В течение первых двух часов по возвращении
Клей читал почту, финансовые отчеты и вырезки из газет и журналов – только те,
которые отобрала Полетт. Большую часть того, что появилось за время его болезни
в печати, она от него утаила.
Потом, немного поспав, Клей усадил Полетт и
Оскара за стол в кухне и объявил, что пора начинать действовать.
И они принялись распутывать узлы.
* * *
Первым пунктом повестки дня значилась его
адвокатская контора. Гриттлу удалось сократить кое-какие расходы, но они все
равно стремительно приближались к миллиону долларов в месяц. Поскольку никаких
поступлений не было и не предвиделось, с неизбежностью встал вопрос об
увольнениях. Они просмотрели список сотрудников – адвокатов, параюристов,
секретарей, референтов, посыльных – и произвели болезненные сокращения. Хоть
дела по максатилу и считались теперь не стоящими ни цента, кто-то должен был
провести работу по их ликвидации. Для этого Клей выделил четырех адвокатов и
четырех параюристов. Ему хотелось бы выплатить премии каждому уволенному
сотруднику, но это съело бы все средства, в которых он теперь так отчаянно
нуждался.
Клей перечитал фамилии тех, кому предстояло
потерять работу, и у него заныло сердце.
– Я еще покумекаю над этим, – сказал он, не
решаясь огласить весь список.
– Большинство этих людей уже приготовились к
увольнению, – заметила Полетт.
Клей со стыдом представил, как о нем будут
говорить в его собственной фирме.
Двумя днями раньше Оскар неохотно согласился
поехать в Нью-Йорк и встретиться с Хелен Уоршо. Он представил ей подробную
картину авуаров Клея Картера, предстоящих трат и практически молил ее о пощаде.
Его шеф не хотел объявлять себя банкротом, но, если мисс Уоршо будет слишком
давить на него, выбора не останется. На нее это не произвело никакого
впечатления. Клей являлся членом группы адвокатов, против которых она выступала
и солидарная ответственность которых, по ее подсчетам, должна была составить
полтора миллиарда долларов. Она сказала, что не позволит Клею выплатить
кому-либо из ее клиентов меньше, скажем, миллиона. Что же касается Пэттона
Френча, то ему она предъявит требования втрое суровее. А кроме всего прочего,
она вообще не расположена к сделкам. В данном случае очень важно провести
показательный процесс и устроить шумную кампанию в прессе – это будет
решительная попытка стимулировать реформу системы правосудия в области
коллективных тяжб.
Оскар вернулся с поджатым хвостом и доложил,
что Уоршо жаждет крови Картера как адвоката, ответственного за утрату ожидаемой
компенсации самой многочисленной группой ее теперешних клиентов.
Устрашающее слово «банкротство» было впервые
произнесено Рексом Гриттлом еще в больничной палате. Оно просвистело в воздухе,
как пуля, и разорвалось, как снаряд. Потом стало возникать все чаще. Клей и сам
уже пробовал его на вкус, правда, лишь мысленно. Один раз его позволила себе
вымолвить Полетт. Оскар неоднократно произносил его в Нью-Йорке. Оно им не
нравилось, но за последнюю неделю прочно вошло в обиход.
Договор аренды будет расторгнут – в
соответствии с процедурой банкротства.
По договорам найма будет найден компромисс – в
соответствии с процедурой банкротства.
«Гольфстрим» будет возвращен продавцу на
возможно выгодных условиях – в соответствии с процедурой банкротства.
У рассерженных истцов по делу о максатиле
будут связаны руки – в соответствии с процедурой банкротства.
И, что самое важное, удастся приструнить Хелен
Уоршо – в соответствии с процедурой банкротства.
Оскар пребывал почти в таком же угнетенном
состоянии, как Клей, и через несколько часов мучительных поисков выхода
отправился в контору. Полетт вывезла Клея в патио, где они выпили по чашке
зеленого чая с медом.
– Я должна тебе кое-что сказать, – решилась
наконец Полетт, глядя прямо в глаза Клею. – Во-первых, я собираюсь дать тебе
немного денег.
– Ни в коем случае.
– Нет, я так хочу. Ты сделал меня богатой,
хотя никто тебя не понуждал. Не моя вина, что ты по собственной глупости
оказался с голой задницей, но я тебя люблю и хочу помочь.
– Полетт, ты веришь, что все это действительно
случилось?
– Нет. Это выше моего понимания, но это
правда. Все уже произошло. И прежде чем что-то изменится к лучшему, будет еще
хуже. Не читай газет, Клей. Прошу тебя. Обещай мне.
– Не волнуйся.
– Я буду тебе помогать. Раз ты все потерял, я
останусь рядом, чтобы знать, что с тобой все в порядке.
– У меня нет слов.
– И не надо.
Он держал ее руки в своих и пытался скрыть слезы.
Они немного посидели молча. Потом Полетт продолжила:
– Во-вторых, я говорила с Ребеккой, Она боится
встречи с тобой, поскольку не ручается за себя. У нее новый сотовый, о котором
ее муж не знает. Она дала мне номер и ждет твоего звонка.
– Дай мне женский совет.
– Только не я. Ты знаешь, как я отношусь к
твоей русской шлюхе. А Ребекка – славная девочка, но у нее багаж, от которого
сразу не избавишься. Решай сам.
– Спасибо.
– Не за что. Она хочет, чтобы ты позвонил
сегодня днем. Ее муж, кажется, куда-то уехал по делам. А мне через несколько
минут надо уходить.
* * *
Ребекка оставила машину за углом и быстро
направилась по Дамбартон-стрит к дому Клея. Она не умела ничего делать тайком,
он – тоже. Поэтому они с самого начала договорились, что это будет их
единственная тайная встреча.
Ребекка с Джейсоном Майерсом решили разойтись
по-хорошему. Сначала он хотел отложить развод и поискать пути к примирению, но
сам осознал, что это едва ли удастся, поскольку предпочитал работать по восемнадцать
часов в сутки – не важно где: можно здесь, в округе Колумбия, еще лучше – в
Нью-Йорке, Пало-Альто или в Гонконге. Его огромная фирма имела отделения в
тридцати двух городах и клиентов по всему миру. Работа для него была важнее
всего остального. Он просто ушел от Ребекки, без извинений и без обещаний
изменить свою жизнь. Официально подать на развод они собирались через два дня.
Ребекка тоже паковала вещи. Квартира в кондоминиуме оставалась за Джейсоном,
так что она смутно представляла себе, куда пойдет. За неполный год совместной
жизни добра они не нажили. Как партнер в фирме Джейсон зарабатывал восемьсот
тысяч в год, но его денег она не хотела.
