— Ты хочешь… ты хочешь сказать мне что-нибудь очень милое? — спросила она тихо.
— Ты самая красивая женщина на свете.
— Нет, ты хотел сказать что-то другое!
— Я с тобой абсолютно счастлив, и я знаю, что так будет всегда.
— Повторяй мне это каждый день в течение долгих, долгих лет, Сэм. Пожалуйста. А теперь, может быть, ты все-таки отдашь мне эту рубашку?
Она надела ее и застегнула на все пуговицы. Плечи моей рубашки съехали у нее почти до самых локтей. Запястья у Пегги были такими же красными, изрезанными и распухшими, как у меня. Край рубашки доходил до середины бедра, но ветер все время задирал ее кверху.
Она прижала полы к ногам и сказала:
— Господи, это еще более неприлично, чем ходить голой! Правда, что тореадоры нашивают на свои накидки тяжелые предметы на случай ветреного дня?
— Если она тебе не нравится, можешь ее не надевать. Идем.
Мы пошли по острову в сторону водонапорной башни. Идти было тяжело, под ногами хлюпала топкая почва, мешали корни и вьющиеся растения, а в воздухе зудели насекомые. Ветра уже не было, и от ходьбы мы быстро покрылись потом. Я сорвал несколько зеленых веток, чтобы отгонять насекомых. Все время, пока мы шагали рядом, я внимательно смотрел под ноги, опасаясь, что мы можем кое на что наткнуться. Когда я действительно это увидел, то застыл на месте. Пегги крепко сжала мою руку, и мы молча смотрели, как среди черных корней медленно извивается толстая мокасиновая змея.
— Все в порядке? — спросил я.
— Я не буду их трогать, если они не будут трогать меня.
— В холодные дни они становятся такими вялыми, что их трудно заметить, пока не наступишь на одну из них.
— Да, но сейчас прекрасный жаркий день, милый!
Наконец сквозь стволы мангровых деревьев, которые росли на самом берегу, я увидел зеленую воду залива. Я осторожно ступил в ил, из которого со дна отмели поднимались причудливой формы корни растений. За илистым участком протяженностью в триста ярдов виднелась земля, которая могла быть выступом нашего острова или отдельным островком. Еще дальше я видел опять воду, а за ней южную оконечность того острова, на котором стояла водонапорная башня.
— Иди прямо за мной, — сказал я Пегги. — Мы пройдем по этой отмели. Старайся шагать, не поднимая ног. Я буду обходить опасные места.
— Не поднимая ног?
— На мелких местах в песке и иле часто прячутся скаты, особенно в жаркую погоду. Если ты поднимешь ногу и опустишь ее на ската, он тебя ужалит.
— Значит, я должна шлепнуть его сбоку?
— Да, и тогда он отскочит в сторону, раздраженный и обиженный, но зато не причинив тебе вреда.
— Если я увижу одного из них, то сама отпрыгну в сторону, как испуганная чайка. И с ужасным воплем.
Пока мы шли через топкую отмель, впереди нас на воде несколько раз появлялось какое-то движение и на поверхность поднимался взбаламученный ил. По мере того как мы удалялись от суши, разглядеть дно становилось все труднее, и я стал двигаться медленнее. В десяти футах слева от нас вдруг всплыла старая крупная кефаль и, глотнув воздуха, с плеском исчезла под водой.
Когда мы достигли земли, я оглядел лежавшую впереди лагуну и понял, что дальше вода достаточно глубокая, чтобы продолжить путь вплавь.
— Ты намочишь свою рубашку, — сказал я ей.
— Так я буду выглядеть более благопристойно, — ответила она.
— Я в этом сильно сомневаюсь.
— Куда мы направляемся, босс?
Я оглядел остров. До него было примерно шестьсот ярдов. Водонапорная башня, несомненно, стояла на этом острове, но я не мог разглядеть никакого просвета в тянувшихся вдоль берега мангровых зарослях.
— Мы поплывем к этому мысу и посмотрим, что находится за ним.
Мы осторожно вошли в лагуну, волоча ноги по дну, и как только вода поднялась мне до пояса, пустились вплавь. Нам пришлось преодолевать слабое приливное течение. Самым неприятным было то, что лицо все время норовили облепить скользкие длинные водоросли. Вода была теплой. Я чувствовал, что в моих мышцах остается все меньше напряжения и боли. Вместо этого я испытывал некоторую слабость, вызванную, наверно, голодом. Мы заплыли уже довольно далеко, и я свернул к участку, который показался мне более мелким. Я проверил глубину. Вода доходила мне до подмышек. Я мог стоять здесь, слегка наклонившись против течения. Ладонью я поддерживал затылок Пегги, которая отдыхала, лежа на спине.
Я оглядел ее сверху донизу:
— Не могу сказать, что ты выглядишь очень благопристойно, крошка.
— Помалкивай!
— С таким же успехом ты могла бы одеться в целлофановый пакет.
Футах в двадцати от нас пролетели шесть пеликанов, почти задевая крыльями за воду. Они не обратили на нас никакого внимания. Я объяснил Пегги, что они обитали здесь задолго до того, как люди стали портить им рыбную ловлю, и у них есть все основания полагать, что они снова станут хозяевами тут, после того как мы уйдем в историю. Она сказала, что они, видимо, не взглянули в нашу сторону, потому что не хотели грубо на нее таращиться, и мне стоит у них поучиться хорошим манерам.
Мы отправились дальше. Когда мы обогнули мыс, я заметил несколько массивных маркеров, означавших вход в фарватер. Мы поплыли мимо них параллельно северной стороне острова и скоро на берегу увидели большой лодочный сарай, в котором стояли беспалубная лодка и несколько яликов.
— За сараем есть удобная пристань, — сказал я.
— Да, я вижу.
Пока мы плыли к низкому причалу, примыкавшему к восточной стороне сарая, я прочитал название лодки, написанное на ее корме. «Сэндспур». С острова донесся отдаленный звон. Я подплыл к мосткам причала и вылез из воды. На берегу я увидел красивую зеленую лужайку, взбегавшую вверх по холму, на вершине которого стоял большой старый дом. Высокие кокосовые пальмы раскачивались от ветра. Дальше вдоль береговой линии стояли деревянные коттеджи. Увидев флажок, висевший на сводчатых воротах за лодочным сараем, я точно узнал, где я нахожусь. На флажке было написано «Остров Кэббедж».
Я обернулся и протянул Пегги руку, но она наотрез отказалась вылезать.
— Я выйду из воды, если только мне принесут одежду или одеяло. Или если ты убедишься в том, что здесь нет ни души.
В это время в воротах появился человек в футболке и брюках цвета хаки, который с несколько недоумевающим видом направился к нам. Это был мужчина средних лет, сильно загорелый, с короткой стрижкой. Лицо у него было добродушным и приветливым, на носу сидели очки в металлической оправе.
— А я слышу, кто-то разговаривает, — сказал он.
Он стал оглядываться по сторонам, очевидно, в поисках нашей лодки.
— Вы бросили якорь за мысом?
