Настоящие попрошайки эти полицейские Монреаля! Вся их служба и состоит в том, чтобы выпрашивать еще и еще денег. Думаю, это их Сэму нужно ловить и трахать. Но Сэм сошел со скользкой дорожки маньяка и стал нормальным человеком, который пытается бороться со своими комплексами… фобиями. Как? Ищет единомышленников! Сэм дал объявление в Интернете. Французский он знал еще не очень хорошо, поэтому пользовался гугл-переводчиком. Получилось что-то вроде: «Моя искать твоя трахать наслаждать любить боль чуть чуть насилий в задницу да а если у кого лоб на глаз вылез то вовсе не обязательно натянуть на срака можно и потихонечку. Моя большая красивая черная кожа блестеть как конец если встать и опять же здоровенный. Мой твой искать твой мой писать мой твой звонить». Разместил на сайте знакомств. Ну и, ясное дело, отозвался мужик! Сэм-то этого не понимал, но кому еще отозваться, если он перепутал род и искал «он» и «твой». Бедный Сэм! Да и я не счастливый! Нам, русским, непросто здесь жить. Французы специально (видимо, мстили за поражение Наполеона… за голод в Москве… Березину и отступление…) сделали все рода прямо противоположными нашим. Стол у них «она», «книга» – «он», и так во всем. Голова кружится! Господи, да что там стол! Член у них тоже она! Bite! Понятное дело, путаешься… Вот и Сэм спутался. Девушка – как ему казалось – написала ему и пригласила в гости. Сказала, их будет трое. Звали девицу Мангота. Опять же – с «а» на конце. А Сэм за полгода работы в дружном коллективе русскоязычных грузчиков уже пообвыкся с некоторыми правилами… синтаксисом… русского млять на ха языка. Если на конце «а», значит, род женский. МанготА. Она. Сэм купил флакончик духов, вылил на свои черные подмышки, потому что – и тут молдаване правы – негры ужасно потеют. Прикинул новый костюм. Побрился! Почистил зубы, взял парочку презервативов… Приехал в дюплекс, в Ласале. Там, где вся срань иммигрантская селится, скидывается по сотке, потому что – 500 долларов за квартиру… Уже это – первый настораживающий знак. Когда двери открыли, оказалось, что с той стороны Сэма ждал мужик. Молодой и смазливый, но все-таки. Но Сэм, памятуя о том, что их будет трое, все же вошел. И в мужика вошел, раз уж все равно пришел. Поимел того быстренько и отправился на кухню, пить кофе. Юноша же в это время решил прикорнуть. Сэм сидит на кухне, смотрит по телевизору хоккей – конечно, а как же! хоккей и дебильные юмористические сериалы! больше на канадском телевидении ничего не показывают… – в это время раздается звонок. Юноша спит крепко. Выпил три мартини и парочку таблеток снотворного. Сэм открывает. На пороге… снова мужик. Да что вы меня, за педераста, что ли, держите, думает Сэм с негодованием. Но… гость в дом – бог в дом! Так что Сэм пускает второго молодого человека и трахает его, пока хозяин спит. Устал уже! Тем более что гость – китаец. А китайцы в Монреале нагловатые. Смотрят с прищуром, будто знают про тебя что-то, чего ты не знаешь. Азиаты! И этот не исключение. К тому же китаец, пока Сэм его трахает, глаза свои прикрывает все сильнее, и они у него косят все больше. Мы сейчас так понимаем, это он от удовольствия. Но тогда Сэм, находясь в полевых, так сказать, условиях, не оценил обстановку… Не сумел. И ему показалось, что китаец смотрит на него – трахались-то они перед зеркалом – все высокомернее и высокомернее. Будто сказать что-то хочет. Желтая раса покорит мир! Так что Сэм, трахая китайца, завелся еще больше и, увы, не в смысле секса. Закончив, вернулся на кухню. В холодильнике – шаром покати, как у педиков и принято. Они же постоянно заказывают жратву на дом. Потому что деньги есть! Это мы, иммигранты, в кулинарном отделе супермаркетов картошку да старую, жаренную в машинном масле курицу покупаем… Омерзительная жрачка! Зато дешево! Но у этих педиков, к которым случайно (мы с Малышом Дауном переглядываемся и фыркаем, но Сэм не обижается… он знает, что мы его любим) Сэм зашел, еды нет совсем никакой. Сэм понимает, что очень хочет жрать. Настроение падает еще больше. Опять же, с китайцем презерватив порвался. Кто знает, какой гадостью этот парень мог его, Сэма, заразить. В Монреаль слетаются болячки со всего света. Тут даже насморком болеют насмерть. Да чего далеко ходить! Недавно на него, Сэма, в автобусе кто-то чихнул, так он три недели встать не мог. Врач, правда, говорит, что это все из-за ВИЧ, но помилуйте. Вся Африка с ВИЧ живет, вся его деревня – ВИЧ-положительные, вся область… вся страна, континент! – и ничего, живут! Вообще, все это сказки, думает он, Сэм. Ну про ВИЧ и тому подобное. Все это придумали белые, чтобы морочить голову африканцам. Нет