– Может быть.
– Так будет лучше для вас, – говорит Криситан, – высказать все сейчас, чтобы это не выплыло потом, через какое-то время. Так вам будет меньше вреда и не так болезненно.
– Значит, вы теперь мой советник по связям с общественностью?
– Я пытаюсь вам помочь, Эдвард.
– Нет, не пытаетесь.
Повисает долгая пауза, слышно только неумолчное жужжание насекомых. Затем Эдвард произносит:
– Она говорит, это от меня. И она не оставит его.
– Я сожалею.
– Теперь, пожалуйста, уходите.
– Теперь, – говорит он Элин, снова двигаясь на юг по темному шоссе, не выключая кондиционер, – это сенсационная история.
– О, да, – соглашается она. – Отличная работа.
– Я думаю, – говорит он, – выдать основной сюжет завтра, не называя ее имени, не упоминая о беременности. А потом, надеюсь, кто-то другой назовет ее имя в течение дня. Тогда уже в пятницу мы дадим полную историю, с именами, фотографиями, со всем. Но о беременности не скажем, подождем до субботы.
– Отличный план, – говорит Элин. – Если только кто-нибудь нас не опередит.
– Не опередят.
– Я подумаю об этом.
– Надо помочь тебе с аудитом, – предлагает он.
Она смеется:
– Сейчас это последнее, о чем я думаю.
Он тоже смеется.
– Как скажешь, – говорит он. – Надеюсь, я не пропущу последний рейс. Должен быть в аэропорту в десятом часу. Так что в офисе – после двух.
– Мы будем ждать тебя, – обещает она.
Он не успел на последний рейс. Когда он звонит Элин, чтобы сказать об этом, она предлагает ему остаться на ночь в отеле и вылететь первым утренним рейсом.
– Нет, – говорит он. – Есть рейс «Эйр Франс» на Париж примерно через полчаса, а потом на Копенгаген в четвертом часу. Прибывает в пять сорок пять.
– Ты уверен, что хочешь лететь? – спрашивает она. – Ты же измотаешься. Здесь все в порядке.
– Да, мне это нужно, – отвечает он.
– Зачем?
– Не волнуйся.
– Хорошо. Если ты так хочешь. Сколько тебе придется пробыть в аэропорту в Париже?
– Два или три часа.
– Ну, отлично.
– И я буду наслаждаться каждой минутой, – обещает он.
И на самом деле его охватывает радостное возбуждение – возбуждение от того чувства, что он в гуще событий, в самом центре главных новостей, того, о чем говорят все. Это чувство не отпускает его все то время, пока он летит в Париж, и потом, в аэропорту Шарль де Голль, с часу до четырех утра, когда в зал ожидания прибывает все больше людей, он сидит там и просматривает материал, присланный Элин. Первая редакция:
ТАЙНАЯ ЛЮБОВЬ МИНИСТРА ОБОРОНЫ
Фотография министра с выражением шока на лице – снимок они нашли в архиве. Еще одно фото на внутренних страницах, где он выглядит печальным.
Ослепительная сорокалетняя брюнетка отказывается оставить мужа, одного из богатейших людей Дании…
В самолете, который вот-вот возьмет курс на Копенгаген, он наконец засыпает.
Уже светло. Париж, знакомый вид в овальном иллюминаторе.
Но он его не видит. Он спит.
А затем мягкий воздух Дании.
Он знает, когда садится в «Ауди», что от него воняет. В буквальном смысле.
Глава 4
Каждое утро он отвозит дочек в школу, а во время летних каникул – на занятия теннисом. Он дал обещание так делать. И он держал обещание.
Когда он паркует машину перед домом в Хеллерупе, уже чуть больше семи. У него есть время принять душ и побриться, съесть миску хлопьев «Альпен», выпить два неспрессо: сначала ристретто, а затем линицио лунго с обезжиренным молоком.
– Выглядишь дерьмово, – говорит ему жена.
– А чувствую себя чудесно, – улыбается он ей.
– Ты спал?
– Час, в самолете из Парижа.
– Ты был в Испании?
Теперь это кажется странным.
– Ага, – говорит он. – Малага, там, рядом.
Тина и Викки смотрят на газетный заголовок на экране айпода:
ТАЙНАЯ ЛЮБОВЬ МИНИСТРА ОБОРОНЫ
И на министра, с открытым ртом и испугом в глазах.
Об этом уже говорят в «Новостях». Телевизор в кухне включен, как обычно, и на экране сейчас тот же заголовок, та же картинка, а диктор упоминает о поступивших «обвинениях».
– Кто она? – спрашивает Тина, одиннадцати лет.
Ее отец жует хлопья «Альпен» и пожимает плечами.
– Это секрет, – говорит он.
– Кто она? Скажи нам! Кто она?
– Скажу завтра, – говорит он, весело подмигивая.
– Скажи сейчас! Скажи нам!
– Завтра, – повторяет он.
Интернет также подхватывает эту новость. Домыслы о том, кем же может быть «тайная любовь» министра, расползаются по социальным сетям. Среди множества названных имен есть и Наташа Омсен.
Они выезжают из дома в обычное время, он и дочки со своим снаряжением для тенниса. И хотя вид у него бледный, чувствует он себя до жути превосходно.
Хеллеруп безмятежен в утреннем свете, каштановые деревья пышно зеленеют вдоль тихих улиц, застроенных особняками. Высокие живые изгороди из бука защищают владельцев от любопытных взглядов. Никаких магазинов. Он один из самых молодых домовладельцев в районе, ему нет еще и сорока. Большинство соседей заметно старше, пожилого возраста.
Где-то в еще более престижном пригороде, там, где теннисные корты и бассейны есть у всех, стоит и дом Омсенов.
Как-то раз, пару лет назад, когда Кристиан был еще редактором отдела шоу-бизнеса и теленовостей, он пошел в паб с Дэвидом Джесперсеном, заместителем редактора отдела новостей и его давним школьным товарищем, чтобы посмотреть матч команды «Копенгаген» на большом экране. Был ранний вечер воскресенья. Они были в офисе, за работой. Дэвид проводил в офисе больше времени, чем обычно, особенно по выходным. Жена вышвырнула Дэвида из квартиры после очередного «опрометчивого поступка», он жил у друзей и не хотел надоедать им все выходные. Кристиан бывал в офисе каждое воскресенье, так что они стали видеться чаще, чем раньше.
Они пришли в паб минут за десять до начала матча.
Дэвид заказал «Карлсберг». Кристиан – томатный сок, так как после матча собирался вернуться к работе.
Они немного поговорили о ситуации Дэвида, о подъемах и проколах в его личной жизни – о сиделках, с которыми он принимал душ, и быстрых перепихонах в туалетах ночных клубов.
