Никогда раньше с ним такого не было. Гостиница была пятизвездочной, как он и просил. Размеры номера превосходили все ожидания. Впрочем, Макс привык к комфорту. Но сейчас все шло не так, как он привык. Начиная с первого дня. Он владел тремя языками, причем свободно, чем гордился. Но, отпустив такси, которое доставило его до гостиницы (на фасаде красовались звезды, все пять), не мог попасть внутрь. Ни звонка, ни молоточка. Макс постучал кулаком. Потом ногой. Никто не открывал. Макс поднял голову и увидел прямо над собой статую святого, будто зависшую между колоннами. Святой держал в руках книгу. При этом смотрел не строго, а игриво. На голове у него была корона. Нет, не нимб, не колпак, а такая вполне себе женская корона. Никакой надписи, которая могла бы сообщить имя святого, естественно, не наблюдалось.
Макс продолжал стучать, и наконец распахнулось, нет, не дверь, а крошечное окошечко. Он такое только в кино видел. Здесь окошко явно служило декоративным элементом, если учесть, что речь шла о гостинице, тем более пятизвездочной, – в таких гостей не принято встречать через окно.
– Здравствуйте, откройте дверь, пожалуйста, у меня здесь забронирован номер, – сказал Макс тому, кто стоял за дверью. Эту фразу он повторил на всех трех известных ему языках и даже попытался изобразить на четвертом. Но женщина, а за дверью стояла именно женщина, дверь открывать не собиралась.
Когда Макс уже решил вернуться в аэропорт и улететь ближайшим рейсом, дверь распахнулась. На пороге стоял молодой парень в офисном костюме и по-английски извинился за ожидание. Он отлучился буквально на пару минут, а эта женщина – его мать, зашедшая принести сыну поздний ужин. Макс любезно согласился простить мать, которая смотрела на него с подозрением и обидой, – этот иностранец оторвал ее мальчика от ужина. Теперь ребенок точно останется голодным. Макс поставил чемодан в фойе, отдал паспорт и спросил у менеджера гостиницы, где находится туалет.
– Направо, вниз по лестнице, увидите большую картину на стене, повернете налево, – объяснил дорогу парень.
Макс отправился искать уборную. Спустился, увидел картину, повернул и тут же оказался в темном коридоре. Макс попрыгал на месте, рассчитывая, что зажгутся лампы, реагирующие на движение, но ничего не произошло. Он вернулся назад и понял, что заблудился – ни картины, ни лестницы. Еще минут десять он ходил по темным коридорам, рассчитывая случайно наткнуться на обслуживающий персонал или постояльцев. Ему хотелось вернуться на ресепшен. Но в туалет хотелось еще больше. Когда после очередного поворота – сначала налево, потом направо – он уперся в закрытую дверь, ему стало по-настоящему плохо. Как в третьем классе, когда он описался в лифте. И чувство облегчения было сильнее, чем ощущение позора. На его счастье, он увидел лестницу, точнее, сначала почувствовал дуновение свежего воздуха и пошел на ветер, туда, откуда веяло прохладой. И оказался в маленьком дворике. Тут Макс с облегчением спрятался за аккуратным кустарником, и ему было все равно – находится дворик под видеонаблюдением или нет, выходят ли во двор окна и для чего вообще предназначен этот дворик.
Назад он шел долго. Кружил, как ему казалось, на одном месте. И даже подумывал о том, чтобы поставить метки – чертить монеткой на стене, покрытой лишь штукатуркой, палочки или крестики. На ресепшен он добрался через шестнадцать минут – следил по часам. Парень мирно ужинал под присмотром мамы – она сидела напротив и смотрела, как ест ее сын. Макс подумал, что это самое важное дело для мам – смотреть, как ест твой ребенок.
Парень оторвался от трапезы – мама опять недовольно посмотрела на Макса, как если бы он был приятелем сына, который не вовремя позвал его играть в футбол. Макс получил ключ от номера и новые инструкции.
