«Для меня нет ничего более страшного, чем заголовок в газете «100 000 холодильников захватили Банк Америки, — говорит Винтон Серф, который широко известен как отец Интернета. — Это заставляет нас задуматься не только об основной безопасности и технологии защиты личных данных, но и о том, как в будущем совершенствовать устройства», — добавляет он и замечает, что вряд ли кому-то хочется провести все свои выходные, набивая IP-адреса для каждой единицы бытовой техники
[519] .
Мы не рекомендуем широкое применение среды распределенных приложений и Интернета вещей, мы не рекомендуем ждать одобрения органов власти. Однако мы рекомендуем менеджерам и предпринимателям, которые разрабатывают приложения, выявлять всевозможные виды их влияния на общество — хорошие, плохие или нейтральные — и, руководствуясь этим, менять код источника и структуру. Мы думаем, им стоит советоваться с теми, на кого их изобретения больше всего окажут влияние, чтобы заранее минимизировать риски, выявить альтернативные пути развития и заручиться их поддержкой.
Большой брат (все еще) следит за тобой
«Будет предпринято много попыток контролировать сеть, — говорит Кеонн Родригез (Keonne Rodriguez) из Blockchain. — Крупные компании и правительства стран будут стремиться заполучить личные данные. Агентство национальной безопасности даже сейчас активно анализирует данные, которые проходят через блокчейн»
[520] . В то время как блокчейн гарантирует определенную степень анонимности, он также обеспечивает и определенную степень открытости. Если опыт прошлого — показатель того, как события будут развиваться в будущем, то тогда мы можем предположить, что корпорации, известные шпионажем, и страны, известные своими боевыми действиями в киберпространстве, удвоят свои усилия, потому что очень много стоит на кону — деньги, патенты, права на разработку полезных ископаемых, права на землевладение и национальные богатства. Это как если бы мы поместили огромный глаз на самую верхушку Интернета. Однако есть и хорошие новости: все смогут видеть мошенничество. Некоторые могут иметь серьезную мотивацию, чтобы избавиться от шпионажа, потому что уверены в высокой вероятности того, что какой-нибудь режим может атаковать блокчейн на рынке предсказаний.
Что случится с правом на неприкосновенность частной жизни, когда реальный мир начнет собирать, передавать и анализировать бесконечные данные, которые могут вечно держать человека в страхе? В своей презентации в 2014 году в Webstock Мацей Цеглевский (Maciej Ceglowski) возмущался тем, что компания Google приобрела компанию Nest, производителя элитных холодильников с сенсорами, которые способны собирать данные о комнатах. В комплекте к его старому холодильнику не было правил соблюдения конфиденциальности. А вот его новый умный холодильник мог докладывать о нем Google, а может, он даже мог доедать его недоеденную пиццу, как какой-нибудь рассеянный сосед по комнате
[521] . Многие из нас уже сегодня чувствуют себя некомфортно в среде социальных сетей, которые отслеживают наше местоположение и заваливают нас персонализированными маркетинговыми посланиями, где бы мы ни находились. В мире блокчейна у нас будет больше контроля за этим, однако сможем ли мы соблюдать «диету» социальных медиа?
Ни одна из этих сложностей, связанных с личной информацией, не является неразрешимой. Цеглевский продолжает: «Хорошая новость заключается в том, что это лишь проблема структуры! Мы можем создать Интернет, который будет распределенным, гибким, раздражающим правительства стран и свободным в лучшем смысле этого слова», он может быть таким, каким мы хотели, чтобы он был в 1990-е. Энн Кавукя н (Ann Cavoukian) из Института личной информации и больших данных (Privacy and Big Data Institute) назвала семь принципов системы, которая будет «хороша для бизнеса, хороша для правительства, хороша для общества». Первый принцип очень важен: сделать неприкосновенность личной информации «настройкой по умолчанию». Отказаться от неверной дихотомии, по которой возможна либо неприкосновенность личных данных, либо безопасность; каждая IT-система, каждая бизнес-практика и вся инфраструктура должны иметь полноценные функции. Лидеры должны предотвращать нарушения, а не реагировать на них, обеспечивать транспарентность во всех операциях и подвергать свои организации независимым проверкам. Бренды смогут заручиться поддержкой людей, уважая их частную жизнь, делая их центром своих действий и обеспечивая полную безопасность их данных — уничтожая их, если в них больше нет потребности. Она говорит: «В таком положении выиграют все, тут не будет разборок «кто кого», тут у всех будут преимущества»
[522] .
Цеглевский говорит: «Однако это потребует усилий и сильного желания добиться цели. Это означает полностью отказаться от настоящего массового наблюдения за людьми как от бизнес-модели, а это будет больно. Это значит, что нужно будет протолкнуть законы сквозь закостеневшую правовую систему. Это будет кое-кого раздражать. Но если мы не создадим такой Интернет, если мы просто оставим все как есть, то в конце концов он привлечет некоторых выдающихся идеологов. И мы вряд ли будем их любить, но это уже не будет иметь никакого значения»
[523] .
Преступники будут использовать блокчейн
Когда биткойн только появился, скептики часто обвиняли его в том, что он будет инструментом для отмывания денег или покупки нелегальных товаров. Критики говорили, что раз это децентрализованная, очень быстрая и пиринговая технология, то преступники смогут легко ею воспользоваться. Такая вероятность есть, вы же слышали про Silk Road, анонимную интернет-площадку для торговли запрещенными психоактивными веществами. В октябре 2013 года Silk Road продала 13 756 единиц товара в биткойнах. Продукты доставлялись почтой с инструкцией, как избежать преследования властей. Когда ФБР захватил сайт, цена биткойна резко упала вниз, а цифровые валюты стали ассоциироваться с преступлением. Настал самый тяжелый час для биткойна.
Однако в биткойне или блокчейне нет ничего такого, что делало бы их эффективнее для преступников по сравнению с другими технологиями. В общем-то власти полагают, что цифровые валюты могут помочь правоохранительным органам, предоставляя им информацию о подозрительной активности. Возможно, они даже могут помочь в раскрытии большого числа киберпреступлений как в сфере финансовых услуг, так и в Интернете вещей. Марк Гудман (Marc Goodman), автор книги «Будущие преступления» (Future Crimes) сказал недавно: «Не существует ни одной компьютерной системы, которую нельзя было бы взломать»
[524] . Возможности для преступлений растут вместе с развитием технологии. «Возможности одного затронуть судьбу многих растут в геометрической прогрессии — это и хорошо, и плохо одновременно»
[525] . Нельзя никак уйти от категории людей, которые хотят навредить другим людям. Преступники будут использовать технологию, чтобы добиться этого.
