Люк обернулся.
Слабый сиреневый свет выхватывал его крепкую фигуру из темноты, и она казалась фиолетовым силуэтом со слабо светящимися контурами. Мэши не могла увидеть глаз Люка, но почти физически чувствовала огонь, горящий в его зрачках.
— Потому что твой отец смог победить свою ненависть. Она не сожрала его! Потому я и согласился вам помогать. Я в долгу перед твоим отцом — ведь он помог моим братьям. А теперь я помогаю тебе.
— Доброе дело в ответ на доброе дело? — уточнила Мэши.
— Верно. Именно так. Но твой отец оказался выше меня. Даже больше — он оказался выше Всадников. Он ответил добром на зло. Его сыновья умерли от наших рук. А он спас жизнь сыновьям Всадников. И ты тоже спасла меня, хотя это именно я подстрелил твоего отца. Ты тоже умеешь побеждать свою ненависть.
Люк снова забрался под крыло, сел напротив Мэши и осторожно дотронулся до ее руки. От этого прикосновения у Мэши почему-то побежали мурашки по коже. Пальцы Люка были длинными, сильными и теплыми, и сам смуглый Всадник, озаренный пламенем костра, показался вдруг удивительно красивым и мужественным.
— Ты мне нравишься, Мэши, — спокойно сказал он. И Мэши смутилась. Не осталось никаких аргументов для спора, никаких слов и умных заключений. Только огромная усталость и какое-то странное чувство к этому полуграмотному Всаднику.
— Ты мне тоже, — устало призналась. — Но нам лучше лечь спать. Потому что мы должны привезти лекарства моему отцу. Я думаю, что отцы не должны умирать. Ни у кого: ни у Всадников, ни у Городских.
— Согласен, — тут же ответил Люк и отпустил ладонь Мэши.
3
Утреннее Светило долго пряталось за облаками, а когда брызнуло наконец через облачные края огненными лучами, Енси уже летел над гладкой водой.
Океан мгновенно отразил кроваво-красные лучи восхода, и Мэши, глядя на пылающую воду, вдруг подумала, что это, должно быть, предупреждение. Как там говорит в таких случаях Люк?
Ничего не бывает просто так, ничего не происходит случайно.
Вдруг это Настоящая Мать о чем-то предупреждает?
Утренний холод мгновенно отрезвил голову.
Настоящая Мать не может ни о чем предупреждать, потому что она ненастоящая. Как и боги неба тоже оказались ненастоящими.
Просто в жизни Мэши и Люка слишком много кровавых историй. Просто сами люди превратили собственную жизнь в вечную войну.
Вот и чудится теперь в каждом восходе кровь, а в каждом порыве ветра — предупреждение.
Мэши покрепче сжала пальцами луку седла и уверенно посмотрела вперед. Она не боится. Она никогда не будет бояться.
Люк за ее спиной пробормотал что-то о Хамуре, но его слова улетели с порывом резкого ветра.
Совсем скоро океан остался позади. Енси обогнул высоченный пик Горы Песков, и его длинная тень стрелой полетела по розовеющему песку.
Вот и палатки. Мать Люка встречает около горящей печи, приложив ладонь ко лбу. Ее длинные косы струятся по спине черными лентами, смуглое лицо спокойно и уверенно.
Лишь только глянув в лицо матери Люка, Мэши сразу поняла, что ее отец жив.
Едва Енси приземлился, как она спрыгнула на теплый песок и понеслась к палаткам.
— Хвала Настоящей Матери, — проговорила мать семейства. — Вы успели. Удачная была охота.
— Да, ма, — кивнул Люк, догоняя Мэши. — Эта охота оказалась удачной. Мы раздобыли лекарства.
Эпилог
Ник хватал горячее мясо прямо пальцами. Усердно дул на обожженные ладони, вытирал руки о голый живот и громко чавкал, поглощая кусок за куском.
Он только что вернулся от мьёков, где провел целую ночь и после целый день, и теперь болтал без перерыва. Ел, вытирал об себя руки и говорил, говорил, говорил.
— Значит, вы их сделали! Сделали Городских! Вот это да! А я думал, что ты глупая и бестолковая девчонка! — тараторил он. — И вы были на охоте вдвоем! А-бал-деть!
— Сдохнуть можно… — пробормотала Мэши, слушая неустанную болтовню этого пацана.
— Ты так удивляешься, будто в жизни не видал девушек, которые летают на драконах, — хмыкнул Люк.
— Не видал! Вообще никто такого не видал! — тут же заявил Ник и шумно шмыгнул носом.
— Вот теперь самое время посмотреть. Мэши — моя напарница.
— Какая она напарница? Вот поправится ее отец, и они оба уйдут в свои Плавающие дома. Она тебе не напарница, — помотал лохматой башкой Ник и потянулся за очередным куском мяса.
Мэши больше не могла смотреть на этого невоспитанного потомка могущественного клана Всадников. Она решительно поднялась и отошла от костра.
Ночь была теплой и тихой. Спокойно спал в палатке отец, еле слышно возились у стола маленькие девочки, строя из камушков домики для глиняных игрушек. Возле костра все еще восторгался вылазкой Ник, но к его воплям Мэши уже успела привыкнуть.
Она встала спиной к палаткам и всмотрелась в расстилавшуюся перед ней пустыню.
Ночь уже охватила весь горизонт, сгустилась фиолетовой теменью, и лишь у самого края барханов торжественно сиял сиреневый Буймиш.
Совсем скоро отец поправится, и тогда они снова отправятся в путь. Мэши по дороге расскажет ему о своих приключениях. О Хранилище Всадников, о Детях Неба, о Деревьях-Гигантах и о сумасшедшей Маре.
Вот отец удивится…
Почему-то стало грустно.
Мэши оглянулась и посмотрела на освещенные костром фигуры Люка и Ника. Братья так походили друг на друга, что временами становилось жутковато. Они были силой, мощью, единым целым.
Они были семьей.
А у Мэши от семьи остался только отец.
Грусть навалилась еще больше.
Почему, почему она чувствует себя так странно? Что за неведомое чувство распирает изнутри, заставляя оглядываться и смотреть на братьев-всадников?
Неужели ей нравится Люк?
Быть такого не может! Он враг, и даже если сейчас между ними перемирие, он все равно враг!
Мэши торопливо собрала растрепавшиеся волосы, заплела их в косу и перекинула через плечо. Отряхнула штаны от песка и зашагала к костру.
Люк перестал быть врагом. Но и другом еще не стал.
Что теперь будет с их только что зародившимися отношениями?
Сиреневый Буймиш за спиной все сиял и сиял, обещая тихую и спокойную ночь. Еле слышно шелестел песок и уютно потрескивал хворост в костре.
