Альберт почувствовал себя необычайно глупо и стал рассказывать, что заболела его мать. Но по мере того как он говорил, прекрасные глаза Евы наполнялись глубоким презрением. Она не поверила ни единому его слову.
— Вешай лапшу на уши какой-нибудь другой дуре! Со мной такие номера не пройдут! — возмущенно фыркнула красавица и захлопнула дверь.
Злой Альберт вернулся в театр. И у входа неожиданно столкнулся с Наденькой.
— Привет, — обрадовался он. — Где ты пропадала?
— Сессию сдавала, — ответила девушка, стараясь на него не смотреть.
— Так ты учишься?
Только сейчас Наденька поняла, насколько Барятьеву безразлична ее жизнь и она сама, Альберт забыл, что она ему рассказывала, как восстановилась в институте.
— Учусь, — сухо ответила Надя.
Вспомнив свое унижение перед Евой, ее последние слова, Альберт с мстительным удовольствием подумал, что должен ей отомстить, а лучше способа и не представить.
— Ты сегодня вечером свободна? — ласково спросил он Наденьку.
Девушка опешила, ее глаза заблестели, но она неожиданно даже для самой себя ответила:
— Нет, я занята.
Отказ лишь подстегнул Альберта. Он обнял Наденьку и стал жарко шептать ей на ухо о том, как скучал по ней.
Наденька растерялась, земля уходила у нее из-под ног, ведь Альберт ей по-прежнему безумно нравился. Довольный произведенным эффектом, Барятьев коварно улыбнулся.
— После репетиции встретимся на этом же месте, до вечера.
Глава 19. Слух о кладе
Наши дни, Москва
Утром Зинаида заметила, что батареи в особняке почему-то остыли, и вызвала слесаря из местной жилищной конторы. А пока тот осматривал батареи, вкрадчиво выпытывала сведения о прежних владельцах.
Хмурый немногословный мужичок с густыми черными бровями, в помятом синем комбинезоне нехотя бубнил:
— Чудные были господа, сколько я у них ни бывал, все время ругались.
— Ругались? Из-за чего?
Почесывая затылок, мужичок пробормотал:
— Да ни из-за чего, просто так. Хозяйка говорила: вот так делай, а хозяин вмешивался постоянно, кричал: нет, вот так.
— И кто прав был?
— Да, пожалуй, хозяйка. Молоденькая была, но в хозяйстве понимала лучше.
Покрутив вентили, слесарь потрогал батареи в комнатах и заявил:
— Все, работа выполнена, принимайте. С вас полторы тысячи рублей.
— Чего так дорого? — встрепенулась Зина.
Слесарь насупился.
— Ничего не дорого, вон у вас какой домище. За такую работу я с вас, почитай, ничего и не взял.
Домработница не стала спорить и протянула деньги. А затем, беспомощно улыбаясь, попросила:
— А дырку в заборе не почините?
Небрежно засунув купюры в нагрудный карман комбинезона, мужичок сердито сдвинул брови.
— В заборе, говорите?
— В заборе, — закивала Зинаида.
— Что, опять?
— Почему опять?
— Так в заборе, почитай, уже третий раз прутья выпиливают, руки бы за это оборвал! — решительным шагом направляясь во двор, проговорил слесарь.
Домработница засеменила за ним.
— А вы сделайте так, чтобы больше не смогли выпилить, я вам заплачу сколько скажете.
Потоптавшись вокруг выломанного прута, слесарь вытащил из пачки сигарету и закурил.
— Тысячи три с вас возьму, — не глядя на Зинаиду, заявил он.
— Три так три, — вздохнула она. — Только не пойму, кому в голову взбрело забор ломать?
— Так известно кому! — Слесарь сплюнул в сторону и, швырнув окурок, притоптал его. — Ихняя прислуга, — неопределенно мотнул он головой в сторону особняка, — сказывала, что клад в доме имеется, поэтому, желая золотишко найти, кладоискатели забор ломали, чтобы в дом попасть.
— И давно это было? — с остановившимися от ужаса глазами спросила Зина.
— Так месяца за два, за три до того, как хозяйка повесилась.
У домработницы аж скулы свело от этой новости, и она вдруг заторопилась.
— Ладно, вы забор чините, как сделаете, позовете, а я побегу, у меня работы полно.
Слесарь недовольно проводил ее взглядом и начал куда-то звонить по мобильнику.
А Зинаида стремглав влетела в кабинет Александры и, несмотря на то что та была не одна, а на кушетке возлежала клиентка, заголосила:
— Вы не представляете, Александра, какой ужас! Этот забор уже два раза ломали, и буквально перед смертью жены артиста. Слесарь говорит — из-за клада.
Смерив помощницу по хозяйству гневным взглядом, Александра сердито прошипела:
— Вы что, не видите, я занята?
Опомнившись, Зинаида извинилась и выскочила за дверь. Но было поздно, клиентка — Павлина Кузьмина, владелица сети бутиков, живо заинтересовалась словами Зины. Желто-зеленые хищные глаза впились в психолога.
— О чем это она?
— Да так, о ерунде всякой, — отмахнулась Александра.
— Как же о ерунде? — Павлина приподнялась с кушетки. — Ваша домработница про забор говорила, про то, как его сломали, когда клад искали. А про владелицу этого дома я много слышала. И про этот особняк много разного болтают… Как интересно! Я люблю всякие страсти! Можно я у вас тут переночую? — Ее глаза заблестели, морщины разгладились, и Павлина даже помолодела. — Я вам заплачу, конечно. Мне так не хватает адреналина. Ну пожалуйста!
— Хорошо, — вздохнула Александра. — Я подумаю.
Но клиентка не унималась.
— На вашем месте я бы комнаты на ночь сдавала. Любителям мистики, — загорелась она идеей. — Такие бы деньжищи загребали! Что вы теряетесь?
Выдавив вежливую улыбку, Александра произнесла:
— Я подумаю на эту тему. А пока давайте продолжим сеанс.
Павлина вздохнула, приняла прежнюю позу, демонстративно вытянулась и забубнила:
— Не умеют у нас бизнес делать, вот за границей такие деньжищи бы слупили, а вы…
— Так мы продолжаем сеанс или хотите поговорить?
— Не хочу трещать о всякой чуши, хочу испытать самый настоящий ужас. Только страх может вылечить мою меланхолию. Ну пожалуйста, разрешите мне переночевать здесь хотя бы раз, — вновь заныла она.
— Я же сказала, подумаю.
— Что здесь думать? — возмутилась Павлина. — Вот увидите, одна ночевка принесет пользы больше, чем ваши десять сеансов.
Психолог оскорбилась.
— Вы что, хотите сказать, что от моих сеансов вам нет никакой пользы?
