Марфа подбоченилась.
— Это как сказать. Вот мой Петька без ума меня любит, и не только он, — довольно рассмеялась она. В ее глазах забегали игривые огоньки. Грациозно закинув ногу на ногу, Марфа томно защебетала: — А ты такая красавица, крылья опустила, разве так можно?! Приведи себя в порядок — и вперед.
— Куда вперед? — пьяно захихикала Надя.
— У меня прекрасная маникюрша, — остановила Марфа взгляд на ее руках. И потрясающий массажист, рекомендую. — Она сладко потянулась.
Женщины переглянулись и дружно засмеялись.
— Мне для полного счастья только массажиста не хватает, — хохотала Наденька. От смеха у нее даже слезы на глазах выступили. Внезапно она остановилась и печально произнесла: — Нет, Марфа, мне это все не нужно, не хочу я пачкаться, я Альберта люблю.
От ноток трагизма в ее голосе у Марфы мурашки по спине пробежали.
— Что он, такой особенный, твой Альберт? — сердито бросила Марфа.
— Да, особенный, — заявила Наденька. — Он именно особенный. — Глаза ее наполнились глубокой нежностью. — Таких, как он, больше нет.
Внезапно лицо Марфы вытянулось, она вскочила и глупо заулыбалась.
— Ой, Альберт! Напугал! И давно ты здесь стоишь? Слушаешь нас, а мы тут дурака валяем, — сконфуженно засмеялась она.
Наденька обернулась и увидела мужа.
Альберт подошел к жене и выхватил из ее рук бокал.
— Опять пьешь, ты же мне слово дала!
Вздрогнув, Наденька побледнела и задохнулась от гнева.
— Как ты смеешь?! А впрочем… — Она взмахнула рукой и, давясь слезами, выбежала из гостиной.
Надю душила страшная обида: как он мог унизить ее в присутствии Марфы? А Марфа, по-прежнему не стесняясь, заигрывает с ним! Вспомнив, как у Марфы при виде Альберта заискрились глаза, Наденька умылась и вернулась обратно в гостиную.
Увидев бледную как смерть супругу, Альберт испугался, он знал, что ее бледность — предвестник тяжелого нервного припадка, поэтому, чтобы не провоцировать скандал, он резво вскочил с дивана и исчез за дверью.
— Козел! — задохнувшись от ненависти, прошипела Надя. — Опять от какой-нибудь бабы!
— От бабы? — подавилась вином Марфа. — Он что, тебе изменяет?!
— А то! — фыркнула Наденька. — У него знаешь сколько баб?
— Да ты что! — разочарованно выдохнула Марфа. — А я думала…
Наденька продолжала, словно в горячке:
— Новую бабу завел, по его глазам вижу. С очередной поклонницей замутил. Ты что, разве не знаешь, что для мужиков существует только та женщина, которая проходит мимо в данный момент? Самцы они, их и обвинять за это глупо, это природа. Они просто самцы обыкновенные, их главная задача — как можно больше оплодотворить самок.
Марфа лениво рассматривала вино через прозрачное стекло бокала. Ее интерес к Альберту как рукой сняло. Бабники не нравились Марфе, она предпочитала сильных, стойких мужчин, которых нелегко завоевать.
— Козлы они обыкновенные! — отпив глоток, уныло поддержала она подругу и расплылась в презрительной улыбке. — Держать их в руках надо. Вот мой козел — полный телок, как я скажу, так и будет. Возьми и ты своего в оборот.
Но Наденька горько вздохнула и отрицательно покачала головой:
— Нет, с Альбертом это не пройдет, у нас все наоборот, это он вертит мной как хочет.
Покосившись на дверь, Марфа беззаботно посоветовала:
— Да бросай ты его! Другого найдешь. Тоже мне король! Правда, Наденька, разводись, — загорелась она. — Выберемся на тусовку, там мужиков тьма, выберешь себе мачо настоящего.
Наденька допила вино и покачала головой.
— Не нужен мне никто, кроме Барятьева, люблю я его, — мучительно сжала она виски. — Так что, подруга, не подходит мне это.
— Как хочешь, — обиделась Марфа. — Сиди и жди этого старого похотливого козла. У тебя рога уже до небес выросли, — нервно хохотнула она. — Вон я своему ветвистому оленю такие рога отрастила — и ничего, он у меня как шелковый.
Помрачнев, Надя откинулась на спинку дивана.
— Мне этот зоопарк — козлы, телки, олени — не подходит. Я сама себе противна буду, если изменю Альберту…
— Не переживай, он за двоих изменяет. Если тебе нравится, что он постоянно трется с другими бабами, что он эти измены тащит в твою кровать, — тогда терпи и не ной.
Надя потянулась к бутылке.
— Скажешь тоже! Кому это может понравиться? Я иногда его за это так ненавижу, убить готова.
Марфа засмеялась.
— Боюсь, ты не одинока, девяносто процентов баб думают точно так же, а остальные десять просто себе в этом не признаются.
Послышались шаги, и в гостиную заглянул Альберт. Увидев Наденьку опять с бокалом, он нахмурился и процедил:
— Опять пьешь! Я же сказал…
Марфа решила заступиться за подругу и, схватив пустую бутылку со стола, помахала ей.
— Да у нас уже ничего нет, так что не беспокойся. Распили две подруги бутылочку, что такого?
Упрямо сжав губы, Наденька вскочила с места.
— Вино кончилось, я сейчас еще принесу.
Проводив подругу взглядом, Марфа укоризненно покачала головой и прощебетала:
— Ну зачем ты так, Альберт, ведь Надя тебя безумно любит.
Криво усмехнувшись, он опустился на место жены и пристально уставился на гостью:
— Если бы любила, не пила бы.
Закинув ногу на ногу, Марфа, словно невзначай, обнажила идеальные коленки и, облизнув губы, многозначительно улыбнулась.
— Значит, ты, Альберт, неправильно ведешь себя. Я, в отличие от тебя, не вижу, что Надя прикладывается к рюмке. Пара бокалов сухого вина не в счет.
— Ты не в курсе, — отмахнулся он. — Я лучше знаю, как часто моя жена пьет и сколько.
Кокетливо прищурившись, Марфа улыбнулась.
— Если с женщиной что-то не так, в этом виноват мужчина.
— Не тот случай, — пренебрежительно ухмыльнулся Барятьев.
Глава 45. Барятьев находит клад
В жизни Альберта Барятьева наступила черная полоса, ролей ни в театре, ни в кино не предлагали, и он охладел к работе. Засел дома и основательно занялся поисками клада.
Целыми днями он бродил по дому с металлоискателем, а вечерами сидел за летописью предка. Который раз он перечитывал и переписывал фрагменты текста, на его взгляд, указывающие на место расположения клада.
Домработница Мария, которую он взял в помощь Наденьке по просьбе жены двоюродного брата Инны, увидев хозяина со странной штуковиной в руках, делала круглые глаза. Она никак не могла понять, что он делает этим непонятным прибором, а спросить стеснялась. Поэтому поинтересовалась у хозяйки. Наденьке не хотелось посвящать прислугу в семейные дела, и она отшутилась:
