– Это правда, я не стремлюсь быть совершенной.
– А мне кажется, стремишься.
– С чего ты взял?
Уэс пожал плечами:
– Каждый раз, говоря о своем парне, ты подчеркиваешь, что он – само совершенство.
– Он – да, а я – нет. Из-за этого у нас и возникли проблемы.
– Мейси, не увиливай! Что для тебя «совершенство», зачем оно тебе?
Я покачала головой, поднося к губам пустой стакан. Нужно же было чем-то себя занять.
– Дело даже не в том, чтобы быть совершенной, а в том, чтобы… Ну, не знаю. Чтобы управлять своей жизнью, что ли.
– Поясни.
Я вздохнула:
– Не уверена, что у меня получится.
Я посмотрела через окно в столовую, ища взглядом Кристи, но заметила, что она куда-то исчезла. Берта и Моники тоже не было.
– Когда умер папа, весь мир будто пошатнулся, понимаешь? А попытки стать совершенной помогали мне сосредоточиться. Если я делала все правильно, я чувствовала себя в безопасности.
Поверить не могу, что рассуждаю об этом на вечеринке, где полно знакомых и незнакомых людей, что вообще говорю об этом с кем-то, произношу это вслух.
– Плохая идея, – сказал Уэс, понизив голос. – Ты заранее обрекаешь себя на провал, потому что достичь совершенства невозможно. Нельзя всегда все делать правильно.
– Кто так сказал?
Он обвел взглядом террасу, словно она олицетворяла собой весь мир.
– Мир. Вселенная. Это надо принимать как данность. А почему ты хочешь, чтобы все было совершенным?
– Я не хочу, чтобы все было совершенным, – возразила я, а про себя подумала: совершенной должна быть только я. – Мне нужно просто…
– Комендантский час, – сказал кто-то у меня за спиной. Я обернулась и увидела Монику. Она сдула с лица челку, посмотрела на часы и бросила взгляд в сторону кухни, где нас ждали Берт и Кристи.
– Спасение пришло в последнюю минуту, – рассмеялся Уэс, спрыгивая с перил.
Я тоже спустилась, не особенно торопясь. Недосказанные слова продолжали звучать в голове. Передо мной стоял парень, который любил недостатки, видел в них не слабость, а силу. Как я могла знать, что такие люди вообще существуют, и что бы случилось, если бы мы встретились при других обстоятельствах, в другом, идеальном, мире? Наш мир был далеко не идеальным.
Как же я ненавидела информационную стойку! Здесь и раньше было плохо. Скучно. Душно. И так тихо, что я знала: стоит затаить дыхание – и я услышу, как течет кровь по моим жилам, как вращается Земля и как идет время. Но теперь, даже если у меня с утра было хорошее настроение, стоило открыть дверь и войти в библиотеку, как день оказывался безнадежно испорченным. Я застревала в этом тихом аду на шесть бесконечных часов. Время застывало, жизнь останавливалась – и так каждый раз.
Однажды я несла в журнальный зал стопку заплесневелых журналов «Nature» и вдруг услышала из-за стеллажа:
– Попалась!
От неожиданности я подпрыгнула на месте, хоть и не слишком высоко, потому что это было совсем тихое «Попалась!». За стеллажом стояла Кристи. Сегодня на ней была белая юбка из искусственной кожи, пушистая розовая кофточка с короткими рукавами и белые сапожки в стиле гоу-гоу. Образ дополняли собранные на макушке волосы и солнечные очки – огромные, в белой оправе, – а в руках она держала сумочку с бахромой. Подходящий наряд для родео. Или для танцев в клетке. Но никак не для отдела художественной литературы, секция «А-Н», где мы обе сейчас стояли.
– Привет! – сказала она чуть громче, чем принято говорить в библиотеке, и какой-то зануда, стоящий у соседнего стеллажа со стопкой книг в руках, укоризненно оглянулся на нас. – Как дела?
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, перехватывая стопку журналов другой рукой.
– Да вот, Монике нужна пища для ума, – Кристи кивнула в сторону соседнего зала, где я увидела Монику, с изможденным лицом жующую резинку возле стеллажа с научно-популярной литературой. – Она настоящий книжный червь, просто глотает книги. А я больше по журналам, но пришла с ней за компанию, тебя проведать.
Я оглянулась на стойку. Бетани сидела за своим компьютером, печатала что-то и говорила по телефону. А вот Аманда не отрываясь смотрела на нас. Вернее, на Кристи.
– Ну, я так, нормально, – сказала я.
– Кто эта косичка?
Кристи, сдвинув очки на лоб, бесцеремонно уставилась на Аманду. Та не отводила взгляда, возможно, думая, что нам ее не видно.
– Это Аманда, – пояснила я.
– Понятно. А она на всех так пялится?
– Бывает.
Кристи посмотрела Аманде прямо в глаза, и та, судя по всему, смутилась, потому что опустила голову и уткнулась в книгу.
– Должна сказать, меня впечатлил ее костюмчик. Это кашемир?
– Понятия не имею.
– Точно кашемир, – задумчиво произнесла моя подруга, перевешивая сумочку на другое плечо. – Так, что я хотела сказать. Мы с Моникой собираемся в одно новое местечко на ланч, пошли с нами?
– Что за местечко?
Бетани закончила телефонный разговор, и теперь они с Амандой сдвинули головы, тихо обсуждая что-то. Время от времени то одна, то другая поднимала взгляд на нас и что-то говорила.
– Кафешка в торговом центре. Они завернут в тортилью все, что захочешь. Ну, в разумных пределах. Так что, идешь?
Я взглянула на часы. До перерыва оставалось пятнадцать минут.
– Не знаю, – Аманда и Бетани продолжали гипнотизировать нас взглядами, – мне, наверное, не стоит…
– Почему? У тебя же есть перерыв на обед?
– Да, конечно.
– И тебе нужно поесть, правильно?
– Действительно.
– Тогда в чем проблема?
– Тут все сложно. Им не нравится, когда я ухожу на ланч.
– Им – это кому? – поинтересовалась Кристи, и я кивнула на Бетани с Амандой.
– Ага. А почему тебя это беспокоит?
– Потому что они издеваются надо мной, считают неудачницей, не знаю…
Кристи прищурилась:
– Издеваются? Серьезно?
Я уставилась на журналы, стыдясь того, что приходится в таком признаваться, и повторила:
– Тут все сложно.
– Знаешь, чего я не понимаю? С чего бы им издеваться над тобой? Они ведь такие несчастные, зачем им это нужно?
– Не такие уж они несчастные, – заверила ее я.
Кристи внимательно посмотрела на девочек и сочувственно покачала головой:
– Очень даже несчастные. Взгляни на них. Серьезно, взгляни.
– Кристи…