никакого ВИЧ, и болт нужно вставлять безо всякого презерватива. Он же из каучука! Вдумайтесь – ка-у-чу-ка! Это же Химия! Белые обманом заставляют нас натягивать на шланг химию, чтобы совать ее в нежное тело женщины. Африканской труженицы! Ну порой и в китайского прохиндея, которому по ошибке засадишь… Тот, кстати, пошел спать в обнимку с хозяином. Тоже выпил снотворное. Перед тем как заснуть, объяснил Сэму, что они оба работают в компании, занятой разработкой программного обеспечения. Целый день пялишься в компьютер! Поэтому вечером не можешь заснуть. Приходится пить снотворное. Утром встаешь разбитый, приходится подбадриваться энергетиками… другими таблеточками… Вот такой круговорот! Как он, Ли Жчу Бынь, завидует Сэму… его работе на свежем воздухе… простому, ясному взгляду на мир… И вооххрррррррр… Уснул! Сэм с отвращением посмотрел на парочку и вновь отправился на кухню. Денег на обратный билет у него нет, а карточку на метро он никогда не покупал. Старался ездить «зайцем». Раз такое дело, придется ждать утра. Сэм допивает весь кофе, всю банку на 900 граммов растворимого кофе выпил. Он не то чтобы любит кофе. Просто это инстинкт грузчика такой. Тебе не дадут на чай… ничего не оставят… Поэтому ты должен сожрать, выпить, украсть и трахнуть все что можно. Грузчик – это ландскнехт, и весь мир для него – Германия времен 30-летней войны. Разорить, трахнуть и сжечь! Если бы на кухне оказалось 900 граммов яда, Сэм бы выпил весь яд. Будь там куча дерьма, он бы съел дерьмо. Но там оказался только кофе. После этого Сэм ложится на диван в другой комнате и лежит. Спать не может. Кофе же! Час, другой… Время так медленно тянется перед рассветом. Сэм ждет, когда можно будет поехать с нами – со мной и Малышом Дауном – за город. Отдохнуть на даче, пока долбоебы из какого-то там Фронта Спасения Квебека спасут свои задницы от ожирения, совершая тренировочный марш-бросок. Вдруг раздается шум. Сначала показалось, будто бы показалось… Или, кажется… Да нет, показалось! Сэм закрывает глаза и вдруг слышит шум отчетливо. Причем это неприятный шум: такой, когда ты понимаешь, что человек, который шумит, старается не шуметь. Сэма от страха чуть не стошнило. Вот тебе и цивилизованная страна! Добро пожаловать в Африку, сынок! Но пока Сэм обо всем этом думал, у него не дрогнул на лице ни один мускул. Он все так же ровно сопит. Сказался большой опыт жизни в условиях гражданской войны. Сердце стучит ровно. Тук-тук. Нос сопит спокойно. Пссс-с-с-с-сппп… Но мышцы напряжены… готовы к броску. И когда дверь почти бесшумно приоткрывается и от нее к Сэму бросается кто-то, Сэм мигом скатывается с дивана в ноги к нападающему, хватает его за колени и валит на пол. Сэм ставит вслепую агрессору подножку, вырывается, включает свет, разворачивается, бьет вертушку, применяет прием мельница… нежная слива стряхивает с ветвей снег… кот трогает лапой воду…
[70] Наконец оказывается лицом к противнику. Тут дело кончено! Даже у двух монреальских задротов-педиков нет никаких шансов против здоровенного парня из Африки, у которого только легкая форма ВИЧ и рецидивы лихорадки Эбола. А там – только один. Китаец. Сэм валит педика с ног, связывает. Доволакивает на кухню. Жалко, кофе кончился! В ходе короткого допроса выясняется, что пацан по фамилии Мангота и его китайский дружок заманивают в постель доверчивых иммигрантов, и, дождавшись ночи и пока те уснут, разделывают жертвы топором и пилой. Еще живых! Снимают все это на камеру. У них уже огромная коллекция домашнего видео. Только, пожалуйста, не убивайте! Так, а где хозяин квартиры? Мангота? Он в самом деле спит, переборщил со снотворным. Сэм открывает шкафчики комода… находит видео… действительно… Не обманули! Смотреть страшно. Убили мясники примерно сотню доверчивых ребят, приезжих. Почему их? А их легче всего выманить. Как так? Все дело в том, что иммигрантские семьи быстро разрушаются. В стране – нехватка манды! Местные мужики, уставшие от избалованных феминисток… поблядушек чертовых… сразу окучивают приезжих баб. А те и рады бросить мужей! В результате каждый второй иммигрант остается без бабы. А трахаться хочется! Все ищут… дают объявления. Когда выясняется, что в квартире мужики, а не бабы, многие остаются, потому что уже поздно… метро… денег нет… да и вообще… Остаются, потому что педики! А кто не остается, того берут в оборот сразу. Предлагают кофе на дорожку, сыплют транквилизаторы. Транквилизаторы – идея неплохая, бормочет Малыш Даун. Я предостерегаю его, сообщаю, что в права наследования в Квебеке можно вступить лишь в 21 год, так что нечего и мечтать прикончить приемных папашу с мамашей. Тем более они его на помойке подобрали! Да что он за человек такой! Мы говорим обо всем этом уже в машине. Я сообщаю Каролин и Максиму по рации (детские, на три километра действия, купил в Wallmart
