– Вроде они позатой зимой, да? Назад, на нас в набег приходили, тогда еще на Пасеку наехали, пограбили слегка, в осаду взяли. Потом пограничники с Заставы подтянулись, отбились, – припомнил Санька. – Мы только-только замок освободили, зиму едва пережили… А теперь, значит, помощи просят.
– Так то с голодухи было, ты вспомни тот год, мы и сами не шиковали, – заметил адмирал. – Потом-то мы мирный договор заключили, начали друг к другу караваны торговые пускать. Ты и сам через их земли проходил.
– Да мы первый раз когда пошли, нас там чуть и не убили тут же… Хотя потом разобрались все же. Наладились отношения. У них там как раз банда какая-то шуровала, а на нас подумали. А мы куда идем-то?
– Сначала к Командору, кирпич выгрузим, заберем генераторы, потом на Пароход, кожу отдадим и все железо, там берем селитру и идем в Питер, заходим на Институтский остров, был там когда-нибудь, нет? Поглядишь заодно. Дальше в Пулково и потом на запад через пролив в Южную крепость. По дороге селитру раздаем, грузим торф, у институтских – семена. В Южной крепости удобрения сгружаем, берем зерно и гравий. Гравий тащим в Пулково, там меняем его и часть зерна на свинину, потом опять заходим в Питер и возвращаемся обратно. Думаю, за месяц управимся со всеми остановками и делами по дороге. Шнява у нас пока единственная рабочая лошадка. А в следующем году начнем новый пароход строить. Да и железку, может, когда дотянем до Парохода сначала, а там и до Питера. Тогда полегче будет с перевозками.
– Я все же не понимаю, а мы зачем? – не удержался Санька.
– Да в основном чтоб без дела не болтались, – усмехнулся адмирал. – Да и у Командора для вас есть сюрприз…
Остров Командора лежал в нескольких сотнях метров от материкового берега, на полпути между Замком и Пароходом. На горизонте виднелась башня замка, по прямой, по воде, до него было часа два хода под парусом. Остров явно перенесся с Земли. Обращенная к суше часть полого уходила в воду большими гранитными, отполированными ледниками и морскими волнами за тысячелетия, склонами, а край, смотрящий на море, был будто обрублен, словно каравай хлеба разрубили пополам и одну половинку убрали. Высокий скалистый обрыв понемногу разрушался, но за те несколько сотен лет, прошедших после переноса, еще сохранял свой почти ровный и слишком правильный для естественного природного образования вид. Там, наверху, берег уже укрепляли, и там же и стояла усадьба Командора, скорее даже маленькая крепость… Внизу, на обращенной к Большой земле стороне, в бухте поставили деревянный причал для приходящих судов. Шнява пришвартовалась, посольство сошло на берег, и охрана повела их наверх, в усадьбу, а команда приступила к разгрузке. Капитан приказал полностью освободить первый трюм. Кирпич оттуда выносили и складировали прямо на берегу у причала. Сначала, как обычно, начали кидать в кучу, но потом, после того как несколько блоков разломалось, боцман разорался и назначил двоих матросов собирать аккуратно сложенные палеты. Еще до темноты работу закончили. На шняве всех, кто свободен от вахт, капитан отпустил на сушу, но матросы бывали здесь уже не раз, и портовых кабаков на острове не предвиделось. Так что команда просто развела костер на берегу и жарила шашлыки.
– А наверх как поднимать? – поинтересовался Санька.
– Они сами заберут. За пару дней на тачках перевозят, – ответил адмирал и улыбнулся. – Дружинники все равно здесь тренируются, будет для них силовая подготовка… Пойдем, пока на судне делать нечего, мы с тобой у Командора погостим.
Остров был всего пару сотен шагов в ширину, но зато вытянутый в длину, и напоминал огромный, лежащий на воде лук. Крепость Командора стояла на самом высоком месте посередине, а на сужающихся краях виднелись караульные вышки.
– Хорошее место. И берег прикрывают, и сами во все стороны все видят, – заметил Санька.
– Да. – Андрей остановился и, стоя на широкой, как следует утоптанной и посыпанной галькой и песком дорожке, ведущей вверх по склону, обернулся к проливу. – Там по берегу как раз железная дорога проходит, она тут почти к воде подошла. На той стороне тоже причал стоит, и, наверное, будут станцию строить. А потом и деревню. Со временем, может, и перевалочный пункт появится, порт, железка, форт с моря. Место неплохое. А сейчас как раз через эти места к Пароходу тянут железную дорогу…
Дорожка прошла через небольшую рощицу и вышла к огородам, за которыми уже стояла большая деревянная стена, примыкающая краями к обрыву и отрезающая часть берега.
– Да тут и правда крепость! – восхитился Санька. – Это когда же успели построить?
– Тебя давно не было, – заметил адмирал. – Целый год болтался где-то… В последнее время много строят. Народа добавилось, хотя и недостаточно. Ты же не был на юге? Там за проливом сохранились в Пулково поселения. И по берегу нашлись еще. Забираем людей сюда, строим. А строить надо много, жилья не хватает, земли для крестьян. Скоро от Заставы до Парохода все в хуторах будет. Вокруг Питера северного тоже. На юге, в Южной крепости, там даже не хутора, там надо села ставить, там земля богатая. Если трактора начнем делать, то на юге житница зерновая будет. А людей не хватает на все. Главная нехватка в них. Мы уже пятнадцатилетним предлагаем из семей уходить и собственным хозяйством обзаводиться, даже браки разрешили у подростков, лишь бы они сами, своим умом жили и детей рожали. Очень рабочих рук не хватает. Поэтому приходится брать одно-два направления, а остальные постольку-поскольку… И что самое печальное, народ начал забивать на общие стройки. Помнишь первый год? Как все дружно брались, все ладилось, как вместе бандитов ловили. А сейчас мужик дом поставил, жену привел, поля вспахал, корову на урожай выменял, налепил горшков, за зиму лен да коноплю в ткань перевели, приоделись. И все, ничего ему не надо. Живет на своей земле, детишек плодит, а до остальных ему дела нет. Помогли хозяйством обзавестись – и до свидания. И таких все больше. И ничего не сделаешь, только налогом обложить.
– А я на Пасеке школу-интернат видел и армейское училище в городе, – вспомнил Санька.
– Так приходится! Детей забираем на зиму, чтобы выучить, вдолбить им, что жить только для себя – это для нас смерть. Дети – они же как пластилин, что вылепишь, с тем и будут всю жизнь. Если его родители убедят, что хутор и корова да девка в доме – это главное, то он так и будет всю жизнь поля пахать, да еще урожай прятать, чтобы налог поменьше сдавать. А нам инженеры нужны, строители, химики, геологи. Порох делать, нефть в бензин перегонять, руду искать, не будем же мы вечно болота осушать и железо из болотной руды выколупывать. Много чего надо, не сделаем сейчас – через поколение-два забудут все.
– Введите налог на железную руду, я читал, в Швеции в Средневековье крестьяне железом сдавали, сами его копали, сами выплавляли, – припомнил Санька.
– Ага, а сколько они леса сожгли и сколько руды в отходы ушло? Они же меньше тридцати процентов из руды вынимали, и качество было – только в повторную переплавку. Нет, это не выход. Ну да ничего, будем живы – разберемся… Или пароход разберем, он большой, надолго хватит.
