– Они совсем близко, – прошептала Ронни. – Двигаться медленно, стараться не шуметь, если попытаемся бежать, они услышать.
– Готовимся к бою, – приказал Дайгер, приник к стене и прицелился в темноту. – Если что, у нас есть заложник.
Ронни вместе со Сталиным прижались к стене напротив. Она ни на шаг не отходила от Сталина – сомневалась, что он поведет себя правильно, если к ангельскому созданию придется применять силу.
Шаги совсем близко. Слышно эхо, мечущееся в коридоре.
Палец Дайгера лег на спусковой крючок. Собственное дыхание казалось непозволительно громким. И тут тишину разрезал крик Терри:
– Люди! Кто-нибудь, помогите!
Ронни выругалась, Сталин схватил Терри за горло, но Дайгер остановил его, выхватил парализатор и обнаружил, что он сломан. Видимо, повредился, когда Дайгер кувыркался, уходя от огня Вальцева. Сталин цыкнул зубом, аккуратно взял девушку за шею и «усыпил». Тишина длилась бесконечно долгую секунду. В том, что им предстоит принять бой, Дайгер не сомневался. Но пока удача была на его стороне: идущих неподалеку людей не заинтересовал крик, помощь неизвестной женщине не входила в их планы.
– Пронесло, – резюмировал Ящер. – Аж взбодрился!
– Скорее уходим отсюда, – приказал Дайгер. – Ронни, ты впереди.
Квадратный бетонный коридор был высоким и узким – двое разойдутся с трудом, – и Сталин взвалил Терри Смит себе на плечо.
Очнувшись, она закашлялась и принялась бить его кулаками и ногами, тогда он ласково прогудел:
– Виси молча, а? Не то опять придушу.
Ненадолго девушка успокоилась. Потом начала всхлипывать. Затихла на пару минут и пролопотала еле слышно:
– Послушайте, зачем я вам нужна? Вы меня с кем-то путаете. Да, я не помню себя, но вряд ли в моем прошлом что-то интересное. Ну, посудите сами: бегаю плохо, стрелять не умею, реву, всего пугаюсь. Отпустите меня, я просто человек!
– Девушка твоего возраста редко умеет говорить длинными правильными предложениями, – шепнул Дайгер, не останавливаясь. – Убивать тебя никто не собирается. По крайней мере, мы не собираемся. Так что в твоих интересах прикусить язык и замолкнуть.
– А кто вы такие? – не унималась она.
– Да заткнись ты уже, – рявкнула Ронни, и ее слова возымели действие.
А вот Дайгер заинтересовался ее историей. Кто она такая? Она врет, что у нее амнезия, или нет? Известна ли правда о ней Айзеку? Если да, значит, девушка представляет ценность по другой причине: она может быть дочерью кого-то очень высокопоставленного. Но кого же? Если так, с трудом верится, что ее не искали или искали, но не нашли.
– Послушай, – прошептал он во время очередной остановки, когда Сталин поставил девушку на ноги. – Почему тебя никто не искал? И что ты делала в больнице?
– Лечилась, – она посмотрела на Дайгера обреченно. – Я там очнулась. Потом меня занесли в базу данных, я не числилась в списках пропавших, меня никто не искал. Вообще никто. Значит, я сирота из бедных. У богатых все сложнее.
Дайгер молча думал. Вариантов несколько: или ее родители и родственники погибли, или она пропала очень давно и за это время так изменилась, что идентифицировать ее, загрузив фотографии в сеть, невозможно. Раньше делали сканы сетчатки и все такое, но – единицам, вполне могло оказаться, что ее данных нет в архивах. Или же они удаляются, когда человек признан мертвым.
Слишком много вопросов без ответа. И не факт, что девчонка говорит правду. Будь она мужчиной, и в других условиях, Дайгер разговорил бы ее. Сыворотку правды не применял бы, но ведь существует тысяча способов развязать язык…
При одной мысли, что придется пытать женщину или что это будут делать у него на глазах, делалось паршиво до тошноты.
Существуют категории особей женского пола, к которым Дайгер не относился как к женщинам: наводчицы, снайперы, солдаты регулярной армии. Некоторые их них не уступают ему в физической подготовке. Взять хотя бы Ронни. Терри Смит была типичной мирной девчонкой – в меру умной, в меру сопливой. По возрасту она вполне могла быть его дочерью.
– Что со мной будет? – прошелестела она.
– Тебя доставят в безопасное место, – ответил Дайгер.
– Зачем тогда вы… вы хотели убить Марка, – она всхлипнула, уронила на грудь и беззвучно расплакалась, только плечи ее задергались.
И следующий, и еще один канализационный люк были закрыты намертво. Зато под вторым Дайгер с удовлетворением обнаружил, что появилась связь с поверхностью.
Радоваться было рано, но ощущение, что он – крыса в лабиринте, пропало. Он снова хозяин положения. Пятнадцать минут, и на квадрат, где он находится, Легион обрушит все свои силы.
Дайгер запрокинул голову и не поверил в свою удачу: там был обычный пластиковый люк, хотелось верить, что не запертый. Настроившись на волну Айзека, он почти прокричал:
– Приём! Айзек!
– Ты где? – тут же отозвался Айзек.
Дайгер покосился на Терри Смит и сказал:
– Груз у меня, нужен транспорт. Координаты видишь?
– Тебя глушат! – крикнул Айзек, и его голос утонул в помехах.
– Ни черта не слышу! Прием! – проговорил Дайгер и с трудом подавил желание разбить рацию о стену. Неужели связь оборвалась?
С рацией в руке он принялся карабкаться по железной лестнице наверх и когда уже почти добрался до люка, связь нормализовалась, Айзек заорал так громко, что его слова слышали все:
– Какой квадрат?
Дайгер остановился, вжался в лестницу и развернул карту, разделенную на едва заметные квадраты.
– Двадцать пять, семь, один!
Снова помехи, Дайгер потянулся к люку, толкнул его. В момент, когда он поддался и сдвинулся в сторону, Айзек ответил неразборчиво. Дайгер высунул голову, потряс рацию:
– Помехи, связь ужасная!
– Вертушка будет через сорок минут… – и снова проклятые помехи.
– Через сорок минут где?
– Все, договорились, не подведи, брат.
– Где через сорок минут? Где?!
Хрип, свист, скрежет. Дайгер продолжил:
– Поднимаюсь наверх! – он сел на присыпанный грязью бетон, пропустил вперед Ронни, которая побежала к одноэтажному бараку без окон. – Ронни, что там?
Девушка исчезла из вида и прокричала:
– Свинарник, коровник… не разбираться!
– Ориентир – серый коровник, в ста метрах южнее места высадки!
– Договорились, не подведи, брат.
Айзек отключился. Дайгер унял волнение и распорядился, водя автоматным стволом из стороны в сторону:
– Выходим по одному, осторожно. Ронни, что у тебя?
– Чисто.
