– Откуда сам, брат?
– С Севера.
– Да ладно? Клянусь, я сразу понял, ну явно не с Каспия или ЧФ – тут они обычно мелькают, то-сё… А вашего брата редко встретишь! С Севера, да-а-а… А где служишь?
– На атомной подводной лодке.
Водитель резко ударил по тормозам, фуражка неприятно царапнула переносицу козырьком.
– Поклянись!
– Век на лодке не кататься. Вот видите значок?
– Да ла-а-адна!
Машина тронулась.
– Брат. Зачем мы на вы?
– Ну это только я на вы, в общем-то…
– Меня Аслан зовут.
– Александр.
– Тёзки, значит! Русский?
– Ну хохол вообще, украинец то есть.
– Да какая разница, прально? Один народ мы, так партия сказала!
– Ну… да.
– Реально, вот прямо на лодке, да?
– Когда как. Когда прямо, когда и с дифферентом!
– А-а-а-а-а, я его всё, ну ты шутник, да! Красава! Э, а у меня дед с Магомедом Гаджиевым служил, слыхал про такого?
– Аслан, у нас город в честь него назван, тоже мне спросил ты.
Фуражка опять упала с головы, и доктор решил дальше держать её на коленях.
– Слушай… – Аслан молча смотрел вперёд, сзади неистово сигналили. – Вот это да, нет? Да?
Машина опять тронулась. Ехали молча минут пять, потом с криком «Не, ну ты подумай!» Аслан резко развернулся под красный светофор и через две сплошные. Из резко отскочившей со встречной полосы к бордюру «Волги» высунулся мужик грозной наружности:
– Оу! Чо ты творишь, чорт!
– Пабрацки! Я его всё! Надо!
– Понял! Прасти, брат!
(Вот это момент в повествовании я прошу вас запомнить)
– Саша, давай ко мне заедем, да? Ну дед у меня, панимаешь? Не простит. Нас.
– А надолго? А то я в командировке, дела у меня.
– Куда долго!? Десять минут. Ну день максимум. У меня тожэ, туда-суда, то-сё, короче, дела!
Вскоре за окном замелькала окраина.
– В пригороде живёте?
– Почему? Это город ещё. Ну почти пригород, да.
– Горы у вас красивые.
– Какие горы?
– Ну вот же – горы!
– А, эти горы? Да-а-а, брат, конкретно красота, отвечаю!
Припарковались у двора, чуть не за руку Аслан потащил доктора в дом, тот едва успел надеть фуражку и схватить дипломат.
– Пабрацки! Зачем тебе чемодан?
– Ну как, машина же открыта.
– Эээ… Никто не возьмёт тут чужого! Дед! Дед! Смотри! Это Саша! С подводной лодки! Он Гаджиева знает!
Сухонький дедушка Бола, в пиджаке и с кряжистой палкой вместо клюки, долго рассматривал доктора, качал головой, трогал значок «За дальний поход» и акулу с короной на значке второго корпуса и даже немножко плакал. Доктору было неловко: он, конечно, подозревал в глубине души, что красавчик, но чтоб вот так вот… А ещё неудобнее стало, когда дед ткнул палкой в радостно улыбающегося внука и прикрикнул неожиданно звучным басом:
– Что стоишь, как Казбек! Зови всех! Стол накрывай!
Беседуя с дедом и рассказывая о современных нравах и обычаях в подводном флоте, Саша наблюдал в окно, как Аслан во дворе бурно организовывал: орал во все стороны света, махал руками и даже кинул пару камней в соседние дома.
«Вот это организация! Сколько же они тренировались?» – подумал доктор, когда минут через пятнадцать во дворе уже пахло огнём, едой и человек сорок расставляли столы, лавки и вроде как суетились, но работали споро, и казалось, что даже собаки с кошками – и те помогают. Может, с полчаса прошло, максимум час, как их с дедом позвали к столу. Мужчины, женщины, дети, собаки и коты почтительно стояли вдоль стола, на котором было столько еды, сколько доктор не видел за всю свою жизнь, и ждали, пока во главе усядутся дед и Саша. А потом началось.
– Вот, вина попробуйте, моё, домашнее!
– А-а-а-а, разве это вино! Вот моего, будьте добры!
– Вот только что пирог испекла!
– А вот ещё, тут сыр другой!
– А вот прямо с жару, вот с лучком! Да ну-ка, ну-ка!
– Запейте вот, а то сухо же! С прошлого года стоит, чувствуете букет, да?
– А вот тут отхлебните, да! Да? Да-а-а!
«Я сейчас лопну самым натуральным образом», – подумал доктор, когда очередной кусок уже не глотался, а плавал где-то во рту.
– Ну хватит! – скомандовал в этот момент дед. – Подавайте арак и горячее: будем кушать!
Здесь можно было бы написать, что доктор охуел, но это было бы неверно, так как он охуел уже в том месте, которое я просил вас запомнить. Как оказалось сейчас, тогда это делать было рано, а как окажется впоследствии, и сейчас делать это было бы рановато. Но что уже поделаешь, если человек первый раз в жизни столкнулся с беспощадным кавказским гостеприимством?
Сидели почти до рассвета: ели что-то жареное, варёное, печёное и вяленое, пили арак и запивали вином, потом долго плясали и пели. Ещё фотографировались на память, и доктор расставлял автографы и свою врачебную печать на всём подряд: паспортах, вырезках из журналов и справках из ЖЭКа.
«Как они такие худые все?» – думал доктор, пытаясь уложить свой неожиданно тяжёлый живот поудобнее, чтобы уснуть. Вот именно этот вопрос и казался ему сейчас самым важным. Непривычно болели плечи, но зато доктор теперь точно знал, что когда говоришь: «Ай, красаучик!» или «Слушай, брат!» – следует обязательно хлопнуть собеседника по плечу.
Выехали с утра. Вместе с дипломатом загрузили доктору с собой баул (ну вино тут, то, сё, и так, перекусить в дорогу). Дед Бола и соседи долго звали в гости и потом махали вслед. Аслан что-то напевал, а Саша любовался на горы. «Красота, не то что у нас на Севере, хотя у нас на Севере тоже красота, но здесь вообще красота. Вот бы наше море сюда – всю жизнь служил бы», – крутилось у Саши в голове по кругу. Ехали быстро, наверное, даже что-то нарушали, но какая теперь была уже разница?
Где-то совсем за городом, в глуши, часа через два, остановили гаишники. Который останавливал, был средних лет, плотный, в белой рубашке, расстёгнутой чуть не до живота. Второй, помоложе, сидел в машине и что-то писал.
– Выпивал? – строго спросил гаишник у водителя.
– Э, куда выпивал?! Я же за рулём!
– Запах какой-то. Знакомый.
– Это гость у меня, видишь? Прямо с Севера подводник, к деду Бола приезжал! Дед тоже подводник!
– С Севера? – удивился гаишник. – Да ладно? Североморск?
– Мурманск-150.
– Ну знаю, да! Вот это встреча!
