Основным родом войск у готов в III в. была пехота, вооруженная щитами и различными метательными копьями, в качестве оружия ближнего боя служил меч и кинжал. Из метателей готы имели лучников, а в Испании – еще и пращников, распространившихся, вероятно, под местным влиянием. Еще в последней четверти IV в. у визиготов доминировала пехота, тогда как у остроготов все большее значение приобретала конница, которая на сарматский манер была вооружена пиками-контосами. Конница и навыки стрельбы из лука развивались у готов под влиянием их степных соседей, прежде всего гуннов и аланов. Неразвитость навыков стрельбы из лука и героический этос, требовавший от воина перехода во фронтальное столкновение с врагом, сделали конного гота не лучником, а копьеносцем. В конце V в., захватив Италию, богатую конями, у готов конница стала основным родом войск, пехота же в полевом бою стала играть вспомогательную роль. Это, естественно, было вызвано и тем, что государство специально раздавало коней своим воинам. Всадники италийских готов, видимо, обычно щитов не носили, прикрываясь панцирями и шлемами и вооружаясь пиками-контосами и мечами. Против византийских стрелков их кони стали защищаться броней, и, следовательно, этих готских всадников можно посчитать катафрактами. Главным видом пехоты в Италии оставались щитоносцы, тогда как лучники были менее распространены, хотя государство специально тренировало молодежь в обращении с этим видом оружия. Визиготы же в более чистом виде сохранили германские военные традиции, а конница приобрела у них влияние позднее, в Галлии и Испании, однако она продолжала сражаться с помощью метательного оружия, тогда как конные копейщики, вооруженные, возможно, по римско-сарматскому образцу, пользовались меньшей популярностью.
Уже в начале своей истории в середине III в. готы использовали тактику, которую можно охарактеризовать как типично германскую, хорошо приспособленную для действий в лесах, болотах и на возвышенностях. В целом тактику готов можно охарактеризовать как европейскую «варварскую». Основным приемом пехоты и конницы была фронтальная атака с психологическим устрашением противника и с последующим долгим метательным боем, постепенно переходящим врукопашную. Для победы широко использовали сложные условия местности, окружение противника. Конница стремилась ударить во фланг и зайти в тыл врага. При этом уделялось большое внимание захвату высот, с которых можно было в подходящее время произвести натиск и в то же время с которых легче было обороняться от врага. Во второй трети VI в. в ходе войны с полководцами Юстиниана готская тактика становится более вариативной: конница не только может становиться традиционно на флангах пехоты, но выстраиваться в первой линии, впереди пеших, или даже сходить с коней и вести бой с многочисленной пехотой врага.
Очевидно, уже в третьей четверти III в. готы в своих наступательных экспедициях применяли вагенбург. В походе у него была основная функция: мобильный лагерь – это опорный пункт, откуда производился штурм укреплений, куда свозится добыча, сюда же стягиваются все отряды, разбросанные по местности, при угрозе со стороны сильного противника, в частности его конницы, и, наоборот, откуда расходятся шайки грабить местность; тут проводятся определенные обряды, ведь в поход брались и племенные святыни, которые находились в особых палатках; здесь же находились семьи, которые сопровождали мужей в экспедиции. Во второй четверти VI в. готы, поселившиеся в Италии, не применяли вагенбург, заменив его на укрепленный лагерь.
Готы не были искусными градостроителями: они не умели ни строить, ни разрушать города. При этом предпочитали грабить сельскую местность. Впрочем, в середине III в. готы решаются штурмовать такие города, как Маркионополь, Филиппополь и Фессалоники. При этом сооружаются и специальные военные машины, которые сконструированы, очевидно, при помощи римских военных специалистов. В последней четверти IV в. готы снова не умели штурмовать укрепления, предпочитая их обходить и нападать на неукрепленные места. Даже в VI в. искусство полиоркетики не продвинулось далеко вперед. Готы предпочитали брать города или штурмом, или блокадой. Возведение сплошных валов у осажденного города, как это делали римляне, не практиковалось, могла лишь использоваться система лагерей. После взятия у города сносились стены, чтобы враг не мог вновь закрепиться в нем. В целом в осадном искусстве готы соответствовали представлению римлян о неумении вести осадные операции (Tac. Hist., IV,23).
Корабли служили готам лишь средством доставки на определенное место, а отнюдь не для морской войны. Соответствующей была и тактика: с кораблей сходили на сушу и производили набеги, подчас весьма удаленные. Не ясно, строили ли готы специальные боевые корабли, снабженные некими военными приспособлениями, поскольку их технические навыки были ограниченны. Когда приходилось вступать в бой с римскими военными кораблями, то суда готов, естественно, терпели поражение. С созданием государства в Италии готы, естественно, стали уделять большее внимание морскому делу, а Теодорих даже выдвинул морскую программу по строительству современных боевых кораблей. Позднее Тотила в Италии и Сисебут в Испании активно использовали флот в своей стратегии.
С образованием королевств в Италии и Испании военное дело готов претерпело значительную трансформацию, связанную с наложением племенной структуры общества на позднеримскую военную традицию. Если в Италии система управления государством была организована по образцу центральной имперской, то в Галлии и Испании она строилась по образцу римского провинциального управления. Теперь готы, получив во владение земельные участки, были расселены по различным областям в обоих королевствах, вероятно, с не очень строгим соблюдением принципа племенного родства, согласно которому ранее комплектовалось войско. Они, по существу, теперь стали военными поселенцами, жившими среди римского населения. При этом сохранились и старые, собственно готские, военные институты: выбор короля – военного предводителя, принцип народа-войска и структура военной организации. Тысячники теперь возглавляли не родовой отряд, а подразделение, набранное с подчиненной им области, где в мирное время они выполняли также гражданские функции. Сильнее римская военная традиция проявилась в Италии, нежели в Испании
[506]. Были сохранены, по крайней мере номинально, дворцовые подразделения из самих римлян, военные фабрики и, по-видимому, государственные конные заводы. Сами готы переняли римские установления: выдача им жалованья-аннон и донативов; продолжали существовать федераты и пограничники, охранявшие северные границы.
Готская знать постепенно претерпевает трансформацию: наряду со строптивой родовой выдвигается новая служилая, которая теперь зависит от милости короля и его поддерживает
[507]. После смерти Теодориха, обладавшего сильной властью и большим авторитетом, самостоятельность и своеволие знати выросли, что говорит о росте центробежных сил. Шел также процесс социальной дифференциации среди готов, что должно было привести к эволюции системы набора, однако социальное и связанное с ним военное развитие остроготского этноса было прервано войной с Византией. В результате этой двадцатилетней войны готское население Италии оказалось обескровленным: мужчины были либо убиты (например, известно, что под Римом погибли 1000, при Тагине – 6000), либо депортированы на Восток вместе со сдавшимся королем Витигисом или после поражения гунна Рагнариса (7000). Тысяча готов ушли на север во главе с Индульфом; остатки готов подняли восстание в 561 г. во главе с комитом Видином в Вероне и Бресции, но неудачно
[508]. Хотя Прокопий (Bel. Goth., IV, 35, 33—38) пишет, что готы после поражения в битве при Везувии ушли из Италии, однако, согласно Агафию (Hist., I,1,1), они вернулись в свои поместья. Вероятно, действительно часть готов ушли из Италии, но часть все же осталась, ведь еще в середине XI в. в Cеверной Италии наряду с другими варварскими законами использовался и бытовой lex Gothorum
[509], согласно которому, очевидно, жили потомки остроготов.
