Однако нужно понимать, что монеты, оставленные в потерянных кошельках или отправленные на адреса, владельцы которых потеряли свои личные ключи, невозможно вернуть; они просто висят пассивно в блокчейне, поэтому в обращении будет меньше 21 миллиона. Те, кто одним из первых стал пользоваться криптовалютой, склонны удерживать биткойны в точности так же, как они бы удерживали золото, надеясь, что его цена со временем возрастет, и поэтому они относятся к биткойнам, скорее, как к активу, нежели как к средству обмена. По мнению теоретиков экономики, низкая инфляция или ее отсутствие мотивирует владельцев валюты копить, а не тратить свои биткойны. Однако если более высокая надежность операций обмена будет способствовать тому, что люди будут чаще обменивать биткойны, то частота и объем торговли возрастут. Если больше торговых компаний будут принимать биткойны в качестве средства платежа, то тогда, возможно, люди, которые «сидят» на своих биткойнах, начнут использовать свои сбережения для оплаты покупок, высвобождая больше биткойнов в обращение. Если торговые компании начнут выпускать подарочные карты с номиналом, выраженным в биткойнах, то тогда больше людей начнут взаимодействовать с криптовалютами и начнут привыкать к использованию биткойнов. Сторонники протокола биткойна утверждают, что раз биткойны можно разбивать до восьми десятичных знаков (самая маленькая единица называется Сатоси и равняется одной стомиллионной биткойна, т. е. 0,00000001), то самые маленькие единицы будут покупаться больше, если спрос на биткойн будет расти. Есть также возможность подкорректировать протоколы, чтобы добиться большего дробления, например, для осуществления микроплатежей (одна триллионная часть биткойна) и таким образом восстановить застрявшие биткойны после периода их бездействия.
Пятым аспектом проблемы является большой период ожидания: для блокчейна биткойна процесс подтверждения и проведения транзакций занимает примерно десять минут, что быстрее, чем у большинства механизмов оплаты. Однако подтверждение транзакций в момент сделки не является проблемой; проблема в том, что десять минут — это просто слишком долго для Интернета вещей, в котором все должно взаимодействовать непрерывно. Ведущий разработчик Гэвин Андресен говорит, что решением для триллиона соединенных объектов является «другое пространство проектных параметров», пространство, где малый период ожидания важнее, а мошенничество является редкой проблемой, или где стороны способны создать допустимый уровень доверия без сети биткойна. Десять минут — это слишком долго и для финансовых операций, для которых определенное время означает получение актива по определенной цене, а время ожидания может стать причиной рыночных атак по времени (англ. market timing attacks)
[471] . Главным решением этой проблемы для предпринимателей является разветвление базы кода биткойна, то есть модернизация изначального кода с помощью изменений нескольких параметров и запуска нового блокчейна с альткойном (англ. altcoin) вместо биткойна для привлечения пользователей. Лайткойн (англ. litecoin) — это популярный альткойн с построением блока за 2,5 минуты, а Ripple и Ethereum — полностью перестроенные блокчейн-платформы, период ожидания на которых длится не минуты, а секунды.
Шестым проблемным аспектом является изменение в поведении, причем более существенное по сравнению с сетевым этикетом. Сегодня многие люди полагаются на свой банк или компанию по выпуску кредитных карт, на сотрудников этих организаций в том случае, когда они допускают бухгалтерский просчет, забывают пароли или теряют свои кошельки или чековые книжки. Большинство людей с банковскими счетами не привыкли подстраховывать свои деньги, сохраняя пароли на флешке или каком-то другом носителе, чтобы им не пришлось полагаться на услугу восстановления пароля. Они также не привыкли хранить эту информацию в отдельном месте на тот случай, если во время пожара они потеряют вместе со всеми своими вещами еще и свой компьютер, то они хотя бы не потеряют свои деньги. Использовать биткойн без самодисциплины — все равно что хранить свои деньги под матрасом. Вместе с большей свободой — с более защищенным хранением личной информации, улучшенной безопасностью и независимостью от третьей стороны, от ее издержек и системных ошибок — приходится нести и более серьезную ответственность. Однако для тех потребителей, которые не доверяют себе в том, чтобы сохранять копии своих личных ключей, третьи стороны могли бы предложить услуги по сохранению.
Седьмой проблемой являются социальные изменения. Деньги до сих пор являются социальной концепцией, которая представляет ценности общества. Деньги возникли внутри общества, они являются проявлением человеческих отношений и подстраиваются под нужды человека. «Нельзя отказаться от социальной составляющей денег, — говорит Изабелла Каминска из Financial Times. — Многие из этих протоколов пытаются сделать как раз это, создавая абсолютистскую и очень объективную систему. Она не отражает мир таким, какой он есть». В качестве примера она привела еврозону, где один набор протоколов не подходит всем странам
[472] . Она также повторила мысль Антонопулоса о том, что человеческие общества испытывают потребность в том, чтобы прощать и забывать, чтобы идти дальше. «В финансовом мире есть давняя традиция аннулирования всех записей, потому что мы как общество верим, что неверно преследовать или дискриминировать индивидуумов за что-то, что они сделали десять или пя тнад ц ать лет назад. В нашем менталитете есть это стремление к прощению долгов, потому что мы считаем, что людям нужно давать еще один шанс. Создание системы, которая ничего не забывает, несколько противоречит идее нашего общества», — говорит она
[473] .
И тут мы подходим к восьмому аспекту проблемы — недостатку возможности осуществления регрессных требований в мире безотзывных транзакций и неоспоримых умных контрактов. По мнению ученых-юристов Примаверы де Филиппи (Primavera De Filippi) и Аарона Райта (Aaron Wright), «люди действительно свободны выбирать определенный набор правил, которые они хотят соблюдать, но стоит им сделать свой выбор, и они больше не имеют права отойти от этих правил, потому что умные контракты автоматически вступают в силу с помощью технологического кода, вне зависимости от воли сторон»
[474] . Этот очень высокий уровень точности — математической точности — в отношении результата транзакции или умного контракта является беспрецедентным в нашем обществе. Он гарантирует более высокую эффективность и устраняет риск невыполнения, потому что у нас нет возможности нарушить договор, нет возможности нанести вред. Однако это же является и недостатком. В этой системе нет места для людей. По мнению Джоша Фэрфилда с факультета юриспруденции Университета Вашингтона — Ли, это означает «не меньше путаницы, а больше. Мы увидим больше ссор. «На самом деле ты не отремонтировал мой дом, я хочу назад свои деньги». Мы увидим больше путаницы в человеческих отношениях, но больше путаницы не означает, что технология плоха»
[475] .
