– И одноногие тоже поняли, что надо ехать на финиш, и однорукий понял, только ты не поняла, – продолжила Оля, девушка, надо сказать, интеллигентная, тактичная и воспитанная.
Пловцы выстроились в ряд и бросились в воду. Лилька тоже пыталась броситься следом, чтобы утопиться с горя, но ее опять удержали.
Весь следующий день знакомые знакомых, пол-Москвы, слали Оле эсэмэски с вопросами, как там поживает Босфор, покорен или нет? Оля в этот момент в огромном молле лечила свои и Лилькины нервы шопингом.
Лилька еще непременно хотела поужинать в каком-то ресторане, купить бублик и сумку от Луи Вюиттона на гранд-базаре, да такую, чтобы не отличить от настоящей.
Где-то между бубликом и поддельным Вюиттоном они заметили мужчину с сумкой с символикой соревнований. Оля с Лилькой между собой обругали его последними словами и пошли в ресторан. Мужчина остался снаружи. Он вытащил из сумки лист бумаги, что-то на нем нацарапал и размахивал, как белым флагом, показывая на Лильку.
– Я выйду к нему? – спросила Лилька то ли саму себя, то ли Олю.
– Иди, – ответила Оля, надо сказать, всегда осторожная, подозрительная и рассудительная.
На бумажке было написано имя мужчины и просьба найти его в фейсбуке. На корявом английском он объяснил Лильке, что она – самая красивая женщина в его жизни, что он готов на ней жениться хоть сейчас и что он утопится в Босфоре, если она ему не напишет.
– Слушай, а ты не на его плече рыдала? – спросила Оля, внимательно разглядывая мужчину, который слал Лильке воздушные поцелуи.
– Не помню!!! – зарыдала Лилька.
Теперь она переписывается с ним на фейсбуке. Он действительно оказался главным организатором взятия Босфора вплавь. Лилька выложила свою фотографию в том самом новом купальнике и в плавательных очках. Он чуть с ума не сошел от счастья. Они договорились встретиться на следующий год в том же месте, в тот же час. Чтобы еще раз переплыть Босфор.
А пол-Москвы, женская ее половина, тяжело вздыхает от зависти и, шинкуя капусту на борщ для мужа, тихо шепчет: «Босфор, Босфор».
Митечка
Яна стояла в очереди в магазине, где продавались колготки, женское белье и купальники. По случаю распродажи здесь было много народу. Яна выбрала купальники для дочери, плавательные шорты для сына и для мужа, купальник себе и раздумывала, брать ли к нему накидку или все-таки не стоит.
Девушка, стоявшая впереди, в последний момент решила купить еще и сумку с полотенцем. Продавщица показывала рисунок и уговаривала не отказываться от выгодной покупки. Девушка сомневалась, Яна вздохнула.
– Ну хочешь, пойдем отсюда? – услышала она голос девушки, стоявшей за ней.
– Но тебе же хочется купить купальник, – раздраженно ответил мужской голос.
Услышав его, Яна повернулась. В женском магазине не часто встретишь мужчину.
Девушка, на две головы выше Яны, не была красивой, но рост и худая, почти модельная фигура вызывали интерес. Мужчина, стоявший рядом, едва доходил ей до плеча. Она разговаривала с ним, склонив голову и ссутулившись. Мужчина Яне не понравился – недовольство, застывшее в верхней губе, тонкой, но нависавшей над нижней, вызывало неприятие на физическом уровне.
Яна отвернулась, но продолжала прислушиваться к разговору.
– Сегодня нужно заехать к маме, – сказал мужчина.
– Но мы же собирались в кино… – ответила девушка.
– Мама просила тебя привезти.
Девушка не ответила.
И в этот момент Яна узнала голос мужчины. Это был Дима, которого все называли Митей – имя, которое она терпеть не могла, хотя именно оно подходило ему как нельзя лучше – сочеталось с недовольной верхней губой, нежными щеками, которые были настолько чистыми, что, казалось, не знали бритвы, маленьким для мужчины ростом, раздражительностью по мелочам и волнистыми, как у ребенка, кудрями.
– Ты помнишь? Завтра мы идем в театр, – обратился он к своей спутнице.
– Да, я помню. – Девушка смотрела на своего спутника сверху вниз, при этом сохраняя покорность во взгляде.
Яна мечтала о том, чтобы кассирша побыстрее пробила все вещи. Та будто услышала ее немой призыв.
– Шорты для плавания для мальчика на двенадцать лет, купальные трусики для девочки на три года, шорты для мужчины, размер икс-эль, купальник третий размер, все правильно? – спросила она Яну.
– Да, – ответила Яна.
– Накидку брать будете?
– Нет, спасибо.
Вот так ее жизнь стала известна тем, кто стоял сзади. Так просто, быстро кассирша рассказала обо всем, что случилось с ней за последние пятнадцать лет. Скупая биография, вся личная жизнь, отпечатанная в чеке. Теперь все люди, стоявшие за Яной, знали, что у нее есть муж размера икс-эль, дочь трех лет и сын – двенадцати. Что сама Яна за эти годы раздалась до третьего размера, несмотря на диеты, и что она экономит деньги на накидке под цвет купальника.
На самом деле всем было наплевать, все мечтали только о том, чтобы Яна уже убралась из магазина со своими покупками, но она стояла и обмирала от позора. Вот теперь Дима-Митя знает о ней все, всю подноготную, включая интимные подробности в виде размера купальника.
Яна схватила пакет и кинулась к выходу, но не удержалась – обернулась, поймала взгляд Димы-Мити. Он ее не узнал, смотрел раздраженно. Девушка, которая была с ним, с сомнением разглядывала купальник, который уже пробивала кассирша.
Яна не могла понять, почему эта встреча так ее разволновала. Митя никогда не был ее любимым мужчиной, он не был для нее ни мужчиной, ни любимым. У них вообще ничего не было личного. Но тем не менее она хорошо помнила тот год, когда с ним познакомилась.
Ей тогда исполнилось восемнадцать. Митя был знакомым знакомых. Случайная встреча. Но никто до него после второго свидания не приводил ее в дом, чтобы познакомить с мамой. Он сразу сказал, что хочет на ней жениться, при условии, что она понравится маме. Яне было очень лестно, что кто-то захотел на ней жениться вот так, сразу, и очень хотелось понравиться Митиной маме.
Маме она понравилась, и все закрутилось помимо нее. Они ходили в театры втроем, с Митей и мамой, они ужинали втроем, даже такси до дома ей заказывала Митина мама. Она же планировала, где они проведут следующие выходные и куда пойдут в четверг через неделю.
Яна попала в омут, в оборот, из которого невозможно было выбраться. Ей совершенно не нравился Митя, но она не могла отказать его маме, которая лично ей звонила и сообщала, куда они должны пойти. Яна соглашалась, поскольку мама ждала только согласия.
Она помнила, что была мучительная вереница походов в театры, бесконечных ужинов, знакомств с какими-то людьми, которых Яна на следующий день не могла и вспомнить. И все знали, что Яна – Митина невеста, только сама она об этом не знала и совсем не собиралась за Митю замуж, но не могла сказать об этом его маме. Она вообще не понимала, зачем ходит в театры, зачем отвечает на мамины звонки и говорит, что да, придет с радостью. Мама называла ее Ясечка, и от этого имени Яну трясло, впрочем, как и от Митечки.
