– Я дважды был на первой полосе, ничего
хорошего. Неудивительно, что нас, адвокатов по коллективным делам, так не
любят. Никто не любит, вам это еще предстоит почувствовать. Запах денег ассоциируется
с отрицательными персонажами. Но вы привыкнете к этому, как привыкли все мы. Я
однажды встречался с вашим отцом. – Во время разговора Френч косил глазом и
выстреливал каждую фразу так, словно постоянно обдумывал свои слова на три хода
вперед.
– В самом деле? – Клею с трудом верилось, что
этот человек и его отец действительно были знакомы.
– Лет двадцать назад я работал в министерстве
юстиции. Мы судились за кое-какие индейские земли. Но индейцы привели в суд
Джаррета Картера из округа Колумбия, и войне был положен конец. Он был
блестящим адвокатом.
– Благодарю вас, – лопаясь от гордости, сказал
Клей.
– Должен признать, Клей, ваша атака на дилофт
– шедевр. И сработано весьма необычно. В большинстве случаев слухи об опасных
препаратах расползаются медленно, по мере того как жалобы поступают от все
большего числа пациентов, Врачи процесс не ускоряют: они имеют свой куш от
фармацевтических компаний, поэтому вовсе не спешат поднимать красный флажок. К
тому же по законодательствам большинства штатов юридическую ответственность за
назначение вредных препаратов в первую очередь несут именно они. Постепенно в дело
начинают втягиваться юристы. У какого-нибудь дядюшки Люка из захолустного
Подунка в далекой Луизиане вдруг ни с того ни с сего появляется кровь в моче,
он целый месяц недоумевает по этому поводу, пока не сообразит пойти к врачу. А
врач, пораскинув мозгами, просто отменяет ему тот чудодейственный препарат,
который сам же и назначил. Неизвестно еще, додумается ли дядюшка Люк обратиться
к семейному адвокату. Но даже если додумается, в этих заштатных городишках
адвокаты обычно – серые мышки, которые имеют дело лишь с завещаниями и
разводами, так что, попадись им приличный повод для коллективного иска, они его
и распознать-то не сумеют. Чтобы вывести вредный препарат на чистую воду, нужно
время. А то, что сделали вы, – просто уникально…
Клею было приятно слушать. Френчу – говорить.
Это обнадеживало.
– …Из чего я делаю вывод, что вы располагали
информацией изнутри, – добавил Френч и сделал паузу, давая возможность Клею
подтвердить его предположение. Но тот хранил непроницаемый вид. – У меня
обширные связи в среде адвокатов от побережья до побережья, но ни один из них
до последнего времени ничего не знал о дилофте. В моей фирме работают два
юриста, чьей единственной задачей является отслеживание информации об имеющихся
на рынке препаратах, однако мы и близко не подошли к возбуждению дела. И вдруг
я вижу на первой полосе «Уолл-стрит джорнал» информацию о вашем наступлении и
вашу улыбающуюся физиономию. Мне известны правила игры, Клей, и я не
сомневаюсь, что вы получили информацию изнутри.
– Да, но я никогда и никому не открою
источника.
– Правильно. Вы меня успокоили. Я видел вашу
рекламу. Мы отслеживаем подобные вещи по всей стране. Неплохо. Доказано, что
пятнадцатисекундный метод блиц-рекламы, который вы избрали, наиболее
эффективен. Вы это знали?
– Нет.
– Молниеносный удар поздно вечером и рано
утром. Краткое послание, призванное напугать, и номер телефона, где готовы
оказать помощь. Я сам проделывал такое тысячи раз. Сколько дел вы собрали?
– Трудно сказать. Обратившимся к нам еще
делают предварительные анализы. Но телефоны звонят не переставая.
– Я запускаю свою рекламу завтра. У меня шесть
человек, которые занимаются только рекламой, можете поверить? Шесть штатных
рекламщиков. А их услуги недешево стоят.
Появилась Джулия с двумя блюдами – на одном
возвышалась гора креветок, на другом было разложено мясное ассорти – копченая
ветчина, салями, что-то еще, названия чему Клей даже не знал, – и разные сорта
сыра.
– Бутылку чилийского белого, – распорядился
Френч. – Вино должно было уже охладиться. Вы любите вина? – спросил он,
обращаясь к Клею.
– Некоторые. Но вообще-то я не знаток.
– А я обожаю вина. У меня здесь, в самолете,
не меньше ста бутылок. – Френч проглотил креветку. – По нашим подсчетам, по
дилофту должно быть от пятидесяти до ста тысяч истцов. Мы не ошиблись?
– Сто тысяч – это, судя по всему, максимум, –
осторожно подтвердил Клей.
– Меня немного беспокоят «Лаборатории
Акермана». Известно ли вам, что я дважды вел против них тяжбы?
– Нет, я этого не знал.
– Десять лет назад, тогда у них была прорва
наличности. Но в совете их директоров оказалась пара идиотов, которые сделали
ряд неудачных приобретений. Сейчас у них долгов на десять миллиардов. Глупая
история. Типичная для девяностых. Банки бездумно выдавали деньги идиотам, а те
пытались скупить весь мир. Так или иначе, «Акерман» отнюдь не на грани
банкротства. К тому же они застрахованы. – Френч подкидывал наживку, и Клей
решил сделать вид, что заглотил ее.
– Да, они застрахованы по меньшей мере на
триста миллионов. И еще у них есть около полумиллиарда, которые они могут
потратить на сделку.
Френч расплылся в блаженной улыбке и только
что не замурлыкал при этом сообщении. Он не мог, да и не пытался скрыть свой
восторг.
– Отличная сумма, сынок, великолепная! У вас
надежные источники в корпорации?
– Превосходные. Есть люди, которые владеют
конфиденциальной информацией, и мы располагаем выводами лабораторных
исследований, которыми располагать не должны. «Акерман» со своим дилофтом на
пушечный выстрел не подойдет к жюри присяжных.
– Восхитительно! – Френч даже закрыл глаза,
наслаждаясь услышанным. Нищий адвокат, получивший возможность купить первую в
своей жизни приличную машину, не мог бы выглядеть более счастливым.
Джулия принесла вино и разлила по бесценным
хрустальным бокалам. Френч с видом знатока понюхал, оценил и наконец пригубил.
Почмокав губами, он утвердительно кивнул и вернулся к беседе:
