Его Честь Гарри Рузвельт председательствовал в
суде по делам несовершеннолетних в Шелби вот уже двадцать два года и, несмотря
на унылый и малоприятный характер работы в суде, умудрялся вести свои дела с
большим достоинством. Он был первым черным судьей в суде по делам
несовершеннолетних в штате Теннесси, и, когда в начале семидесятых губернатор
назначил его на эту должность, ему предсказывали блестящее будущее и быстрое
продвижение по служебной лестнице.
Но высшие ступеньки лестницы где были, там и
остались, а Гарри Рузвельт все сидел в старом здании суда по делам
несовершеннолетних. В Мемфисе были куда более привлекательные здания суда. В
федеральном здании на главной улице располагались элегантные и величественные
залы для судебных заседаний. Париям из федеральной службы всегда доставалось
лучшее: богатые ковры, мягкие кожаные кресла, тяжелые дубовые столы,
великолепное освещение, надежные кондиционеры, куча хорошо оплачиваемых клерков
и помощников. Еще подальше находилось здание суда штата, представляющее собой
настоящий улей, где кипела юридическая жизнь, и тысячи адвокатов и юристов
бродили по коридорам, отделанным мрамором и кафелем, и выступали в отличных
залах заседаний. Здание было более старым, но очень красивым, с фресками на
стенах и статуями. Гарри мог выбрать себе зал заседаний там, но он отказался.
Опять же почти рядом находился Центр правосудия штата, имеющий современные залы
с лампами дневного света, хорошей акустикой и мягкими стульями. Гарри мог
перебраться в один из этих залов, но он снова отказался.
Он остался здесь, в здании суда по делам
несовершеннолетних, когда-то переоборудованном из школы, расположенном далеко
от центра, имеющем мало места для парковки машин, недостаточное число уборщиц и
такое количество дел на одного судью, как, наверное, нигде в мире. Его суд был
нежеланным пасынком юридической системы. Большинство адвокатов избегали его.
Студенты юридических колледжей мечтали о роскошных офисах в небоскребах и
богатых клиентах с толстыми бумажниками. Им и в дурном сне не приснилась бы
возможность пробивать себе путь через изобилующие тараканами коридоры суда по
делам несовершеннолетних.
Гарри отверг четыре повышения по должности,
все из них в суды, где зимой работало отопление. Ему предлагали эти должности,
потому что он был умным негром, а он отказывался от них, потому что он был
бедным и черным. Он получал шестьдесят тысяч в год, меньше него в городе не
зарабатывал никто из судей. На эти деньги он смог купить дом и содержать жену и
четверых детей-подростков. Но в детстве ему пришлось поголодать, и память о тех
днях была жива. Он всегда считал себя нищим черным парнем.
Это-то и было причиной того, почему когда-то
многообещающий Гарри Рузвельт застрял в обычном суде по делам
несовершеннолетних. Он считал свою работу самой важной в мире. По положению он
имел полную юридическую власть над малолетними правонарушителями, хулиганами,
сиротами и брошенными детьми. Он определял отцовство для незаконнорожденных
детей и заставлял их родителей помогать им и давать образование. В штате, где
половина детей рождались вне брака, такие дела отнимали большую часть времени.
Он лишал родителей родительских прав и помещал детей, с которыми плохо
обращались, в новые семьи. Работа у Гарри была трудной.
Он весил где-то между тремястами и
четырьмястами фунтов<Фунт – 0,4536 килограмма.> и каждый день надевал
черный костюм, белую хлопчатобумажную рубашку и галстук, который Гарри
завязывал сам и делал это скверно. Никто не знал, сколько у Гарри черных
костюмов – один или пятьдесят. Он всегда выглядел одинаково. В суде он
представлял собой внушительную фигуру, особенно когда смотрел поверх очков на
паразитов-папаш, отказывающихся помогать своим детям. Такие папаши, как белые,
так и черные, смертельно боялись судью Рузвельта. Он умудрялся изловить их и
засадить в тюрьму. Он находил хозяев, у которых они работали, и делал удержания
из их зарплаты. Те, кто позволял себе обидеть кого-нибудь из подопечных Гарри,
или “детей Гарри”, как их все называли, рисковал оказаться стоящим перед ним в
наручниках между судебными приставами.
Гарри Рузвельт был легендой Мемфиса. Отцы
штата нашли возможность дать ему в помощь еще двух судей, но Гарри по-прежнему
работал с утра до позднего вечера. Приходил он обычно раньше семи и сам варил
себе кофе. Начинал судебные разбирательства ровно в девять, и да поможет Бог
тому адвокату, который опаздывал в суд. За несколько лет он не одного из них
сажал в тюрьму.
В половине девятого его секретарша внесла
целую кучу почты и сообщила Гарри, что в приемной ожидает группа людей,
жаждущих его видеть.
– Что-нибудь еще? – спросил он, доедая яблоко.
– Вы примете этих джентльменов?
– Может быть. А кто они такие?
– Один из них мистер Джордж Орд, наш прокурор.
– Джордж был моим студентом в юридическом
колледже.
– Верно. Он так и сказал, дважды. Еще там
помощник прокурора из Нового Орлеана, некий мистер Томас Финк. И мистер
К.О.Льюис, заместитель директора ФБР. И парочка агентов ФБР.
Гарри поднял голову от бумаг и задумался.
– Выдающееся собрание. Что им надо?
– Они не сказали.
– Ладно, впусти их.
Секретарь ушла, а еще через секунду в
маленький и тесный кабинет вошли друг за другом и представились Орд, Финк,
Льюис и Мактьюн. Когда все расселись и обменялись любезностями, Гарри взглянул
на часы и заявил:
– Джентльмены, у меня на сегодня назначено
семнадцать дел. Чем могу вам помочь?
Орд прокашлялся.
– Судья, я уверен, вы читали газеты за
последние два дня, особенно статьи на первых полосах про мальчика по имени Марк
Свей.
– Очень внимательно.
– Присутствующий здесь мистер Финн ведет дело
по обвинению одного человека в убийстве сенатора Бойетта, и это дело назначено
к слушанию в Новом Орлеане через несколько недель.
– Знаю. Читал.
– Мы практически уверены, что Марк Свей знает
больше, чем говорит. Он несколько раз обманывал полицейских Мемфиса. Мы думаем,
он довольно долго разговаривал с Джеромом Клиффордом перед его самоубийством.
Мы знаем точно, что он побывал в машине. Мы пытались поговорить с мальчиком, но
он отказывается нам помочь. А теперь он нанял адвоката, и она нас к нему не
пускает.
– Реджи Лав часто бывает у меня в суде. Очень
способный юрист. Иногда слишком усиленно оберегает своих клиентов, но я не вижу
в этом ничего плохого.
– Да, сэр. Мальчик вызывает у нас сильные
подозрения, мы практически уверены, что он утаивает важную информацию.
– Например?
