В оставшиеся дни и ночи мы постепенно усваивали тот любопытный парадокс, который портит жизнь многим супружеским парам. Когда два тела дарят друг другу радость, не обременяя себя нелепыми условностями, секс превращается в привычную радость, которой можно предаваться в любом настроении, становится частью жизни, не более и не менее важной, чем другие. В противном случае неполное удовлетворение вызывает напряженность, придающую сексу ложную важность, — желания не дают покоя, как видения пищи голодному. Такие мелочи, как тщательный расчет времени взаимного оргазма, кажутся необычайно серьезными, хотя истинные любовники понимают, что варианты любви подобны бесконечной книжной полке. Развязка в одной книге может быть счастливее, чем в другой, но главное удовольствие сосредоточено в самом чтении, в том, как начинается каждая история, как она развивается, какие приключения приходится испытать героям, прежде чем она подойдет к концу. Если одно окончание выглядит не вполне убедительным, то другое может оказаться куда лучше, а третье — и вовсе подлинным шедевром. Озабоченным людям кажется, будто они держат в руках последнюю книгу на полке. Они монотонно повторяют текст, теряют нить истории и без всякой радости пробираются сквозь перипетии сюжета, думая только о том, чем все кончится.
Я мог положить руку на плечо моей учительницы и услышать в ответ: «Наконец-то!», или «Еще фасоли или еще сосисок?», или «Принеси банку пива». Она могла наклониться и поцеловать меня в затылок, а я бы встал и пошел с ней на прогулку, или отправился бы за хворостом, или повернулся и привлек ее к себе. Озабоченные никогда не понимают, что от них хотят, а влюбленные понимают всегда.
К тому времени, как мы упаковали вещи и поехали назад в город, я уже знал, что мне достался приз куда более редкий, чем можно было рассчитывать, и удивлялся своей удаче. Последние холостяцкие сомнения испарились начисто. Я знал, что этой женщины хватит мне на всю мою жизнь. Мы оба пели, спускаясь по серпантину среди холмов, хотя ни у нее, ни у меня нет музыкального слуха. Не беда, когда хороший медовый месяц подходит к концу, но боюсь, что хорошие случаются не так уж часто.
Единственное облачко у меня на горизонте было таким маленьким, что мне приходилось всматриваться, чтобы увидеть его. Единокровный брат Мэг приехал из соседнего штата, где подрабатывал летом на строительстве дороги, чтобы быть посаженым отцом на нашей свадьбе. В тот раз я впервые его увидел, и мне не понравились ни он сам, ни его поведение.
Но ради Мэг я сказал, что в восторге от него.
Любой профессиональный юрист заверит вас, что не существует такой вещи, как характерные для преступников черты лица. Бывают убийцы, похожие на серьезных и преданных своему долгу священников, и обезьяноподобные профессора; бывают похожие на крыс банкиры и министры с неандертальской внешностью.
Но если вы припрете к стене полицейского офицера, он признается, что ощущает в людях, способных на преступное насилие, почти неуловимую внутреннюю отчужденность. Нелепо использовать слово «психопат» — оно ровным счетом ничего не означает. Его применяют ко всем людям, к которым мы испытываем отчужденность, не позволяющую установить с ними близкий контакт.
Полицейский не имеет каких-то особых ключей к человеческой личности. Он просто догадывается, и его догадки — результат целой амальгамы, смеси множества маленьких разнородных впечатлений, любое из которых бессмысленно само по себе. Например, когда мужчина выглядит крепким и полным жизненных сил, одевается тщательно и дорого, не имеет четкого мнения насчет абстрактных вещей вроде политики, избегает всего, что требует упорных усилий, заботится о ближайших минутах, но не думает о будущей неделе, ненавидит оставаться в одиночестве, обладает большим внешним обаянием и привлекательностью, любит вести активную, наполненную событиями жизнь, проявляет склонность к преувеличению и драматизации, лжет по поводу денег, забывает о своих обещаниях, не имеет конкретной цели в жизни, потворствует своим слабостям, использует любящих его людей и не имеет продолжительных привязанностей, — то маленькие колокольчики где-то в глубине подсознания начинают тревожно позвякивать.
Такие люди внешне чрезмерно дружелюбны. Они быстро смеются вашей первой шутке и отходят в сторону посреди второй. Их улыбки отрепетированы перед зеркалом. Они никогда не проявляют беспокойства. Для них величайший грех — не столько согрешить, сколько быть на этом пойманными. Добавьте постоянную нужду в деньгах и беспечность в обращении с ними, а также бессовестное использование женщин в своих интересах, и опытный коп насторожится, так как подобное сочетание он уже видел раньше и это зрелище означало для него приближение грязной работы. Коп не скажет: «Этот человек собирается совершить преступление». Он просто подумает: «Этот человек способен на насильственные действия. Будем надеяться, что такого не произойдет».
Познакомившись с Дуайтом на свадьбе, я хотел с ним подружиться, потому что он был братом моей жены, но у меня быстро возникло впечатление, что Дуайт к этому отнюдь не стремится. Его сестра влюбилась в копа с равнины, и тут уж ничего не поделаешь, но, если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она нашла бы себе мужа с деньгами, — это было написано у него на лбу крупными буквами.
Я наблюдал, как Дуайт ведет себя с ней, с гостями на свадьбе, с подругой Мэг по педагогическому училищу, и мне все это не нравилось. Он разыгрывал из себя звезду футбола, а перед нашим отъездом уже был здорово пьян.
Вернувшись после медового месяца, мы узнали, что Дуайта уволили за прогулы. Очевидно, он каким-то образом пробрался в комнату Мэг в доме миссис Дьюк, так как ее радиоприемник и портативная пишущая машинка исчезли. Я обнаружил их в единственном ломбарде Брук-Сити и выкупил, не без некоторого давления, за ту же цену, за которую он их заложил, — то есть за двадцать долларов. Дуайт оставил Мэг записку, сообщая, что собирается немного побездельничать и вернется в школу в начале сентября. Вскоре Мэг узнала, что ее хорошенькая подружка по училищу, Джинни Поттер, уехала вместе с ним. Они воспользовались машиной, которую Джинни купила на первый учительский заработок. Джинни написала родителям, что отправилась в экскурсионную поездку с другой девушкой. Последняя открытка от нее пришла из Батон-Руж. Спустя две недели, через несколько дней после того, как Джинни должна была явиться в школу перед началом нового учебного года, она позвонила родителям из третьеразрядного отеля в Новом Орлеане — больная, изможденная и отчаявшаяся. Брат прилетел туда и забрал ее. Никаких следов машины обнаружить не удалось. Дуайт давно бросил Джинни, и она даже не знала, что стало с ее одеждой, кроме платья, которое было на ней. Вернувшись домой, Джинни пыталась покончить с собой и провела больше года в санатории, а когда вернулась, через несколько месяцев вышла замуж за одного из друзей ее отца, потерявшего жену в результате несчастного случая на море.
Припоминаю, как Мэг сказала, услышав о Джинни:
— Право, Фенн, Дуайт ведь не похищал ее. Она уже совершеннолетняя. Просто они оба натворили глупостей.
— Допустим, он ее не похищал, но мог бы хоть немного о ней позаботиться.
