– Мы постараемся.
Оказавшись на улице, Лена вопросительно посмотрела на Андрея:
– Теперь что скажешь?
– Десять негритят, двое уже пропали. Кто следующий?
– Даже не хочу думать. Да где этот ежедневник? – раздраженно роясь в сумке и одновременно пытаясь не уронить костыли, пробормотала Лена.
Андрей отобрал у нее сумку и вынул ежедневник, завалившийся на самое дно:
– Немудрено не найти в таком-то бардаке. Что искать?
– Дай, я сама. – Она перелистала последние записи. – Ага, вот. Илья Богданович Крючков, салоны цветов «Гортензия». Поехали, по дороге запросим адрес.
Из машины она позвонила и записала адрес Крючкова, это оказалось не так далеко от банка, поэтому доехали относительно быстро. Крючков жил на третьем этаже новенького жилого комплекса с огороженным двором, и Андрею пришлось вновь доставать удостоверение, чтобы попасть внутрь.
– Как заколебали эти новые модные тенденции! – ругнулся он, минуя открывшийся шлагбаум. – Хрен попадешь, если срочно.
Дверь в квартиру Крючкова оказалась открыта, и Лена зажмурилась:
– Только трупа нам не хватало!
– Не каркай! – Андрей решительно толкнул дверь и вошел внутрь.
Крючков оказался жив, но мертвецки пьян, лежал поперек кровати в спальне, в окружении пустых бутылок из-под коньяка и двух пепельниц, заполненных окурками. Андрей хмыкнул, глядя на этикетки:
– «Наполеон», не хухры-мухры. Со вкусом погулял дядя. Когда очнется, будет чувствовать себя как однофамилец напитка после Бородинской битвы.
Лена едва не взвыла от огорчения, но Андрей, засучив рукава, споро отволок почти неподвижное тело в ванную и там долго приводил в чувство, обливая водой. Когда очнувшийся Крючков начал вопить матом и брыкаться, Паровозников крепко встряхнул его и пригрозил:
– Не умолкнешь – утоплю! Я из уголовного розыска, понял? Отвечай быстро: куда любовница подевалась?
– Кто… какая… ты кто вообще? – забормотал испуганный Крючков. – Да пусти ты! – Он попытался вырваться, но Андрей снова встряхнул его:
– Пойдем в комнату, расскажешь.
Усадив мокрого и дрожащего от холода и похмелья Крючкова на диван в гостиной, Андрей снова повторил вопрос:
– Где твоя любовница?
– Солька? – процедил сквозь клацающие зубы Крючков. – Век бы ее, суку, не видеть! Кинула меня, шкура!
– А подробнее?
– Все бабки с моего счета умыкнула и пропала, тварь! Найду – в куски порежу!
– Аккуратнее, Илья Богданович, в выражениях, – посоветовала Лена. – И давайте по порядку.
– Мне бы чаю, – взмолился трясущийся хозяин квартиры. – И это… шмотки сухие, холодно…
– Бегом переодеваться, я чайник поставлю, – скомандовал Андрей. – Кухня где?
– По коридору налево, – шатаясь, Крючков скрылся в глубине квартиры, а Андрей ушел в кухню ставить чайник.
Лена огляделась. В квартире ничего не напоминало о том, что Крючков женат: типичная холостяцкая берлога, разве что все в ней новое и свежее, видимо, эту квартиру он приобрел недавно для встреч с Соледад. Когда хозяин, переодетый в спортивный костюм, вернулся, она задала ему этот вопрос и получила прямой ответ:
– Ну, могу себе позволить, чё…
– Когда вы видели Соледад Сергеевну в последний раз?
Крючков задумался.
– А какой сегодня день?
– Пятница.
– Ох ты ж… это я с понедельника бухаю, выходит? Ни фига себе… – изумился он, растерянно глядя на Лену. – Жена, поди, весь телефон оборвала…
– Илья Богданович, давайте потом об этом, хорошо? У нас мало времени.
Андрей вернулся с большой кружкой чаю, поставил ее перед Крючковым и уселся в кресло:
– Крепко погуляли, уважаемый. Что отмечали-то?
Крючков обхватил кружку руками и буркнул:
– Нечего отмечать мне, граждане дорогие. Пустой я нынче, могу карманы вывернуть – все, ноль, голяк.
– Погодите, а как же бизнес? – спросила Лена.
– Какой, к лешему, бизнес? Продал я его две недели назад, все, нет у меня ничего. Придется и хату эту спуливать, как я к жене теперь пустой явлюсь?
– А жена разве не знала, что вы бизнес продали?
– Да откуда… – сделав глоток чая, отозвался Крючков. – Я ж по совету Сольки бизнес продал, чтобы немного подкопить и заняться чем-то более прибыльным. Эта тварь мне золотые горы наобещала, сказала – проценты в банке большие, за год неплохо набежит, никаких проблем. А сама, видно, давно эту мутку задумала. Обобрала меня как липку и свинтила, поди…
– Куда? – вцепился Андрей, и Крючков вздохнул:
– В Америку.
– Куда?
– В нее, родимую. Давно про это разговоры заводила, вроде бы так, к месту, мельком, и вот решилась наконец. И бабки мои прихватила, видимо, своими нажраться не могла. Змея, одно слово… – Крючков с ожесточением сжал кружку, поднес к губам и сделал пару глотков. – Как я мог так в бабе ошибиться? Добро бы – первая она у меня была, так ведь нет же. А знаете, на что я повелся? – неожиданно спросил он, подавшись к Лене. – На то, что она меня не пилила никогда, не требовала ничего, замуж не рвалась. Ага, так и говорила: зачем что-то менять, когда всех все устраивает? Мечта ведь, а не баба! Другие вечно грузят вот этим «когда ты разведешься, когда ты меня замуж позовешь, когда мы вместе жить будем», – передразнил Крючков, отставляя кружку на край стола. – А Солька – нет. Никогда ни слова не произнесла на эту тему. Вот на это я и запал. И расплатился по полной.
– Илья Богданович, – вклинилась наконец в его монолог Лена, – давайте все-таки ближе к теме. Я так поняла, что Соледад Сергеевна уехала в Америку, похитив принадлежавшие вам денежные средства – все верно?
– Абсолютно точно. Уговорила меня продать бизнес, деньги положить в ее банк на счет под высокий процент. За год собирались что-то более доходное вместе подыскать, она говорила – тоже вложится, будем партнерами. А вышло вон как…
Лена бросила быстрый взгляд на Паровозникова, быстро фиксировавшего в блокноте то, что рассказывал Крючков. Андрей поднял голову и кивнул – понял то, о чем подумала Лена. Нужно проверить, когда Матюшкина покупала билеты, получала визу, когда вылетела. Лена слабо верила, что такая расчетливая, собранная и скрупулезная женщина, как Соледад, не продумала до мельчайших деталей свой отъезд. Наверняка случилось что-то, заставившее ее изменить планы и поспешно покинуть страну. Но мучил Лену еще один вопрос: куда пропала Дарья Жильцова? Дома она не появлялась, к матери тоже не приехала и даже не позвонила.
– Скажите, Илья Богданович, а вам что-нибудь известно о подруге Соледад Сергеевны, Дарье Жильцовой? – спросила она, и Крючков кивнул:
