Господи, отче и Боже живота моего!
Да не пожрет мя бездна мирская!
Возведя очи на прелесть его,
Да не поглотит мя пропасть чрева,
Угождающего, как Богу. И да не свяжет мя
Стыдодейство, ищущее сладости в мертвом блате.
На сей тричастности стоит все адское царство.
Ныне мудрость одолела злобу, и все воспели так:
О сын, рожден от девы,
Во бесстрастия глубине!
Тричастную злобу души
Потопи, молюсь.
Да как же во тимпане,
В умерщвленном телесе
Воспою победную песнь.
– О язык трегубый! – возглашая возгласил Варак, разоривший города и превративший дома вельмож. – Блажен обладающий тобою. Се есть Царствие Божие! Нет его легче, как нет нужнее, и нет нужнее, как нет врожденнее его. И что есть Бог, если не внутри нас пламенеющая, как искродышащий уголь, блаженная оная красота: «Без меня не можете творить ничего». Что же есть? Она носит горы, и воды, и весь труд наш. Она тонкоплотное небо и огонь десницею своею жмет и держит. Кто же присноблаженную и пренепорочную сию матерь нашу дерзает наречь трудною? Если сатана сатану изгонит? Так не трудностью труд уврачуется. Господи! Се труд воздают тебе! Ты же – веселие и радость, мир и успокоение. Правда твоя, как солнце. И се сатана помрачает! Мир же свидетельствует о лжи. Господи! Если возможно есть, да мимо идет от тебя горькая чаша сия. Если же не может сия ложь мимо идти от тебя, будет воля твоя
[238].
Плачущая бесплодная
Во оно время слышан был жалостный голос на небесах. Вдова, бродящая по земле, облаченная в темные ризы, должная родить сына, ищет места, но не обретает, гонима змием, пожерти плод чрева ее хотящим и в след ее изблевающим потоп блевотин. Сего ради скитается, рыдающая и вопиющая песнь сию
[239]:
Кто даст мне крылья ныне? Кто даст посребрéнны?
Кто даст мне плечи ныне? Кто даст воснерéнны?
Да лечу сквозе присно о бозе,
От земного края даже до рая
И почию.
Се ехидн лютый бежит! Се мя достизает!
Се челюсть адску на мя люто разверзает!
Поглотить хочет, ядом клокочет,
Василиск дивый, аспид пытливый.
Ах, увы мне!
Вод горьких хляби стыдно изблевает черный.
Се мрак! Се облак покрыл мя ныне вечерний!
Увы мне ныне! Увы, едине!
Гонит всем адом меня со чадом.
Нет мне мира.
Увы мне! Горе! Увы! Что творити?
Кого на помощь дерзаю, бедна, молити?
Увы мне ныне! Увы, едине!
Гонит всем адом меня со чадом.
Нет мне мира.
Боже! Ты призри на мя с высоты святыя
И приклонися, странный, на слезы мне сия:
Дай крепость силы, бы не сдолели
Твоей рабыни уста змиины.
Ах! О! Боже!
Кто даст мне крылья ныне? Кто даст голубины?
Да выспрь парю от сей адской глубины…
Архангелы возлюбили прекрасную сию невесту Божию, скитающуюся по земле и не имущую, где главы преклонить, милосердствуя о ней. Михаил же, разожжен ревностью, расширил посребренные крылья свои и устремился, как к страждущему своему птенцу орел, схватил жену и посадил ее на радуге. Тогда целомудренная сия Сусанна
[240] не находится между смертными на земле, да не злоба изменит разум ее, или лесть прельстит душу ее. Непраздная мать воссела с сыном своим на благокруглой дуге облаков, и сама будучи прекратившая потоп радуга оная.
«Глянь-ка на дугу и благослови сотворившего ее. Прекрасна сиянием своим».
Досадители же ее суть сии: «Премудрость и наказание уничтожающей есть окаянный, и праздно упование их, и труды бесплодные, и ненужные дела их. Жены их безумны, и лукавые дети их, проклято рождение их, как блаженная есть бесплодная неоскверненная!»
Тогда из облака возгремел Михаил к живущим на земле сим голосом: «Сыновья человеческие! Зачем любите ложь, поедая землю во все дни жизни вашей? Так ли юродивые вы сыновья Израиля?» Не испытав, ни истины не уразумев, осудили вы дочь Израилеву. О обветшалые злыми днями вашими! Зачем судите суды неправедные и не слышите говорящего Бога: «Неповинных и праведных не убивай». «Имеющий уши слышать да слышит!» После сего грома услышана была издалека в горнем воинстве ангельском песня воспеваемая сия:
Песнь
В конец сего: «Испустил змий за женою из уст своих воду, как реку, да ее в реке потопит».
Воньми, небо и земля! Ныне ужаснися.
Море безднами всеми согласно двигнися.
И ты, быстротекущий, возвратись, Иордан.
Прийди скоро крестить Христа, Иоанн.
Краснозрачные леса, стези отворите,
Предтечу Иоанна ко Христу пустите.
Земные же языцы, купно с нами все ликуйте,
Ангельские хоры все, в небе торжествуйте.
Сошел Спас во Иордан, стал в его глубине.
Се сошел и Дух Cвятой на него в виде голубине.
«Сей есть сын мой возлюблен», – отец из облак вещаше.
Сей мессия обновит естество все ваше.
Освяти струи и нам. Змию сотри главу.
Духа твоего, Христос, росу дай и славу,
Да не потопит нас змий. И мы все от земна края
Да почить полетим до твоего рая.
Обновление мира
Семь голов суть сатане, как одна; голова же – как заходящее солнце, мглою обезображенное. Вскоре потом лицо земли покрыл мрак вечерний. Бесчисленные же нетопыри и ночные птицы, летая во мраке, ненужную хулу и клевету на славу Вышнего возвещали. Тогда явилось и ангельское многое воинство, как звезды небесные, но расслабленно сияющие. Архангелы, исполняя написанное: «Во время оно разумный умолкнет» и пленяясь краснейшей всех земных дочерей красотою небесной Сусанны, терпели и пребывали, молясь так: «Господи, боже наш! Правда твоя в свете твоем. Свет же в правде твоей. Истина твоя в солнце живет, солнце же стоит на истине твоей». Се сие знамение есть твое, от тебя и тебе у нас. От тебя глагол сей твой и о тебе. Ты один и сотворишь его. Се лестница семиступенная к тебе нам. И се сатана низверг ее! Он сотворил из нее врата ада, нарек нужное трудным, сладкое же горьким. И се врата ада одолевают людей твоих. Встань, Господи! Встань, слава наша! Встань рано!.. Возлег, почил ты в тучной горе твоей, как лев, многие лета спящий. Возбудись, как Самсон. Сотвори величие неплодящей твоей, коснись гор твоих – и воздымятся, блесни молнию и разгони супостатов, да во свете твоем узрим новый свет. И обновишь лицо земли. Ты и вчера, и днесь, и вовеки: бывший, сущий, и будущий. Аминь!
