– Кто вы? – окликнул Войтех, делая осторожный шаг вперед.
Мужчина не обернулся, но что-то прошептал. Очень тихо, неразборчиво. Одно слово, один слог. Потом еще одно слово, немного подлиннее, но все так же неразборчиво.
Войтех сделал еще шаг вперед и оказался рядом с лестницей. На несколько секунд он перевел луч фонаря с неизвестного мужчины на ступеньки, пытаясь разглядеть, есть ли все еще внизу Лиля с Невом, вернулся ли Иван. Фонарь осветил лишь пустоту. Не было слышно ни голосов, ни скрипа старых половиц под ногами его друзей. Дом словно замер, и Войтех остался в нем один.
Не считая незваного гостя.
Он снова перевел луч фонаря на окно, но там уже никого не было. Даже занавески висели спокойно, никем не потревоженные. Пятно света метнулось влево, вправо, но мужчина исчез. Спрятаться он нигде не мог, поскольку окно находилось у самой стены, в которой не было ни дверей, ни каких-либо ниш.
Вероятно, он каким-то образом обошел Войтеха, потому что позади него внезапно раздался скрип половиц. Войтех ощущал чье-то присутствие у себя за спиной, но не мог обернуться, словно его парализовало. Это походило на дурной сон, в котором внезапно теряешь контроль над собственным телом. Он стоял очень прямо, не в силах пошевелиться, и светил фонарем в сторону окна.
– Бессмысленный и тусклый свет, – свистящим шепотом произнес кто-то позади него. – Живи еще хоть четверть века – все будет так, исхода нет.
С каждым словом шепот звучал все ближе, пол скрипел и скрипел, а затылок болезненно покалывало то ли от чьего-то взгляда, то ли просто от напряжения.
– Умрешь – начнешь опять сначала. И повторится все как встарь: ночь, ледяная рябь канала. Аптека. Улица…
Голос внезапно стих, как и скрип половиц. Можно было подумать, что мужчина снова внезапно исчез, если бы Войтех не чувствовал его прямо за своей спиной и его дыхание не обжигало ему ухо.
– Фонарь, – последнее слово прозвучало уже не свистящим шепотом, а обычным голосом. Одновременно очень знакомым и совершенно чужим.
Войтех стиснул пальцы вокруг фонаря, который все еще держал в руке, и наконец смог обернуться.
Лицо мужчины он узнал сразу, хотя видел его только на фотографиях. Или нет? Казалось, что он хорошо знает его мимику, выражение глаз, но насколько он помнил, он никогда не встречался с Константином Долговым – доктором, который проводил какие-то странные обследования в Научном городке в Тверской области по заказу все того же ЗАО «Прогрессивные технологии».
Какого черта он здесь? Как он мог здесь оказаться? И почему говорит стихами?
– Разве непонятно? – удивился Долгов, усмехнувшись. А потом снова прошептал, наклонившись чуть ближе к Войтеху и глядя ему прямо в глаза: – Я у тебя в голове. Я всегда у тебя в голове.
– Да что здесь происходит? – пробормотал Войтех, непроизвольно отступая назад. – Это какая-то проверка?
– Или это твоя опухоль, – пожал плечами Долгов, снова выпрямившись и засунув руки в карманы брюк. – Которая заставляет тебя видеть то, чего нет. Может быть, мы все у тебя в голове?
Войтех потер свободной рукой лоб, прогоняя наваждение. Все это уже тоже было: видения пытались убедить его, что он просто сошел с ума, и все, что происходило в последние годы, – это только плод его больного воображения.
Все это уже было. Круг замкнулся? Исхода действительно нет?
Долгов рассмеялся и снова начал декламировать нараспев:
– Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Бессмысленный и тусклый свет…
Он повернулся и медленно побрел к двери, из-под которой пробивался свет настольной лампы. Половицы услужливо отозвались неизменным скрипом, но теперь словно аккомпанировали словам Долгова.
– Живи еще хоть четверть века – все будет так, – толкнув дверь, он замер на пороге и посмотрел на Войтеха через плечо. – Исхода нет.
– Чего ты хочешь от меня? – раздраженно воскликнул Войтех, чувствуя, как голова заполняется резкой, колющей виски болью. – Как нам выбраться отсюда?
– Умрешь – начнешь опять сначала… – Долгов покачал головой и скрылся в комнате. Дверь закрылась за ним так бесшумно, словно и не открывалась вовсе. Словно он прошел сквозь нее.
Умрешь – начнешь опять сначала…
Значит, надо не умереть? Тогда круг будет разорван? А как долго надо не умирать? Надо продержаться ночь или надо все-таки найти выход? В чем смысл?
– Подожди!
Войтех торопливо последовал за неожиданным собеседником, надеясь, что тот даст еще хотя бы одну подсказку. Он толкнул дверь и практически вбежал внутрь, но Долгова там уже не оказалось.
Зато прямо посередине комнаты на полу лежала Саша. Одна нога ее была подвернута под себя, а руки раскинуты в стороны, словно перед тем, как упасть, она торопилась к выходу. Даже в свете фонаря Войтех видел бледную кожу и безжизненные глаза, смотрящие в потолок.
– Саша…
Он замер, не в силах сделать ни шагу. Надо было подойти, проверить пульс, попытаться привести ее в себя, но он стоял на пороге и просто смотрел на нее, потому что знал, что все уже закончилось. По крайней мере, для него эта петля закончилась, требовалось перезапустить ее. Потому что без Саши он отсюда не уйдет.
Но прежде, чем перезапускать петлю, надо понять, что делать дальше. Как предупредить себя и других. Как помочь выбраться отсюда.
А для этого надо понять, что ее убило.
Войтех шагнул вперед и почувствовал, как наступил на что-то. Опустив глаза вниз, он наткнулся взглядом на розового резинового монстра, которого когда-то подарил Саше. Она всегда носила его с собой, он точно знал это. И про него их двойники тоже что-то говорили на записи. Войтех наклонился, чтобы поднять игрушку.
Яркая вспышка на мгновение вышибла его из реальности. Он увидел Сашу, подошедшую к столу с лампой, а потом – темную тень у нее за спиной. Саша обернулась – и на мгновение на ее лице промелькнуло узнавание, которое потом сменилось ужасом.
Вспышка погасла, возвращая Войтеха в реальность. Он тряхнул головой, пытаясь прояснить мысли, но прежде, чем успел обдумать увиденное, внизу раздался истошный женский крик.
Сбрасывая с себя оцепенение и заставляя подняться на ноги, Войтех против воли прокручивал в голове стихотворение, которое рассказывал Долгов… или тот, кто выглядел как Долгов. Оно удивительно быстро запомнилось ему и казалось очень знакомым, хотя он никогда не причислял себя к знатокам поэзии. Он даже откуда-то знал, что фамилия автора – Блок. Это не имело никакого смысла, потому что стихотворение определенно было русским, а уж русской поэзией он не интересовался даже тогда, когда учил язык. Так откуда он так хорошо знает эти строчки?
Тело не желало слушаться, голова после видения все еще кружилась, перед глазами мельтешили белые и черные точки, но Войтеху все же удалось спуститься по лестнице вниз, держась одной рукой за перила.
