– Ты свихнулся?! Где подполковник?! – спросил он, думая, что я – парень.
Посеченное осколками лицо превратилось в кровавую маску.
– Где второй? – спросила я, поменяла магазин автомата, выглядывая в дверной проем.
Граната угодила в окно этого металлопластикового здания, разорвалось в центре, и строение провалилось внутрь. Парень был возле двери и потому спасся, его напарник…
Боец махнул на сарай:
– Там он.
– Арес где?
– Кто?
– Чувак из тепловоза.
– Не видел его.
– Тс-с!
Из сарая выбежал Арес, выстрелил поверх голов своих сообщников, рванул к диспетчерской. Враги тоже стреляли мимо него.
– Это он привел агрессоров, – сказала я. – Встань у выхода. Берем его живым. Твой напарник мертв.
– Уверена?
– Да, твою мать! – я встала справа от выхода, парень – слева.
Ничего не подозревающий Арес ворвался в помещение и сразу же получил прикладом по затылку, но вопреки ожиданиям не вырубился, только грохнулся на четвереньки. Не давая ему прийти в себя, я ударила его берцем по лицу, второй ногой наступила на автомат. Чудом выживший боец взял его горло в захват, придушил – Арес закатил глаза и захрипел.
– Вяжи его, – скомандовала я.
Взяла автомат Ареса, сделала два выстрела в присыпанное штукатуркой кресло.
Воцарилась тишина, от которой звенело в ушах. Кто-то выпустил две пули по диспетчерской. Я прижалась спиной к стене, палец на спусковом крючке подрагивал. Казалось, что воздух искрит от напряжения.
– Первый, что у тебя? – донеслось из-за холма.
Парень, закончивший вязать Ареса, посмотрел на меня вопросительно. Смешно. Ему лет двадцать пять-тридцать, а мне, вчерашней малолетке, в рот заглядывает.
– Первый? – снова позвал невидимый противник.
– Скажешь, чисто, сейчас выхожу. Но прохрипи, измени голос.
Надеюсь, они не помнят голос Ареса или вообще его не слышали, а знают, что в группе, которую они преследуют, есть агент.
– Чисто. Сейчас выхожу.
Я сместилась дальше по стене к развалинам, то есть в середину помещения, в тень. На улице светило солнце, и противники не должны были меня видеть. Осторожно зарядила подствольник гранатой, которую мне молча передал парень.
Сначала из укрытия вышел один вражеский боец, не спеша, поводя стволом из стороны в сторону, за ним потянулись еще двое.
Скользнув к дверному проему, я прошила их очередью, они упали. Третий корчился, схватившись за живот. Мой новый напарник добил его одиночным в голову.
– Что у вас происходит?! – прокричал кто-то с запада, это точно были чужаки. Интересно, где Чак с Байроном, отправленные в тыл?
– Повтори, – шепнула я парню, выскочила и зигзагом рванула к сараю.
– Это первый. Я убил их всех, – прокричал он.
В меня не стреляли с севера, значит, там чисто. Осталось в худшем случае пятеро из числа противника на западе плюс столько же на юге, и они еще не знают, что недолго осталось им дышать. Хотя нет, меньше, двоих-то я пристрелила. Надо тоже языка взять, пусть подполковник потом начальству предъявит.
Перепрыгнув через лежащий в коридоре труп, я свернула в комнату окнами на запад, выпрыгнула из окна и вдоль бетонной стены двинулась к пролому, но неприятель меня опередил. Появился один с автоматом наготове, за ним – второй. Когда первый повернул голову и заметил меня, я уже жала на спусковой крючок. Скошенный очередью второй боец тоже упал.
А потом вдалеке застрочил автомат, я вспомнила о подполковнике, и сердце екнуло. А что если у Ареса был сообщник?
Нет, подумаю об этом позже. Отогнав мысль, я попятилась к сараю, и через пару минут стена рухнула от взрыва.
Где же ты, подполковник? Что с тобой? Жаль, что связи нет.
– Минус два! – крикнула я напарнику, возвращаясь в сарай. – Жди здесь!
И побежала туда, где взорванный вертолет уже прогорел и теперь даже почти не дымил.
Марк Косински
История маленького отряда оказалась обыденной и простой. Они не дезертировали, а просто нарвались на взвод легионовского десанта. В начале боя их было одиннадцать человек. Легион положил всех и ушел дальше, никого не добивая. Теперь те, кто остались в живых, пытались добраться до базы Синдиката.
Встать смогли двое – сержант-индус с издевательской кличкой Сахиб и рядовой Гарри Трамп. Оба были ранены, причем в сержанте сидели две или три пули, сколько именно он считать отказывался.
Выяснилось, что майор Джексон тоже жив. Именно он предложил пройти в этот дом, обладающий рядом достоинств: хороший обзор, наличие воды – водонапорная башня и колодец, а также удаленность ото всех основных дорог.
За несколько часов сержант с рядовым кое-как дотащили громадного майора до дома. В конце офицер стал совсем плох и теперь мог кончиться в любой момент. Хуже того – сержант, едва положив офицера, потерял сознание.
– Это что? – поинтересовался Вальцев, указывая на ствол стоящего за спинкой кровати Сахиба оружия.
– Русская пушка, «Гроза», – пояснил Гарри. Когда он вставал в полный рост, становился виден кривой шрам, начинающийся внизу подбородка и идущий через все горло под воротник.
– Не против, если я ее возьму? Я стрелять учился из «Грозы», первая любовь.
В этот момент Терри перевязывала Сахиба – без формы становилось видно, что он не просто тощ, а кошмарно худ: под смуглой кожей выпирали ребра, каждый позвонок был виден, каждая связка на ногах. Рядовой Гарри Трамп не решился в такой момент отказать товарищу медсестры.
Марк оставил их и пошел осматриваться. Он с юности неуютно чувствовал себя в незнакомых местах, но стоило ему провести разведку, найти все возможные пути отхода, как место становилось «своим».
Странно, но он испытывал острое дежавю, будто бывал здесь раньше. Или это место снилось ему? В мистику он не верил. Может, видел дом в прежнем его состоянии на фотографиях старинного города и запомнил. Неважно. Но чувство не покидало его, тревожило и отвлекало. Химеру с раздвоенным языком, сидящую на колонне, он точно видел раньше, уж очень она запоминающаяся: одноглазая, с носом-пятаком.
По дому прошлась не одна группа мародеров. Мебель и сломанную оргтехнику они не тронули, а вот все остальное перевернули вверх дном – в некоторых местах даже кабели вытащили.
За настенными панелями виднелись старые обои. На нижних двух этажах под обоями проглядывала каменная кладка, выше был кирпич. Марк предположил, что некогда это был двухэтажный особняк, к которому позже достроили еще два этажа.
Обойдя весь дом, он поднялся на крышу. Когда-то дверь на чердак сковывал солидный замок, но теперь он валялся на полу с распиленной дужкой. В пыльном и темном помещении обнаружился одинокий старинный рояль.
