Зинаида разволновалась:
— Ой, пылищи-то сколько! Пойду за ведром с тряпкой сбегаю.
— Погоди, — остановила ее Александра. — Потом помоешь, давай сначала посмотрим, что здесь есть.
Небольшой отсек перед дверью, как и подвал, оказался захламлен старыми сломанными вещами, которые прежним хозяевам было жаль выбросить, а отремонтировать руки не доходили.
Зина отодвинула старый сломанный стул и стала разбирать угол, забитый поломанной бытовой техникой.
— Надо выкинуть это старье, — загорелась Александра.
— А вдруг хозяева заругаются? — забеспокоилась домработница.
— Ерунда! — беспечно отмахнулась Александра. — Хозяева боятся этого дома как чумы, вряд ли они знают, какие вещи здесь есть. Ты бы видела, как отсюда рванул нынешний владелец, когда я попросила его показать дом!
— Да ну! — удивилась Зинаида. — Чудной какой.
— Не то слово — чудной, — задумчиво пробормотала Александра, остановив взгляд на лестнице, ведущей наверх. Она взялась за старые, гладкие, покрытые лаком перила и ступила на лестницу.
— Вы куда? — крикнула Зинаида.
Не ответив, Александра поднялась по скрипучим ступенькам винтовой лестницы и оказалась на чердаке.
Просторное чердачное помещение оказалось полупустым.
Посредине валялся табурет, поблизости от него на полу белел очерченный мелом силуэт. Затаив дыхание, Александра подошла ближе.
Она поняла, что это то самое место, где погибла Надежда Барятьева. Убраться здесь и стереть меловой контур никто не удосужился, а они с Зиной дошли до задней части дома только сейчас. Неприятное чувство охватило Александру, она невольно похолодела.
Сзади послышался шум, нервы Александры не выдержали, и она громко взвизгнула.
— Не пугайтесь, это я. — В дверях показалась рыжая макушка Зины. — А мы здесь с вами еще не были.
Глава 18. Белла Леонидовна на смертном одре
1980-е, Москва
На фестивале театрального искусства Ева Михайловская блистала. Длинное бархатное темно-синее платье ладно облегало ее стройную фигуру и подчеркивало белизну и атласную нежность кожи. Белокурые волосы как бы небрежно, но очень искусно были забраны вверх и придавали ей томность и пикантность.
Окружающие восторженно перешептывались: «Наконец Барятьев нашел свою вторую половину» — и ждали дня, когда он объявит о помолвке.
Правда, наряду с этими слухами ходили и другие, что у красавицы актрисы имеется высокопоставленный покровитель, но донести этот слушок до Барятьева, даже анонимно, желающих не нашлось.
Стоя рядом с возлюбленной и упиваясь восхищенными взглядами толпы, обращенными на Еву, Альберт окончательно решил сделать ей предложение.
Но каким-то непостижимым образом его намерение угадала маменька. Ее вдруг ни с того ни с сего охватило чудовищное предчувствие, что сыну грозит женитьба. Белла Леонидовна срочно прикинулась смертельно больной и призвала Альберта к себе.
Это случилось как раз в тот день, когда Альберт решил вручить Еве кольцо и готовил торжественную речь, чтобы предложить девушке руку и сердце. Он забронировал на вечер столик в дорогом ресторане и послал Еве приглашение. Но тут позвонил Казимир Иванович и сообщил, что Белла Леонидовна слегла и просит сына немедленно приехать.
В спальне больной шторы были опущены, в комнате сильно пахло лекарствами.
Бледное, без кровинки лицо матери своей безжизненностью испугало Альберта. Открыв глаза, Белла Леонидовна трагически прошептала:
— Сыночек, врачи хотели госпитализировать меня, но я отказалась, уж лучше дома умереть.
Альберт кинулся к телефону вызывать «Скорую», но мать его остановила:
— Я знаю, доктора не помогут. Не мучай меня!
Альберт сел у изголовья ее кровати и задумался.
Надо же, мать заболела в тот момент, когда он наметил сделать предложение Еве, — это плохой знак. И отменить встречу с Евой он не может, как раз сейчас у нее закончилась репетиция, и Ева поехала к парикмахерше, телефон которой Альберту неизвестен. И поехать в ресторан он не может, не бросать же умирающую мать. Нужно уговорить ее пригласить врача. Узнать, насколько серьезна ситуация.
Альберт осторожно положил ладонь на тоненькую, высохшую, безжизненную руку матери.
— Мама, ты зря раскисла. Я позвоню друзьям, у тебя будут самые лучшие врачи. Где Казимир Иванович? Нет, я не позвоню, я съезжу и привезу тебе самого лучшего доктора!
Белла Леонидовна закрыла глаза. Ее веки в голубоватых прожилках затрепетали. Она остро почувствовала, что сын хочет сбежать.
— Сынок, ты хочешь бросить меня? А вдруг я умру? — жалобно простонала она.
Альберт задергался, время встречи с Евой неумолимо приближалось. Судорожно кусая губы, он переводил расстроенный взгляд с матери на часы.
— Казимир ушел за лекарствами, — прошептала мать слабым голосом. — Не оставляй меня одну…
— Но он скоро будет, — воскликнул Альберт, но уйти от матери не посмел.
Время от времени он хватался за телефонную трубку в стремлении дозвониться в ресторан и предупредить Еву, что не придет. Нервно набирал номер, вслушивался в продолжительные гудки. Альберт понимал, что тщетно ждет, взять трубку некому, потому что в это время ресторан забит под завязку и все метрдотели заняты, но с каким-то тупым остервенением снова и снова набирал номер.
Белла Леонидовна догадывалась, что сорвала сыну какую-то важную встречу, и наделась, что это встреча с Евой.
Взглянув на часы в очередной раз, Альберт понял, что окончательно опоздал. Он перестал нервно слоняться по комнате и уселся в кресло рядом с матерью.
— Как себя чувствуешь, мама? — уныло спросил он.
— Немного лучше.
— Замечательно! — обрадовался он. — Так, может, я побегу тогда?
Мать укоризненно взглянула на него, ее губы беспомощно дрогнули.
— Хочешь бросить меня?
— Нет, что ты! — смутился Альберт. — Просто я хотел…
— У тебя дела, я понимаю, — вздохнула Белла Леонидовна. — Но ты же можешь перенести все на завтра? Если я не попрощаюсь с тобой перед смертью, ты будешь переживать, и мне на том свете будет плохо.
Альберт понял, что мать его не отпустит, и покорился. В конце концов, он попытается завтра объяснить все Еве, и она наверняка поймет его и простит, ведь она его так сильно любит.
На следующий день, когда матери стало значительно лучше, Альберт приехал к Еве. Девушка встретила его холодно. Презрительно изогнув губы, она процедила:
— Хорошо погулял вчера? Тебя и ночью дома не было! Одного не понимаю, зачем ты это представление устроил? Я как дура просидела два часа одна за столиком, ко мне всякие идиоты клеились, а ты где-то забавлялся! — Выпалив все это на одном духу, Ева уставилась на Альберта.
