– Если хочешь прослыть городским сумасшедшим, скажи, что лечишь рак. Поэтому я не говорю, что лечу рак. Иначе меня сожрут. Я человек скромный и говорю, что восстанавливаю здоровье. У меня клиника по реабилитации, не более. А если при этом уходит рак, так я не виноват. Я вообще хочу уйти от слова «медицина» к слову «физкультура», потому что это не требует лицензирования.
Блюм работал во многих странах – в Израиле, а Англии, в Болгарии. Теперь, возможно, переедет в Испанию. Семью уже, во всяком случае, перевез. Ему наплевать на Родину, он гражданин мира. Родина там, где жить комфортно и платят деньги.
– У меня есть знакомый – Алексей Дерябин. Талантливый физик, профессор. В 28 лет стал профессором и заведующим кафедрой, лауреат всяческих премий. Из семьи физиков – и тесть физик, и отец физик. Сейчас живет в Италии. Занимается мебельным бизнесом. До сих пор его везде приглашают на физические тусовки по старой памяти. Он всех посылает: у меня мебельные фабрики, идите к черту… «Но ты же гениальный физик! Пропадет дарование!» Но это его дарование, ему и решать. Можно, конечно, картинно заламывать руки и риторически вопрошать: как же вы допустили, что он мебелью стал торговать?!. Но нам немного не повезло со страной, нашей родине люди не нужны, у нее есть нефть. А люди, как потенциал, ценны там, где нет ничего другого… Как и кто допустил, что Семен Окунев, в 24 года написавший учебник для МГУ по высшей математике и защитивший диссертацию, отсидел потом за махинации, затем закончил Харьковский политех, снова отсидел, потом возглавлял синагогу, а сегодня плетет какие-то бизнес-схемы в Израиле? Как же можно было его сажать – это же счетный человек! Его если и сажать, то в шарашку, на золотую цепь… Я много таких людей видел, которые из России увезли только мозги. И которые конвертировали их в деньги на Западе. К ним сейчас подъезжают с моральными претензиями: тебя же Родина выучила! Да при чем тут Родина? Родина многих учила, а он на 20 институтских выпусков один такой. И это заслуга не Родины, а генов. То есть родителей, они во всем «виноваты». А родина просто не дала гению реализоваться, вот он и слинял. Талант не принадлежит Родине, он принадлежит человеку.
Блюм откидывается в кресле и снова пыхает электронной сигаретой без никотина:
– Я сам периодически сижу на измене. Мне часто говорят: «Почему ты не публикуешься, не передаешь опыт?» Задаром? Не хочу. Я свое отпубликовал. Пусть другие жопу рвут. Я одно время подрабатывал тем, что диссертации по медицине на заказ писал. Много написал, штук тридцать, так что я многажды доктор наук. Теперь все, неохота… Кто учит, тот не лечит. А кто лечит – тот не учит. Кто умеет – тот не публикуется. Это же мое ноу-хау, зачем мне его раскрывать? Продать могу. Купите?..
Мне говорят: «Но ведь ученый до смерти должен быть ученым!» Я отвечаю: нет, ни ученый, ни музыкант не должны до гроба в одну дуду дудеть… У меня друг есть, у него абсолютный музыкальный слух! Закончил Новосибирскую консерваторию, выступал с концертами, был заведующим фортепианным отделением. А потом переехал в «Китайскую стену» – это такой длиннющий жилой дом в Новосибирске. Панельный. И когда кто-то где-то из соседей играл и фальшивил, он испытывал нечеловеческие страдания. Да еще жена постоянно пилила за отсутствие денег. Он тогда перешел жить в гараж – утеплил его и спал там. А поскольку жил в гараже, помогал приходящим с машинами. В результате парень теперь имеет свой автосервис. Музыку бросил. Пианино и то выкатил из дому. Ни слышать, ни видеть эту музыку не хочет. И радио в машине слушает только пока там говорят. А как музыка – переключает. А ведь сорок лет отбарабанил… Талант хорош, если он приносит деньги.
