– Так нельзя, – запротестовала я.
– Почему?
– Потому что это не еда, а напиток.
– Ты так серьезно относишься к играм? – хмыкнул он.
Подул ветер, листва на деревьях негромко зашуршала.
– Нет, – сказала я, засунув руки в карманы, – но кола – не еда, а напиток. Надо играть по правилам.
– Ты всегда требуешь соблюдения правил?
– Моя сестра постоянно жульничала, так что я привыкла держать ухо востро.
– Жульничала в этой игре? – удивился он.
– Жульничала во всем. Когда мы играли в «Монополию», Кэролайн всегда хотела быть банкиром, а потом брала займы в собственном банке и плату за обслуживание с каждой сделки. Только лет в десять или одиннадцать, играя с другими ребятами, я узнала, что так делать нельзя.
Уэс громко расхохотался, и я сама не смогла удержаться от улыбки.
– А если мы играли в гляделки, – продолжала вспоминать я, – она всегда моргала, а потом начинала доказывать, что мне почудилось. А когда мы играли в «Правду», она без конца врала, глядя мне в глаза.
– В «Правду»? – переспросил Уэс. – Что за игра?
– Ты никогда не играл в «Правду»? – удивилась я. – Серьезно? А что же вы делали в машине во время долгих поездок?!
– Ну, обсуждали политику, мировые новости, вели остроумные беседы, – пожал плечами Уэс и снова рассмеялся, заметив выражение моего лица.
– Спокойно, я шучу. Мы обычно читали комиксы или дрались, пока отец не заявлял, что сейчас остановит машину и всыплет обоим. А потом, с мамой, пели кантри.
– Ты пел кантри? – удивилась я, не в силах представить себе такую картину.
– У меня не было выбора, как и в случае с чечевичным батоном. Я знаю весь репертуар Вуди Гатри.
– Спой что-нибудь. – Я шутливо подтолкнула его локтем. – Я же знаю, ты хочешь мне спеть!
– Нет, – твердо отозвался он.
– Ну пожалуйста, у тебя должен быть прекрасный голос.
– Вовсе нет.
– Уэс, я серьезно.
– Я тоже, Мейси. Нет.
Мы снова замолчали. Где-то вдалеке показались фары, но сразу же исчезли. Уэс вздохнул, а я подумала: интересно, сколько мы уже прошли?
– Итак, «Правда», – вдруг произнес он. – Как в нее играть?
– Это потому, что ты не можешь придумать еду на букву «к»?
– Нет, – сердито отозвался он. – Ну, может быть. Так как играть?
– Мы не можем играть в «Правду», – покачала я головой.
Тем временем мы поднялись на небольшой холм, и с одной стороны дороги началась изгородь.
– Почему же?
– Потому что это может быть действительно неприятно.
– В каком смысле?
– Поверь мне. Надо говорить правду, даже если не хочется.
– Я могу с этим справиться, – заверил он меня.
– Да ты просто не можешь придумать еду на «к», – поддела я.
– А сама-то!
– Котлета. Конфитюр.
– Ладно, ладно, сдаюсь, – он поднял руки, – а теперь говори, как играть.
– Так и быть. Но ты сам напросился. В «Правде» нет особых правил, кроме того, что надо говорить правду.
– А как победить?
– Типично мальчиковый вопрос.
– А что, девчонки не любят выигрывать? – фыркнул Уэс. – Можно подумать, не ты убеждала меня, что кола – не еда!
– Это не еда, а напиток.
Уэс нахмурился. «Поверить не могу, – подумала я, – две недели назад я не могла и двух слов связать в присутствии Уэса, а теперь мы идем по пустой дороге и спорим на равных».
– Вернемся к «Правде», – напомнил он. – Ты говорила, что…
– Победить можно, если другой человек откажется отвечать на вопрос. Например: я задаю вопрос, и ты на него не отвечаешь. Тогда задаешь вопрос ты, и если я отвечаю, то становлюсь победителем.
– Но это же так легко! А если я спрошу что-то простое?
– Нет, – я покачала головой, – не спросишь. Это должен быть трудный вопрос, потому что ты ведь не хочешь, чтобы я выиграла.
– А-а, – протянул он, кивая, – это и вправду дьявольски трудно.
– Это больше игра для девочек, – пояснила я, поднимая голову и глядя на звезды. – Идеально подходит для небольшой пижамной вечеринки. Я же говорила, тебе не захочется играть.
– Почему же, мне хочется.
– Серьезно?
– Да. Давай начинай.
Я задумалась. Мы шагали прямо по желтой полосе на середине дороги, освещенные луной.
– Ладно. Какой твой любимый цвет?
Он посмотрел на меня:
– Не придуривайся, а то я обижусь.
– Я просто спросила легкое для начала!
– Не надо. Задавай настоящие вопросы.
– Как хочешь. Почему тебя отправили в «Майерс»? – Это вырвалось у меня как-то само собой.
Уэс помолчал, и я подумала, что зашла слишком далеко, но тут он сказал:
– Я вломился в чужой дом. С несколькими ребятами, с которыми тогда дружил. Мы ничего не взяли, лишь выпили пару банок пива, но соседи заметили нас и позвонили копам. Мы сбежали, но нас поймали.
– Зачем?
– Что – зачем? Зачем сбежали?
– Нет, зачем вломились в дом?
Уэс пожал плечами:
– Не знаю. Парни, с которыми я тогда дружил, проворачивали такие делишки и раньше, но я никогда в них не участвовал. А в тот раз почему-то пошел с ними. Это было мое первое и единственное правонарушение, но меня решили наказать, чтобы другим неповадно было, и отправили в ту школу. На шесть месяцев, но выпустили через четыре.
– Мой парень, – начала я, но исправилась, – ну, вроде как парень, он преподавал там.
– Правда?
– Ага.
– Так что это за история? – поинтересовался Уэс. – С твоим парнем?
– Что?
– Ну, сейчас ведь моя очередь задавать вопрос, верно?
Я опустила взгляд:
– Ну да.
Уэс махнул рукой, напоминая, что мне нужно отвечать на вопрос. «Прекрасно», – подумала я и посмотрела на дорогу, надеясь увидеть спасительный свет фар. Надежда оказалась напрасной.
– Я жду! – сказал Уэс. – Хочешь пропустить ход?
– Нет! – возмутилась я. – Я отвечу. Просто собираюсь с мыслями.
Прошло еще несколько секунд.
– А тут есть ограничения по времени? – невинно поинтересовался Уэс.
Я ответила испепеляющим взглядом.
