Заветная, хоть и редко осуществимая мечта для
врача: натравить одного адвоката на другого, и заведующий урологическим
отделением не собирался отказывать себе в удовольствии. Он пришел в палату
мистера Уорли, представился, поскольку до тех пор они не были знакомы, и
сообщил, что лично контролирует курс лечения. Мистеру Уорли уже осточертели все
врачи, и, если бы не бесчисленные трубки, оплетавшие его изуродованное тело, он
давно бы сбежал из больницы. Вскоре разговор переметнулся на дилофт, на сделку,
на то, какое золотое дно представляют подобные соглашения для адвокатов. В этом
месте старик оживился: на бледном лице появился какой-никакой румянец, глаза
заблестели.
Сделка на позорно скудную сумму была заключена
вопреки его желанию. Какие-то несчастные сорок три тысячи – остальное досталось
адвокату! Он вспомнил, как после многочисленных безответных звонков в контору
напал наконец на какого-то молодого прощелыгу, и тот посоветовал повнимательнее
перечитать пакет документов, которые мистер Уорли добровольно подписал. Там
действительно имелся пункт, уполномочивающий адвоката заключать сделку на
сумму, не меньшую, чем оговоренный минимум. Мистер Уорли направил тогда мистеру
Картеру два язвительных письма, ни на одно из которых ответа не получил.
– Я был против сделки, – неоднократно повторил
он.
– Но теперь, видимо, поздно об этом говорить,
– поддакивала миссис Уорли.
– Может, и нет, – задумчиво произнес доктор и
поведал о канзасском пациенте, чей случай был очень похож на случай мистера
Уорли. – Он нанял адвоката, который будет судиться с его прежним адвокатом, – с
огромным удовольствием сообщил он.
– Я сыт адвокатами по горло, – заявил мистер
Уорли и хотел добавить: врачами тоже, но сдержался.
– У вас есть телефон этого адвоката? –
засуетилась миссис Уорли, сохранившая большую здравость мышления, чем супруг.
Как это ни печально, она вынуждена была заглядывать на год-другой вперед, когда
Теда не будет в живых.
У уролога номер «случайно» оказался под рукой.
* * *
Людьми, которых боялись «массовики», были
только их коллеги. Хищники. Предатели, следующие по пятам и не прощающие
ошибок. Среди адвокатов существовала особая специализация: несколько очень
умных и очень злобных профессионалов занимались исключительно тем, что
охотились на представителей собственной братии, имевших несчастье заключить
недобросовестные сделки. Хелен Уоршо даже написала учебник на эту тему.
Не упуская случая декларировать свое страстное
желание доводить каждое дело до суда, «массовики» теряли дар речи, стоило им
представить себя перед ложей присяжных, которым станет известно состояние
личных адвокатских финансов. А в профессию Хелен Уоршо входило и это: доводить
до сведения присяжных размеры имущества адвокатов, которых она привлекала к
суду.
Тем не менее случалось такое редко. Призывы
«массовиков» судиться со всем миром и их заверения в любви к суду присяжных,
очевидно, находили отклик у публики. Когда дело касалось необходимости доказать
ответственность подсудимого, никто не добивался сделки быстрее, чем
«массовики». Даже врач, виновный в преступной халатности, не увертывался от
суда с такой энергией и ловкостью, с какими рекламирующий себя по телевидению
адвокат прибегал к любому мошенничеству, лишь бы добиться досудебной сделки.
У Хелен Уоршо в ее нью-йоркском офисе уже
лежало четыре дела о последствиях сделки по дилофту, и еще к трем она
внимательно присматривалась, когда ей позвонила миссис Уорли. Ее маленькая
фирма собрала досье на Клея Картера и множество материалов – на Пэттона Френча.
Хелен внимательно следила за деятельностью двух десятков самых успешных
адвокатских контор, занимающихся коллективными исками, и за ходом десятков
крупнейших массовых дел. У нее не было недостатка в клиентах и гонорарах, но
ничто не будоражило ее воображение так, как желание прижать тех, кто нажился на
дилофте.
Поговорив с миссис Уорли несколько минут,
Хелен отлично представила, что происходит.
– Я приеду к пяти, – сказала она.
– Сегодня?
– Да, сегодня.
Она успела на ближайший рейс местной авиалинии
до аэропорта Даллеса. Собственного самолета у нее не имелось по двум причинам.
Во-первых, Хелен была расчетлива и не находила такое вложение средств разумным.
Во-вторых, если ей суждено было когда-нибудь самой предстать перед жюри
присяжных, не хотелось бы, чтобы этот самолет всплыл. Годом раньше, когда ей
удалось довести до суда одно дело, она показала присяжным огромные цветные
фотографии двух лайнеров, принадлежавших адвокату-ответчику: виды снаружи и
изнутри. А также снимок его яхты, виллы и прочая, прочая. На жюри это произвело
огромное впечатление, и сумма штрафных санкций в пользу истца составила
двадцать миллионов.
Наняв машину – отнюдь не лимузин, – Хелен
прибыла в больницу Бетесды. Миссис Уорли уже подготовила необходимые документы,
которые мисс Уоршо внимательно изучала в течение часа, пока мистер Уорли спал.
Проснувшись, он не пожелал разговаривать. Он ненавидел адвокатов, особенно
таких настырных, как эта дама из Нью-Йорка. Его жена, напротив, располагала
временем и легко нашла общий язык с женщиной. За чашкой кофе в комнате отдыха у
них состоялась долгая беседа.
Главным преступником, разумеется, были и
оставались «Лаборатории Акермана». Там произвели вредный препарат, ускорили
процесс его лицензирования и начали бомбардировать потребителей рекламой, не
удосужившись провести тщательные испытания и сделать общим достоянием всю
имевшуюся у них информацию. Теперь стало известно, что дилофт даже более
вреден, чем казалось на первый взгляд. Мисс Уоршо уже собрала достаточно
медицинских доказательств того, что дилофт способен вызывать повторное
образование опухолей.
Преступником номер два был врач, выписывавший
лекарство, хотя его вина была не столь очевидна: ведь он полагался на
производителя, препарат оказывал эффект и так далее и тому подобное.
К несчастью, два первых преступника оказались
полностью свободны от ответственности в тот момент, когда мистер Уорли подписал
согласие присоединиться к коллективному иску, зарегистрированному в Билокси.
Хотя врачу, лечившему мистера Уорли от артрита, и не было предъявлено
обвинение, он тоже освобождался от ответственности.
– Но Тед не хотел никакой сделки, – несколько
раз повторила миссис Уорли.
Это не важно. Он поставил свою подпись и тем
уполномочил адвоката такую сделку заключить. Адвокат ее заключил и стал, таким
образом, третьим и последним подлежащим преследованию преступником.
* * *
