Потом вездеход остановился, послышались громкие голоса, разговаривавшие на немецком. Похоже, мы добрались до местного КПП, или что там у них охраняет въезд на территорию паучьего гнезда Йозефа Менгеле.
Нет, все-таки победно-дебильный мужской гогот – явление внерасовое. В любой точке планеты он звучит одинаково.
Поорали, поржали, поехали дальше.
Когда же это кончится? Миазмы, коими щедро делились с попутчиками наши сопровождающие, вытеснили из кабины весь кислород. И даже открытые окна не спасали, потому что они обдували только этих вонючек, направляя волны смрада аккурат в нашу сторону.
– Мама! – простонала Ника. – Я больше не могу! Меня сейчас стошнит!
– Ты не поверишь – меня тоже.
– Молчать! – немедленно рявкнул тип слева. – Не разговаривать!
– Нихт ферштеен, – буркнула я и заорала на английском: – Остановите машину! Моей дочери плохо! Она сейчас потеряет сознание!
Ника поддержала меня характерным звуком, после которого обычно начинается порча обивки и салона.
Водитель, видимо, вовсе не был настроен отмывать после нас свой любимый вездеходик, срочно пнул по спине педаль тормоза, таратайка возмущенно рявкнула и остановилась.
Скунсы-переростки на повышенных тонах объяснили водителю, что он был неправ. Водитель послал их туда, откуда они в свое время появились на свет. Как-то так, немецкие ругательства мне знакомы гораздо меньше, чем английские. Не говоря уже о наших, родных, усвоенных на генетическом уровне.
Через пару минут послышался голос МакКормика:
– Что тут у вас происходит? Почему остановились?
– Так женщина орать начала, а девчонка, похоже, сейчас обблюется! – пояснил водитель.
– Снимите с них мешки.
– Но мы же еще не приехали! – загугнил тип справа.
– Ох, Ганс, – тяжело вздохнул МакКормик, – не дослужиться тебе до начальника охраны, увы.
– Это почему же?
– Соображаешь туго. Мы ведь уже на территории Центра, здесь наши дамы будут жить, гулять, поэтому им можно, даже нужно осмотреться.
Мешки с нас сняли, дышать стало полегче, но ненамного. Пришлось применить метод кукушонка. Вернее, попробовать применить, поскольку наши с дочкой размеры явно уступали размерам боковых птенчиков, поэтому вытолкнуть их не получилось.
Да и не стоит особо усердствовать, поскольку я решила изображать из себя смертельно усталую, изможденную лихими испытаниями женщину. Эдакую холеную неженку, избалованную женушку известного певца, совершенно неспособную на активное сопротивление и побег.
Выбитые двери? Да господь с вами, это не я! Они изаначально держались на соплях, и когда я слегка подергала ручку, двери и упали, вот.
Обвинения Курта? Вообще, бред какой-то, посмотрите на него и на меня!
В общем, из образа выходить не стоило, а то потом обратно не пустит.
Я в изнеможении откинулась на спинку сиденья и еле слышно простонала:
– Стивен, если вы немедленно не уберете от нас этих мерзких вонючек, нас с Никой и на самом деле вырвет! Мало того что ужасно трясло и укачивало, так еще и рядом две смердящие кучи!
– Мы уже почти приехали, Анна, – ушлепок понимающе усмехнулся. – Еще буквально пять минут, и мы на месте.
И тут Ника зажала руками рот и испуганно вытаращила глаза.
– Ганс, быстро выпусти девчонку! – рявкнул МакКормик и снова перешел на английский. – Ок, дамы, можете выходить. Готовы оставшуюся часть пройти пешком?
– Попробуем, – прошелестела я. – Только если медленно. Вы нам скажите только, куда идти.
– Ну что вы! – Хренов Экспериментатор услужливо подставил мне согнутую в локте руку. – Я буду вашим гидом.
Заметьте, его никто за язык и другие части тела не тянул!
Напарник Ганса, который облагораживал салон вездехода с моей стороны, весьма удачно стал против ветра, отчего волны смрада забивали ноздри при малейшем движении парнишонки. А движений хватало, после долгого сидения истинному арийцу жизненно необходимо было почесать запотевшие тестикулы. Что он весьма энергично и делал, причем, судя по звуку, строительным скребком, а не рукой.
Так что изображать дурноту мне не пришлось, она сама услужливо топталась у выхода на сцену.
И из вездехода я буквально выпала, а не вышла. За цвет лица можно было не бояться, свежей и отдохнувшей моя физиономия была три дня назад.
В общем, образ сидел как влитой. А я еще и покачнулась, и начала на землю оседать, закатив глаза под лоб.
– Черт, ей и в самом деле плохо! – прошипел Стивен на немецком, с трудом удерживая меня в вертикальном состоянии. – А я-то надеялся, что мой новый препарат поставит ее на ноги! Вот же бабье изнеженное!
Ага, ага, очень изнеженное! Вот просто принцесса на горошине, тютя в тютю.
– Дитрих, помоги мне отвести ее в нашу машину, Курт поедет с вами.
Поскребыш нехотя оторвался от увлекательнейшего занятия и протянул ко мне ту самую руку-поскребок.
А вот этого не надо было делать.
Да, я очень долго ничего не ела, но, похоже, вместе со мной спал и мой желудок. Во всяком случае, что-то в нем еще, как оказалось, присутствовало. И это что-то весьма прицельно влетело точнехонько в протянутую руку. Я даже погордилась немного, несмотря на отвратное самочувствие.
– …! – взревел вонючка. – Шеф, эта тварь мне всю руку…
– Вижу, – брезгливо поморщился МакКормик. – Мыться надо хотя бы раз в неделю, Дитрих, тогда женщин не будет от вас тошнить так буквально.
– До сих пор никто не жаловался, – злобно отбрехнулся пострадавший, оттирая себя широким пальмовым листом.
– Потому что до сих пор ты общался с портовыми шлюхами или с дикарками, а эта – из так называемого светского общества, у них любой пук дурноту вызывает, а легкий ветерок – насморк.
Да, мы с дочкой именно такие! Сейчас вот совсем упаду!
– Курт! – заорал ушлепок, сражаясь с моей обмякшей тушкой. – Чего расселся, быстро сюда! Отнеси женщину в машину.
– А может, лучше девчонку? – скривился, приблизившись, белесый. – Она вон тоже возле кустов валяется.
– Девочку возьму я, а ты не пререкайся, бери Анну и очень аккуратно неси в машину. Черт, вот ведь хилые какие, укачало слегка – и обе в отключке! Йозеф будет очень недоволен, он не любит ждать.
– А чего ждать? Мы ведь уже здесь, притащили добычу, – меня подхватили довольно сильные мужские руки и закинули на плечо, как мешок с картошкой.
Ладно, это еще ничего, если бы не присутствие босса, белесый меня бы за ноги потащил, радостно ухая при каждом соприкосновении моей головы с камнем.
– Добычу он притащил, – прокряхтел МакКормик, поднимая с земли младшую актрису. – Господину Менгеле нужны здоровые подопытные, это раз, а что касается этих женщины с дочерью, то учти – они особо важные экземпляры в нашей коллекции и должны быть окружены максимальным комфортом и уходом. Тем более что они такие неженки.
