Я прошел футов сорок, когда мне в лицо ударил свет электрического фонарика. Он был футах в десяти от меня, — ручной фонарь с новыми и сильными батарейками. Неожиданная вспышка вывела меня из себя. Я терпеть не могу, когда мне светят в лицо фонарем.
Я отвел глаза в сторону и сказал:
— Выключи фонарь!
— Кто вы такой и что вы здесь делаете?
Я родился и вырос во Флориде, и мне часто говорили, что у меня «во рту каша», хотя самому мне казалось, что я произношу слова точно так же, как все остальные. Но теперь я услышал самое настоящее флоридское произношение, напоминающее о наших местных песках и топях и глухое, как болотная трясина, полная ужей и аллигаторов. В интонации этого вопроса заключалась насмешливая вежливость пополам с невозмутимым высокомерием, основанным, очевидно, на абсолютной уверенности в собственной силе, которая, когда бы вы ни вздумали ее проверить, окажется непобедимой и устрашающей. После этого вопроса мне следовало, как послушному ребенку, назвать свое имя, адрес и род занятий и объяснить, что я вернулся сюда после работы, потому что мне показалось, что я забыл запереть в офисе заднюю дверь.
Но он продолжал светить мне фонарем в лицо, и я сказал:
— Я тут грибы собираю. — Потом я шагнул вперед и прибавил: — А теперь убирайся с моей дороги.
Фонарь погас. Прошло полсекунды, за это время я успел усомниться, правильно ли я поступаю, и тут на голову мне обрушилась маленькая бомба, которая взорвалась у меня над правым ухом. На мгновение мне почудилось, что весь мир отскочил от меня на восемь дюймов в сторону. Упав на колени, я почувствовал, как внутри у меня что-то оборвалось, в ушах стоял грохот, который, затихая, отдавался эхом, как бы по спиральной лестнице скользил внутрь моего черепа.
Фонарик снова включился, и некто сказал мне тоном, в котором слышалось глухое одобрение:
— А ты здоровый сукин сын. Ничего не скажешь, парень хоть куда.
Он подошел ко мне сбоку, и я услышал слабый свист. Вторая бомба взорвалась недалеко от макушки, и я мягко распластался на земле, лицом вниз. Я погружался в теплый и тихий океан, который покачивался вокруг меня. Откуда-то донесся смех девушки и ангельский голос Пегги Ли. Потом я почувствовал, что он отвел мне руки за спину, и ощутил на своих запястьях холод металла. Затем он вытащил из бокового кармана мой бумажник.
Я отдыхал. Я чувствовал себя невероятно усталым.
Он пнул меня ногой в ребра, скорее настойчиво, чем грубо.
— Поднимайся, парень. Стой прямо перед мистером Лероем.
Я сделал первую попытку встать, и он, кажется, помог мне в этом. Оказавшись на ногах, я почувствовал себя непомерно длинным, хрупким и слабым, с легкой тошнотой где-то в животе. Он обошел меня сзади и слегка ударил под ребра резиновой дубинкой, чтобы подтолкнуть в нужном направлении. Я упал на переднее сиденье темно-синего седана с эмблемой округа на дверцах. Из-за наручников за спиной мне пришлось сидеть на самом краю кресла.
Когда он тронулся с места, я обнаружил, что снова могу говорить.
— Вы делаете ошибку, — произнес я миролюбиво.
— Рано или поздно мы все их делаем.
У меня появилось чувство, что мы с Лероем никогда не станем большими друзьями. Он без особой спешки ехал по дамбе в сторону материка.
— Вы новый помощник шерифа? — спросил я.
— Большую часть года. Имя у тебя есть?
— Сэмюел Коллинз Брайс.
— Значит, возможно, ты не украл этот бумажник?
— Значит, возможно, я не украл этот бумажник.
Только теперь я смог разглядеть его при свете горевших на мосту фонарей. Под широкими полями ковбойской шляпы его лицо казалось маленьким и узким. Его шея была слишком тощей для широкого воротника форменной рубашки. По размерам он был похож на четырнадцатилетнего мальчика, который плохо питался и много болел. Он задирал подбородок, чтобы лучше видеть поверх капота машины, и твердо держал руль в своих маленьких смуглых руках.
— А как ваше имя, сэр?
— Помощник шерифа Лерой Лакси.
— О вас писали в газетах. Вы поймали много преступников.
— Когда человек занимается моим делом и при этом хорошо работает, такое случается время от времени.
Он миновал пустые улицы города и въехал через открытые железные ворота во двор окружного суда Флоренс-Сити. Золотистый свет из открытой двери падал на мощенную старым камнем мостовую. Когда он вывел меня из машины, я услышал за дверью чей-то смех. Я не знал, радоваться мне или огорчаться, когда по этому громкому лающему смеху узнал шерифа Пэта Миллхоуза.
Войдя в дверь, мы попали в коридор, который казался особенно узким из-за низкой стойки, расположенной с правой стороны. Пэт Миллхоуз в голубой футболке, потемневшей под мышками от пота и обтягивавшей его большой живот, вразвалку сидел позади стойки с погасшей сигарой, зажатой в уголке рта. Он разговаривал с неизвестным мне человеком, стоявшим по другую сторону, — старым джентльменом в белом парусиновом костюме, который от времени приобрел желтоватый оттенок слоновой кости.
Пэт уставился на меня, округлив маленькие черные глазки, и в следующее мгновение они превратились в узкие щелочки на его мясистом хохочущем лице. Он смеялся немного дольше, чем было нужно.
Когда он остановился, чтобы перевести дыхание, Лерой Лакси мягко спросил:
— Вы, случайно, не надо мной смеетесь, шериф?
В этом спокойном и сдержанном вопросе слышалась холодная пугающая ярость. Пэт наполовину приручил этого дикого зверя и научился использовать его в своих целях, но с ним следовало обращаться очень осторожно. Я почувствовал — так же, как и сам Пэт Миллхоуз, — что если он сейчас ответит «да», то этот маленький жилистый человечек в одно мгновение превратится в слепой и безумный автомат, одержимый одной маниакальной целью — убить своего старшего офицера. Внутреннее устройство этого существа не допускало никаких компромиссов.
Шериф сразу отрезвел и процедил:
— Я смеюсь над этим чертовым болваном, которого ты к нам притащил. Я его знаю… лет уже одиннадцать, наверное. Что он натворил, Лерой?
— Я осматривал, как вы велели, участок пригородного пляжа и увидел, как этот Брайс крадется на задах мебельного магазина «Галфвей». Я посветил на него фонарем и спросил, что он здесь делает, но он начал умничать и полез на меня, поэтому мне пришлось его немного успокоить и привезти сюда. Вот бумажник, который я у него забрал, а ножа или пистолета у него не было, шериф.
— Он начал умничать, Лерой, потому что все время забывает, что он уже давно не та важная персона, о которой пишут в газетах. Расскажи, что ты там делал, Сэм?
— Мне показалось, что я забыл закрыть заднюю дверь в офисе Тома Эрла. Я поставил машину у заведения Гаса Герки и пошел к конторе, чтобы проверить, все ли там в порядке. Я собирался вернуться к Гасу, выпить пива и отправиться домой, но тут меня остановил твой… не в меру ретивый маленький помощник.