– Мы находимся на третьем этаже, – начал объяснять парень, рисуя на бумаге схему.
– Третьем? Почему на третьем? – уточнил Макс. Он бывал в разных местах, но ни разу не попадал в гостиницу, где первый этаж считался бы третьим.
Парень не ответил. А его мама хмыкнула – иностранцы попадаются весьма неумные, а говоря откровенно, просто глупые.
– Вы проходите библиотеку – это такая комната, где лежат книги, там видите лифт. Но он вам не нужен. Вы должны повернуть направо, и там будет другой лифт. На нем вы спуститесь на второй этаж. Ваш номер, о, у вас замечательный номер! Там прекрасный вид из окна!
Макс поблагодарил, взял бумажку-схему и пошел искать библиотеку. Он нашел маленькую комнатку со столом, диванчиком и двумя креслами, скромным шкафчиком и огромным окном во всю стену. Макс поддался порыву и выглянул в окно – нет, это было невозможно. Вид не просто завораживал, он пригвождал гостя к месту, не давая возможности сдвинуться. Так можно было стоять вечно. Облака неслись слева направо, ветер дул в лицо, внизу горели огни. Где-то далеко звонил колокол. Идти искать лифт, имея перед своими глазами все это, было решительно невозможно.
Впрочем, лифт и не находился. Макс сверялся с картой, но похожего коридора не видел. В очередной раз, проходя по коридору, он нашел комнату горничных и кладовку. Обнаружил чудесную комнату отдыха – креслице и аккуратное бюро. И даже картинную галерею – вывешенные на стене картины, предлагаемые для продажи. Макс разглядел все работы и поразился стоимости – дорого, очень дорого. Он опять захотел в туалет и, подстегиваемый организмом, принялся искать лифт. Удивительно, но лифт оказался здесь, прямо перед глазами, в нише. Макс спустился на второй этаж – лифт на двух языках сообщил ему, что сейчас он закроет двери, спустит на второй этаж, откроет двери, и вот, пожалуйста, второй этаж, как просили. Но в коридоре ни справа, ни слева не было нужного номера – другая нумерация. Макс вернулся на лифте на третий этаж и добрался до библиотеки. И уже оттуда, сверяясь с картой, двинулся снова.
Да, он попал в номер, который оказался единственным в этом закутке. Можно сказать, у него был персональный лифт и собственный этаж. Да и сам номер производил впечатление – огромный, нестерпимо огромный. Такой просторный, что захватывало дух. В открытое настежь окно рвались виды – старая церковь, поля, горы, вырванные из контекста рощицы. Отделанная камнем ванная, большая, под стать номеру, из которой хотелось побыстрее выйти. Жесткий душ, льющийся потоком сверху, из потолка, вгонял в кожу иголки.
Макс всегда плохо спал в отелях, вооружался книгой, пультом от телевизора, планшетом. Здесь он даже не помнил, как заснул. Проснулся, когда часы показывали семь. И через секунду в окно ворвался звон колокола. Очень хотелось есть.
В поездках Макс всегда был проводником, ориентируясь на местности, едва взглянув на карту. Именно он всегда первым находил короткую дорогу от гостиницы до, допустим, центральной площади. Макс никогда не путался на вокзалах и в аэропортах. И только сейчас он понял, что это значит – фобия путешественника, оказавшегося в незнакомом месте. Ни карта, ни навигатор, никакие современные гаджеты не могли дать подсказку.
Макс не мог заблудиться в отеле. Это просто невозможно. Он прошел его вдоль и поперек. Но страх не отступал – он боялся заблудиться. Как ребенок, которого оставили одного в гостях, в дальней комнате, и ему очень страшно выйти и дойти до туалета. Или найти маму, которая сама на себя не похожа, такая нарядная, красивая и чужая. И сама комната, в которой он должен тихо сидеть, смотреть книжки или рисовать, – тоже страшная.
