О нищета! Блаженна, святая!
Открой нам дверь твоего рая.
Какой бес сердце украл наше?
Какой нас мрак ослепил,
Даже чуждаться тебя?
О нищета! О дар небесный!
Любит тебя всяк муж свят и честный.
Кто с тобою раздружился,
Тот в ночи только родился,
Не сугубый муж.
Мир сей являет вид благолепный,
Но в нем таится червь неусыпный.
Се пещера убога
Таит блаженного Бога
В блаженном сердце.
Ах, благая ярость есть паче смеха,
Как в лице злом тайна утеха,
Се бо нищета святая
Извне яра, внутри златая
Во мирной душе.
Горе тебе, мир! Смех вне являешь,
Внутрь же душою тайно рыдаешь,
Украсился ты углами,
Но облился ты слезами
Внутри день и ночь.
Зависть, печаль, страх, несыта жажда,
Ревность, мятеж, скорбь, тяжба и вражда
День и ночь тебя опаляют,
Как сионский град, пленяют
Душевный твой дом.
Возвеселимся, а не смутимся!
Днесь непрестанно все христиане!
Там, где Бог наш нам родился
И пеленами повился,
Хвала день и ночь!
Диалог. Имя ему – Потоп змиин
[287] Беседует Душа и Нетленный Дух
1791 года, августа 16
Любезный друг Михаил!
Древний монах Эриратус все свои забавные писульки приносил в дар другу и господину своему, патриарху Софронию
[288], а я приношу тебе.
Ты мне в друге господин, а в господине – друг.
Я сию книжечку написал в Бурлуке, забавляя праздность. Она украдена. Но я, напав на список, исправил, умножил и кончил.
Потоп змиин, Ноев, Божий и Библия есть то же.
Если она море, как же не потоп? Взгляните на Назонову картину потопну
[289].
Nat lupus inter oves…
[290]
He в сем ли море обуревается вся Вселенная?
Ей, в сем! Ей, вся! «Погрязли, как олово в воде…» Один мой Израиль, сию пучину перелетая, переходит. Один он уловляет жалостную ревность Варуха.
«Кто перейдет на ту сторону моря и обретет премудрость?»
Что есть Библия, если не мир? Что есть мир, если не идол деирский? Что есть златая глава ему, если не солнце? Что есть солнце, если не огненное море?
Не оно ли заступило нашу нам гавань ту:
«Се сей стоит за стеною нашею и говорит: „Лицемер! Почему усомнился ты?“».
Не все ли не переплывшие мучатся в огненной бездне? Не все ли блеют о пекле? И кто уразумел пекло? Не смешно ли, что все в пекле, а боятся, чтоб не попасть?
Вот точный сфинкс, мучащий не решивших гадания. «Возволнуются и почить не смогут». «Ходите в пламени огня вашего».
А мой Ной радугу видит, и потоп прекращается. Что есть прекрасная радуга? Не радость ли есть радуга? Не солнце ли видит свой образ в зеркале вод облачных? Не солнце ли глядит на солнце, на второе свое солнце? На образ образуемый, на радость и на мир твердый? Не туда ли глядит сей вождь наш, не туда ли волхвов ведет?
Останься ж, солнце и луна! Прощай, огненная бездна! <Прости, западное солнце>. Мы сотворим свет получший. Созиждем день веселейший. Да будет свет! И се был свет. Да станет солнце и луна! Да станет и утвердится! Да светит во веки веков! И се стало солнце и луна! Новая луна и солнце. От Бога божественное.
Воспой же, о Исайя! Воспой нам песнь победную. Се Израиль перейдет море!
Не зайдет бо солнце тебе,
И луна не оскудеет.
Будет Господь тебе свет твой.
И совершатся дни твои,
Дни рыдания твоего.
Воспою ж и я с тобою, любезный мой Исайя: «Дугу мою полагаю в облаках». Сие есть: мир утверждаю внутри себя.
Солнце всю тварь презирает.
Взор дугою утешает.
Бездна – сердце, о проснись!
Будь себе друг и влюбись!
Весь тогда потоп исчезнет.
Радуга же вечна блеснет.
Враз отреши твои все слезы.
Внутрь все упокоишь стези.
Само будь себе дугою
И расстанешься с тугою.
Се тварь вся не насыщает!
Бездна бездну удовляет.
Пустынник Григорий Варсава Сковорода (Д. Мейнгард)
Insuperabili loco stat animus, qui externa deseruit. Nunquam major est, quam ubi aliena deposuit, et fecit sibi pacem, nil timendo… (Seneca, Epistola, 79)
[291].
Сие есть то же: «Разумный праведник себе друг будет» (Притчи, гл. 12-я).
Глава 1-я
Притча: слепой и зрячий
Два пришельца вошли в храм Соломона: один слепой, другой зрячий. Слепой без пользы возводил очи и водил веки свои по стенам храма. А зрячий, видя стень, представляющую человека, зверей, птиц, горы, реки, леса, поля, цветы, солнце, звезды и драгоценные камни, и приводя во всем безизменную меру, называемую живописцами рисунок, ненасытною забавлялся веселостью. Паче же любопытною зеницею презирал он семилампадный свечник и сень херувимов. «Я не вижу веселости в сем храме», – сказал слепой… «О бедный! – вскричал зрячий. – Пойди домой и вырой зеницы твои, погребенные в мехе твоем. Принеси оные сюда. В то время обновится тебе храм сей, и почувствуешь услаждающее тебя твое блаженство».
Глава 2-я
Диалог, или разглагол
Особы в разглаголе: Душа, Нетленный Дух
