– Разумеется, миссис Лав, мальчик до того
времени останется под стражей.
– Этого мальчика не за что брать под стражу,
Ваша Честь.
– Но я подписал соответствующее распоряжение,
и я его не отзову до слушания. По нашим законам, миссис Лав, мы имеем право
немедленно взять под стражу предполагаемого малолетнего преступника, и ваш
клиент в этом случае не исключение. Кроме того, есть еще и другие соображения в
данном конкретном случае, которые, я убежден, мы вскоре обсудим.
– Если мой клиент останется под стражей, я не
могу согласиться на отсрочку слушания.
– Прекрасно, – ответил судья. – Занесите в
протокол, что отсрочка была предложена судом и отклонена адвокатом ребенка.
– И пусть в протоколе также будет отмечено,
что ребенок отказывается от отсрочки, потому что он не хочет оставаться в
центре для временного задержания подростков дольше, чем это необходимо.
– Отмечено, – сказал Гарри, слегка
ухмыльнувшись. – Пожалуйста, продолжайте, миссис Лав.
– Мы также возражаем против этого слушания,
потому что на нем не присутствует мать ребенка. В силу чрезвычайных
обстоятельств ее присутствие в данный момент исключается, и заметьте, Ваша
Честь, эта несчастная женщина получила уведомление всего три часа назад. Этому
ребенку всего одиннадцать лет, и он нуждается в помощи матери. Как вы знаете,
Ваша Честь, по нашим законам присутствие родителей на таких слушаниях
предпочтительно, так что продолжать заседание без нее несправедливо.
– Когда сможет миссис Свей прийти?
– Никто не знает. Ваша Честь. Она практически
прикована к постели своего сына, страдающего от посттравматического стресса.
Доктор разрешает ей покидать палату только на несколько минут. Могут пройти
недели, прежде чем она сможет прийти.
– Значит, вы хотите отсрочить это слушание на
неопределенное время?
– Да, сэр.
– Хорошо. Я не возражаю. Разумеется, ребенок
останется под стражей до слушания.
– Этот ребенок не должен содержаться под
стражей. Он будет в вашем распоряжении в любое время, когда пожелаете. Никакой
пользы от того, чтобы держать его взаперти, не будет.
– Миссис Лав, в этом деле есть усложняющие
ситуацию обстоятельства. Так что я не намерен отпустить ребенка до слушания, то
есть прежде, чем мы ознакомимся с тем, что он знает. Вот так. Я боюсь его
сейчас освобождать. Если я послушаюсь вас и освобожу его, а с ним что-нибудь
случится, я до гроба себе этого не прощу. Вы меня понимаете, миссис Лав?
Она понимала, но ни за что не должна была с
этим согласиться.
– Боюсь, вы принимаете решения, основываясь на
несуществующих, фактах.
– Возможно. Но у меня в этих вопросах широкие
полномочия, и, пока я не услышу доказательства, я его не отпущу.
– Неплохо будет процитировать эти слова в
апелляции, – огрызнулась она, что Гарри явно не понравилось.
– Отметьте в протоколе, что суд предложил
отсрочку слушания до явки в суд матери и что отсрочка была отклонена ребенком.
Реджи тут же отреагировала.
– Отметьте также, что ребенок отказался от
отсрочки, потому что он не хочет оставаться в центре для временного задержания
подростков дольше, чем это необходимо.
– Отмечено, миссис Лав. Пожалуйста,
продолжайте.
– Ребенок обращается к суду с просьбой не
принимать заявление, так как оно подано без достаточных оснований и с
единственной целью – выяснить, что ребенок может знать. Податели заявления,
Финк и Фолтригг, используют данное слушание как еще одну попытку спасти свое
зашедшее в тупик уголовное расследование. Их заявление – беспомощное месиво из
“может быть” и “если”. Оно подано под присягой, хотя данные джентльмены и
понятия не имеют, какова же на самом деле правда. Они просто в отчаянии. Ваша
Честь, вот и шарят в темноте, авось на что-нибудь да натолкнутся. Заявление
следует отклонить и отпустить нас домой.
Гарри посмотрел сверху вниз на Финка и
заметил:
– Я с ней вполне согласен, мистер Финк. Что вы
по этому поводу думаете?
К этому времени Финк совсем расслабился на
своем стуле, наблюдая, как Его Честь отклонил одно за другим два возражения
Реджи. Его дыхание почти что пришло в норму, и лицо из алого стало просто
розовым, когда вдруг судья неожиданно согласился с ней и уставился на него.
Финк вздрогнул и едва не вскочил на ноги, но
вовремя сдержался и начал заикаться:
– Ну, Ваша Честь, мы, это, могли бы, гм...
доказать свои предположения, если бы нам дали такую возможность. С нашей точки
зрения, значит, то, что в заявлении...
– Надеюсь, – усмехнулся Гарри.
– Да, сэр, мы знаем, что этот мальчик
задерживает расследование. Да, сэр, мы уверены, что сможем доказать свои
предположения.
– А если нет?
– Ну, значит, мы считаем, что...
– Понимаете ли вы, мистер Финк, что, если я
выслушаю все доказательства и обнаружу, что вы валяете дурака, я могу обвинить
вас в неуважении к суду? И, поскольку я достаточно хорошо знаю миссис Лав, я
уверен, что возмездие со стороны ребенка последует незамедлительно.
– Мы собираемся подать исковое заявление
завтра утром, Ваша Честь, – помогла ему Реджи. – Против мистера Финка и мистера
Роя Фолтригга. Они оскорбляют этот суд и законы для подростков в штате
Теннесси. Мои сотрудники в данный момент составляют это исковое заявление.
Ее сотрудник в данный момент сидел с другой
стороны двери и жевал “Спикере”, запивая его диетической кока-колой. Но в зале
суда угроза прозвучала зловеще.
Финк бросил умоляющий взгляд на Орда, сидящего
рядом с ним и составляющего список необходимых дел на день: ничто в этом списке
не имело ни малейшего отношения к Марку Свею или Рою Фолтриггу. Орд руководил
двадцатью восемью юристами, работающими над тысячами дел, и ему было глубоко
наплевать на Барри Мальданно и на труп сенатора Бойетта. Его это не касалось.
Орд был слишком занятым человеком, чтобы тратить драгоценное время на Роя
Фолтригга с его штучками.
Но Финк все же был не лыком шит. На его долю
досталось немало неприятных судебных процессов, враждебно настроенных судей и
скептиков-присяжных. Он быстро взял себя в руки.
– Ваша Честь, заявление сродни обвинительному
акту. Правду можно выяснить только в ходе слушания, так что если мы продолжим,
то постараемся доказать правомочность наших предположений.
