Такие системы не сжигают так много электричества, как блокчейн биткойна. Брэм Коэн, основатель Tor, представил четвертый способ борьбы с высокой тратой энергии, который он называет «подтверждением диском» (англ. proof of disk) и по которому владельцы дисковой системы хранения — люди, которые выделили огромную часть компьютерной памяти на работу в сети и на выполнение ее функций — представляют экономический набор пользователей. Остин Хилл (Austin Hill) из Blockstream предостерег от использования альтернативных методов достижения консенсуса. «Экспериментировать с алгоритмом доказательства выполнения работы — опасно, это новая эра компьютерной науки»
[494] . Тут появляется дополнительное требование к инновациям: программисты должны следить не только за тем, чтобы новые параметры и функции выполнялись, но и за тем, чтобы выбранный алгоритм достижения консенсуса гарантировал их надежность и распределенность по отношению к самому подходящему экономическому сету.
Так или иначе, а поговорка «где хотенье, там и уменье» абсолютно применима ко всем выше описанным случаям. Самые продвинутые технические специалисты планеты ищут в настоящий момент решение энергетической проблемы с помощью более эффективных приборов и возобновляемых источников энергии. Кроме того, чем умнее будут становиться компьютеры, тем, вне всякого сомнения, больше собственных решений они будут предлагать. Вот что сказал об этом ангел-инвестор биткойна Роджер Вер (Roger Ver) по прозвищу Иисус Биткойна: «Скажем, уровень IQ самого умного человека составляет где-то 200. Представьте теперь искусственный интеллект с IQ 250, или 500, или 5000, или 5 миллионов. Решения обязательно найдутся, если люди захотят, чтобы они нашлись»
[495] .
Правительства стран либо подавят развитие технологии, либо будут неверно ее интерпретировать
Либертарианцам и анархистам Сатоси Накамото написал: «Вы не найдете решение политическим проблемам в криптографии»
[496] . Панацею для вездесущих правительств придется искать в другом месте. Сатоси рассматривает свой эксперимент как расширение территории свободы, а не как бунт. В то время как правительствам удалось «обезглавить» централизованные сети типа Napster, полностью пиринговые сети, такие как Tor, смогли им противостоять. Сможет ли сеть блокчейна биткойна выстоять против централизованной власти?
Это пока совершенно неизвестно. Как будут относиться к технологиям блокчейна законодатели, государственные чиновники и судьи по всему миру? «Суды будут неправильно понимать ее. Точнее, они уже начали заблуждаться, применяя правила интеллектуальной собственности ко всему, что не является материальным. Они думают, что физические качества — разграничительная линия между виртуальной собственностью и интеллектуальной собственностью, но на самом деле это не так, — говорит Джош Фэрфилд. — Тут нет никакого элемента интеллектуальной собственности, ни одна часть биткойна не является интеллектуальной собственностью, тут нет творческой искры, которая бы обусловила наличие авторского права, тут нет идеи, которую нужно патентовать, нет патента, нет торговой марки»
[497] . По словам Стефана Пера из BitPay, «самая большая угроза в отношении биткойна заключается в том, что в какой-то момент он может стать настолько регулируемым, что появится конкурент, который будет гарантировать более высокую сохранность личной информации и анонимность, и все переключатся на него»
[498] . Одно ясно точно. «Вне зависимости от содержания политического курса, если вы не понимаете технологию и ее последствий, вы обрекаете себя на неудачу, используя ее, — говорит Джерри Брайто (Jerry Brito) из научно-исследовательского центра Coin Center, занимающегося разработкой политики биткойна. — Если вы не понимаете технологию, вы можете принять закон и вести политику, которые будут мешать ее развитию. Мы просто хотим, чтобы вы понимали, что делаете»
[499] .
Итак, задача кажется сверхсложной. Нужно предвидеть непредвиденное. С одной стороны, разработчики должны постараться не допустить, чтобы инновацию заглушили «заодно», принимая меры в отношении самых ужасных явлений в человеческом обществе — например, торговли людьми, наркотиками, оружием, детской порнографии, проституции, терроризма, уклонения от уплаты налогов и фальшивомонетничества. С другой стороны, они не должны допустить, чтобы новые, но еще не проверенные технологии, например, блокчейн — платформы для управления идентификационной информацией, не ограничивали свободу граждан. Есть потребность в стабильном подходе к контролю, законодательству и обсуждению соглашений на международном уровне, чтобы минимизировать правовую нестабильность и чтобы инвесторы продолжали поддерживать развитие технологии во всем мире.
Юрисдикционная территория уже сейчас имеет большое значение, когда речь заходит об использовании биткойнов. Некоторые правительства запретили саму криптовалюту или запретили государственным банками использовать ее, как это было сделано в Китае. Брайто говорит: «Это сделано очень по — китайски. Использование биткойна не является незаконным, однако оно может таковым стать в любой момент, и все об этом знают»
[500] . В Китае процветает сообщество профессиональных майнеров, и китайские пулы для майнинга играли важную роль в дебатах по поводу усовершенствования протокола биткойна. Что будет с безопасностью блокчейна, если Китай внезапно запретит майнинг тоже? Органы власти в других странах начали трактовать биткойн узко, как, например, налоговая служба США. Она обозначила биткойн как актив, который подлежит налогообложению.
Некоторые правительства запретили саму крипто-валюту или запретили государственным банками использовать ее, как это было сделано в Китае.
Правовые режимы также имеют значение. Юристы-теоретики Де Филиппи и Райт не думают, что современный правовой режим в состоянии регулировать вопросы, которые касаются вопросов умной собственности в масштабах всего мира. Умные контракты и определяют права собственности, и управляют ими. Их код не предполагает каких-то вариантов в отношении передачи прав, код не может произвольно конфисковать права, отобрать их или передать их кому-то другому. Например, если в процессе регистрации земельных участков правительственные чиновники по ошибке передадут часть земли кому-то, кто не является законным владельцем этого участка, то этот человек получит полную власть над ним, а законный владелец ничего не сможет с этим поделать.