…У Блюма в этом смысле хороший талант. Его врачебный принцип – браться за тех, от кого отказалась медицина. Именно в годы работы в Израиле этот принцип окончательно оформился. Блюм тогда просто договорился с местными врачами: я никакой конкуренции вам составлять не буду и никакой рекламы давать не буду, а вы просто отправляйте ко мне тех, с кем сами не справились, я сделаю. «Сделаю» – это его термин. Он практически не употребляет слово «вылечу».
– Ну, а были ли такие болезни, которые вам вылечить не удавалось?
– Я не лечу болезни, – терпеливо повторяет Блюм. – Я занимаюсь человеком в целом. И если мне человек не нравится – вот не понравился чисто по-человечески! – я его просто не беру. Ну, неприятен он мне!.. Но если я человека взял, он уйдет от меня здоровым, я его сделаю. А то некоторые приходят, пальцы веером, дверь ногой открывают…
– А как вы можете отказывать больным? Вы же врач!
– Я никому ничего не должен! Пусть идет в поликлинику. Там сидят врачи, они лечат болезни. А я не лечу болезни, я лавочник, я продаю здоровье. – Блюм яростно хмыкает. – Есть врачи, которые лечат, как собака лает – сидят по поликлиникам и работают практически забесплатно, потому что не лечить не могут. Я не такой. Да, я могу вытащить любого и никогда не ошибаюсь в диагнозе. Но если мне надоест лечить, а захочется, например, картины рисовать, без колебаний оставлю медицину. Она – просто мой хлеб, который приносит хорошие деньги. В отличие от прочих врачей, я могу не лечить. Я получал образование и потом сорок лет учился тому, что умею, не для людей. А для себя. И для своих близких. Я сам своих собственных детей и себя лечу. И только поэтому ко всем остальным детям-пациентам отношусь, как к собственным. Понятно?
– Не знаю.
Человек для Блюма – пластилин. Он может сделать с ним все, что угодно…
– Вопрос цены. Я всегда задаю клиенту вопрос: чего хотите и какими ресурсами располагаете. У вас бесплодие и импотенция? Допустим… А чего хотите-то? В туалет ходить без боли? Это одни затраты времени и денег. Детей иметь? Другие затраты. Желаете потенцию такую, какой она не была у вас и в 17 лет? Тоже можно сделать. Вопрос времени и денег… Я могу полностью обновить организм – так, что от него прежнего останутся только документы, но изнутри это будет уже совсем другой человек. Новенький. Мыслящий по-другому. Но не всем это нужно. Потому что такой закаченный ресурс поддерживать надо. Заниматься. Не у всех есть на это время. Да и желание. Многим вполне достаточно просто того, что у них ничего не болит. А физического счастья, эндорфинов, которые приносит здоровье, им не надо. Тем паче, что это может полностью сломать жизнь. Человек обновленный и омоложенный на пару десятков лет просто вываливается из привычного социального окружения и жизненного темпоритма.
Вот есть у меня один клиент, генерал, ему далеко за шестьдесят лет. Я его сделал по максимуму. И что в результате? Седой дядька купил себе красный кабриолет и возит на нем разных 30-летних тетенек. С женой развелся: видите ли, старая она теперь для него. Все, кто его знал, пальцем у виска крутят, а он счастлив… Кстати, разводы после таких реноваций очень часты. Было у меня два фээсбешника в разное время. Привели своих жен с проблемами по женской части. Я их сделал. Хорошо сделал. И что? Обеим крышу снесло на почве промежности. Обе увлеклись танцами, а там страхались с партнерами, пока их мужья круглые сутки на работе шпионов ловили и бизнес делали. В результате два развода… Зачастую ведь только болезни удерживает нас в нашей старой семье, где все привычно и накатано. Для того болезни и нужны.
