Над метелками тростника поднялся белый вихрь. Вращаясь, он странным образом не колыхал тростник, а потом протек сквозь него, как туман, и устремился к нам.
Надя вскрикнула; ее автомат загрохотал и затрясся. Я поддержал, Аскольд тоже. Резко бабахнул шотган. Мы отступали, поливая вихрь свинцом – кажется, зря, потому что вихрь не обращал внимания на пули. Зато он обращал внимание на нас и быстро приближался.
Шагах в пятидесяти от нас смерч притормозил свой атакующий разбег, зато раздался вширь и ускорил вращение. На миг он потемнел, словно беременная дождем туча, и снова стал белым.
– Вон они! – взвизгнул Аскольд.
Вихрь разродился десятком червеобразных тел. Черные, лоснящиеся, высотой больше человеческого роста, они двигались на бешено извивающихся хвостах, и атаковали нас куда стремительнее смерча. У них не было ни глаз, ни пасти, но они явно видели в нас добычу и наверняка знали, что с нею делать.
Меняя магазин, я с удивительной отчетливостью понял, насколько ничтожной бывает дистанция от царя природы до добычи. И как легко покатиться кубарем с вершины пищевой пирамиды.
Они были невероятно проворными и живучими – куда там сухопутному крокодилу! И все же два изорванных пулями червя ткнулись мордами в пыль, бешено извиваясь и истекая бурой жидкостью; еще одного – в упор – завалил Стерляжий…
Мало. Против десяти этих тварей у нас не было шансов. Я высадил половину второго магазина, когда до меня дошла эта убийственная истина. Надя отступала, экономно паля по атакующему ее червю. При всей разумности ее действий я видел: она на пределе. Стерляжий, бросив разряженный шотган, отцеплял от пояса гранату и искал глазами, куда бы ее метнуть. Аскольд остервенело менял магазин и все никак не мог заменить.
– Бегите! – заорал я и полез на танк.
Я сам не понимал, почему так сделал. Если бы в тот момент я был способен логически мыслить, я, наверное, сумел бы сделать осторожное предположение, что активность червей каким-то образом связана с породившим их белым вихрем, что черви и вихрь, в сущности, представляют собой одно животное, что отделившиеся червеобразные щупальца, самостоятельные с виду, – все равно только щупальца, безмозглые и управляемые извне…
Не стану врать: ничего подобного мне и в голову не пришло. Сначала я просто хотел найти временное укрытие, отделить себя от опасности слоем брони. Мне нужна была секундная передышка. Потом… потом уже я подумал о том, что лучшая оборона – нападение.
И напал.
К счастью, пушка была заряжена. Мне оставалось только навести ее на цель – черт, вихрь торчал практически в «мертвой» зоне! – и горячо пожелать, чтобы ствол не оказался засорен песком и прочим мусором…
Снаряд прошил вихрь у основания и разорвался в трех шагах позади него. Фонтан разрыва получился куда скромнее ожидаемого – так, фонтанчик… И все же вихрь пригнуло к земле; в течение нескольких секунд, не переставая вращаться, он конвульсивно дергался, как раненое животное, затем по-заячьи скакнул вбок. Глянцевые черви с невероятной прытью метнулись к нему и скрылись в белом мельтешении. Смерч распался. Там, где он только что стоял, колыхалась лужа какой-то густой жидкости – и она ползла! Вы никогда не видели ползущую лужу? Я видел. Проследил весь ее путь до зарослей тростника, где она и скрылась.
От убитых червей ничего не осталось. Вообще ничего, даже луж. По-моему, они испарились без сухого остатка.
Потный, оскаленный и оглушенный, я выбрался из танка. Все были потными и оскаленными. До всех едва-едва начало доходить произошедшее.
Стерляжий приблизился ко мне с таким видом, будто хотел двинуть меня в ухо, но вместо этого неожиданно хлопнул по плечу – я аж присел.
– Молодец, Святополк Окаянный.
– А? – спросил я, ковыряя в ухе. Слух понемногу возвращался.
– Молодец, говорю!
– Угм. Ты только сейчас это заметил?
– …но хвастун!
– Интересное дело! – сказал я. – А что я должен был ответить? «Служу Корпорации»? Или просто потупиться и поковырять ножкой?
– От тебя дождешься, – буркнул Стерляжий.
– Повезло, что никого осколками не зацепило, – сунулся со своим мнением Аскольд.
– Молчал бы уж, – снизошел я до ответа. – Снаряд-то бронебойный. Осколочно-фугасных в боекомплекте «Крусайдеров» вообще никогда не было. Зачем им? Пушка слабая, снаряд маленький, фугасного эффекта почти что никакого…
– Знал? – спросил Стерляжий.
– Только сейчас вспомнил, – признался я.
– Вот видишь!.. – возликовал зараза Аскольд.
Его не поддержали. Надя показала мне большой палец.
– А я сперва подумала, что ты струсил…
– Угу, – ответил я. – Я это и сделал. До сих пор коленки трясутся.
Я не врал: колени действительно дрожали. Дурные рефлексы резвились почем зря.
– Пошли отсюда, – сказал Стерляжий. – Чем дальше от болота, тем лучше… Гхм. Теперь я знаю, что случилось с теми англичанами. Вылезли осмотреться, только и всего. Осмотрелись… Небось в тростнике, если поискать, и парочка «томсонов» отыщется, и тряпье…
– Кто искать пойдет? – хмыкнул Аскольд, хотя, по-моему, вполне мог бы помолчать в тряпочку.
Стерляжий вздохнул. Наверное, представил себе участь английских танкистов, что собирались бить Роммеля. Поняли ли они вообще, куда их занесло? Успели ли понять?
– На болотистых полях не один уже зачах, – скорбно прокомментировал я. По-моему, это была цитата, только не помню откуда. И из чьей памяти – моей или Берша?
– Остряк-самоучка. Давай шевели ногами. Отойдем от греха, поищем другое место, где можно набрать воды.
– А потом? – спросил я.
– По колее в обратную сторону.
Так я и знал. Но убеждать Стерляжего в том, что наши шансы дойти до цели даже с полными флягами минимальны, не стал – бесполезно.
А солнце еще и не думало садиться – только опустилось немного, как воздушный шар с притушенной горелкой. Ни ветерка. До первого дуновения вечерней свежести было еще очень далеко. Аскольд, впрочем, ожил и излагал уже третью гипотезу о том, почему на Надежде водится земное зверье в соседстве с неземным. Мне давно надоело это занятие.
Мы по-прежнему плелись на юг, посматривая во все стороны, но чаще всего влево. Где-то там, в зарослях тростника, должен был протекать ручей, но теперь мы, понятно, держались от тростников подальше. Когда-нибудь они должны были кончиться.
– Грифы, – сказала Надя.
Я сощурился и поднял голову. Высоко над нами кружилась пара стервятников – вернулись старые знакомые. Э, нет, рано прилетели. Помирать прямо сейчас мы совсем не собираемся, придется вам подождать до завтра-послезавтра…
– Не там. – Надя проследила за моим взглядом. – Вон там, справа.