[71]) за 12 долларов каждую… что у нас срочное дело. Мы вернемся утром. А пока выполняйте распоряжения инструкторов. Просто копируйте движения! А мы несемся по холмам – нас заносит, и я отклоняюсь в сторону от руля, как пассажир взявшего вираж самолета с боязнью высоты. Какая глупость! Но инстинкт есть инстинкт… Несемся мы в Монреаль, пока Сэм заканчивает свою историю. Подробности я опускаю, потому что Малыша Дауна от них вырвало, натурально. А он у нас не брезгливый, ничуть… Вкратце: когда мы приехали, китаец уже разделан по всем правилам мясницкого искусства, а его приятель Мангота лежит на кровати с заклеенным скотчем ртом и глазами, и даже ушами. Тяжело сопит. Это меня так нервировало, что я попросил Сэма заклеить ему и ноздри. Но предложение не было принято, потому что Мангота нужен нам живым. После этого мы фасуем остатки Ли Дзы Бао… или как там его… в плотные картонные упаковки, в каких посылки отправляют. Быстренько ищем в Интернете с адреса Манготы координаты… подписываем, а после сбрасываем в почтовые ящики. Голову – Ее Величеству Королеве Британии, в Виндзорский дворец. Руки – премьер-министру Канадской Федерации, господину Хапреру. Ноги… Тут мнения расходятся. Малыш Даун жаждет отправить ноги в офис Либеральной партии, потому что он – умеренный консерватор и хотел бы видеть возврат Северной Америки вообще и Канады в частности к ценностям Белого Человека. Приятель Сэм возражает. Он как этническое меньшинство… проще говоря, негр… все же тяготеет к левому крылу политического пейзажа. Боится консерваторов! Давайте поэтому, говорит он, отправим ноги китайца в офис консервативной партии. Много спорили, даже до драки чуть дело не дошло! Хорошо, я с детства трус, поэтому миротворец отличный. Порешили на том, что отправим посылку к центристам. Чтобы никому обидно не было! После приступили к самому главному. Мажем в крови Манготу, высыпаем на него все кассеты с шалостями. Запихиваем в пасть еще таблетку и нажимаем под горлом. Как коту, которому противоглистное в пасть суют. После этого дожидаемся, пока ублюдок уснет… протираем все, к чему Сэм прикасался… и уезжаем. Из телефона-автомата звоним в полицию. На следующий день в Канаде, дрогнув, как гигантский механизм башенных часов, начинает сначала медленно, а потом все быстрее, увереннее… крутиться дело серийного маньяка Манготы. Заголовки! Подводки! Репортажи! Передачи из зала суда! Мировая сенсация! Несчастный ублюдок не отпирался. Утверждал лишь, что как раз китайца-то и не убивал. Тот был его любовник! А кто убил? Он не знает… Уснул, а очнулся с заклеенным скотчем ртом, глазами… слышал слабый шум. Скотч отодрали, и уже – свет фонаря в лицо. Легавые! Версия со скотчем была так нелепа и фантастична!.. Конечно, ему никто не поверил. Как не поверили в то, что он не имеет никакого отношения к надписям на частях тела. Но и за дело рук организации это не выдашь. Так что власти напряглись! Нам того и надо. Мы с Малышом Дауном ходили на процесс ублюдка развлечения ради. Смотрели, как он ежится в камере, как от мороза… На судью с молотком. В парике и мантии, все как в кино! Улыбались друг другу. Здорово мы тогда все обстряпали, говорил мне глазами Малыш Даун. Еще как, подтверждал я взглядом. Иногда Малыш, забавы ради, мычал, крутил глазами. Сэм на суды не ходил, боялся, что Мангота его узнает. Он вообще после того случая как-то слегка погрустнел, перестал душить людей. Кажется, излечился! Ну разве что если мы для дела просили. А так – ни-ни. Так что когда мы вернулись на тренировочную базу наутро и я вывез всех измочаленных пробежками и бегом вприсядку добровольцами Армии Национального Фронта по Защите Квебека, Сэм отказался душить Джудит. Я не настаивал. Всему свое время. Малыш Даун, посмеиваясь, занял место в люльке. Сэм уселся на соседнее сиденье. Добровольцы замерли в грузовике. Репортаж про маньяка они увидали уже в домах, уютных кондо с телевизорами диаметром 10 метров, дорогой мебелью из белой кожи и стиральными машинками «Вирпол». В новостях говорили многое, и даже про то, что на лбу бедного китайца, чья башка прикатилась в Лондон как мяч для игры в регби… чемпионат Содружества!.. и на его руках, доставленных к премьер-министру, было кое-что нарисовано тушью. Некий тревожный знак. Своего рода черная метка британским колониалистам от Армии Освобождения Квебека. Надпись шрифтом, стилизованным под иероглифы. А что там было написано? «Je me souviens»
[72].
