось выпить чуть-чуть виски?
– Брось, Джейк, ты же знаешь, я не стану воровать у родного
брата.
– Ладно-ладно. Когда же Гвен отправится в банк за остальной
суммой?
– Прямо от тебя я иду к ее банкиру. Эткавэйдж, если не
ошибаюсь.
– Да, Стэн Эткавэйдж из «Секьюрити бэнк», это по соседству.
Мой старый приятель. Он же предоставлял ссуду Карлу Ли под залог земли и в
твоем деле. Доверенность у тебя с собой?
– В кармане. Сколько, интересно, он может нам дать?
– Представления не имею. Пойдешь и узнаешь.
Лестер вышел, а через десять минут Джейку позвонил Стэн.
– Слушай, Джейк, я не могу предоставить ссуду этим людям.
Что, если его признают виновным, – не обижайся, я знаю, что ты отличный
адвокат, – помнишь мой развод? Но как он будет расплачиваться, сидя в камере в
ожидании исполнения приговора?
– Спасибо за комплимент, Стэн. Если он не расплачивается с
тобой, его десять акров земли переходят к тебе, ведь так?
– Так, плюс еще его хибара. Десять акров кривых деревьев,
кустарника и старая развалюха. Как раз то, о чем мечтает моя жена. Брось,
Джейк!
– У него славный домик, почти полностью оплаченный.
– Это хибара, настоящая хибара. Она ничего не стоит, Джейк.
Она не нужна банку.
– Но ведь раньше ты ссужал под нее деньги.
– Раньше Хейли не сидел в тюрьме, там был его брат, ты и сам
это помнишь. Раньше он работал на фабрике, и работа у него была не такая уж
плохая. Теперь же его ждет Парчмэн.
– Стэн, спасибо тебе за моральную поддержку.
– Джейк, я как никто другой верю в твои адвокатские
способности, но только не могу ссужать под эту веру деньги. Если кто-то его
может спасти, то только ты. И я надеюсь, ты сделаешь это. Но дать ему ссуду –
нет. Бухгалтеры-аудиторы разорвут меня на части.
Лестер попробовал обратиться в «Пиплз бэнк» и в «Форд нэшнл»
– результат везде был один. Все надеялись, что его брат будет оправдан, но
вдруг выйдет иначе?
Великолепно, думал Джейк. Девятьсот долларов в качестве
гонорара по делу об умышленном убийстве.
