– Твою мать… – выдохнул Бугай. – Да как же так-то?!
– Я успел перетянуть, остановить кровь, – сказал Радио. На его бледном лице блестели крупные жемчужины пота, совсем белые губы дрожали. – Крови немного вроде потерял. А ног не чувствую. Тоник оставался, от пси-воздействия который. Я им закинулся. Ничего так, хорошая вещь, боль немного сняло и в чувство привело. Отстреливаться могу. Ничего, Бугай, ничего, еще повоюю. Вы идите, а меня тут оставьте. Патронов только дайте. Я вас прикрою.
– Радио…
– Идите! Сам же видишь, что не жилец уже я.
– Не говори так. Еще…
– Бугай, не спорь, только время зря потеряешь. А его и так у вас нет. Вырывайтесь из мышеловки. Я всё их внимание на себя оттяну, пусть думают, что вы еще здесь находитесь.
Бугай долго молчал, глядя на напарника. Потом склонился и обнял его. Радио похлопал по спине друга, через силу улыбнулся:
– Теперь идите. Скорее, надо спешить.
Я подошел к нему и крепко пожал руку. Тот кивнул.
– Вот, держи, – я протянул ему полный магазин.
– Отлично! Ничего, еще повоюем!
Мы начали спускаться вниз, но Радио окликнул нас.
– Ребята, у вас покурить есть?
Бугай протянул ему пачку, еще раз похлопал по плечу, и мы оставили раненого одного.
Из стана врага полетел первый факел, который, пылая дымным пламенем, плюхнулся на пол. Порох его тут же подобрал и вышвырнул обратно в окно.
– Бестолочи! Под крышу кидайте! Под крышу! – кричал Борода.
Второй факел долететь до цели не успел. Выпущенная Радио пуля попала точно в руку бандиту, и тот, визжа от боли, выронил факел в снег.
– Всё, времени не осталось, уходим, – скомандовал Бугай.
Мы собрались в коридоре, осмотрели друг друга.
– Санька, ты как? – спросил я.
– Нормально. Царапина. Жить буду.
Я кивнул в ответ.
– Проверьте оружие, – сказал Бугай. – На счет «три» идем за мной – быстро и без остановок. Если кого-то заденет и он не сможет идти… останавливаться не будем. Сами понимаете. Так что без обид.
Мы встали около дверного проема, досчитали до трех и под отвлекающую пальбу Радио выбежали наружу.
* * *
На улице лениво мела поземка, из сугробов торчали мертвые деревья. Низко нависающее, мышиного цвета, небо готово было в любую минуту разразиться снегопадом. С севера потянуло промозглостью, выплыли рваные облака холодного тумана.
Около покосившейся сараюшки, где прежние хозяева дома хранили садовый инвентарь, стояли два бандита и что-то живо обсуждали. Бесшумной стремительной тенью Бугай бросился на них и в какой-то нечеловеческой ледяной молчаливой злобе убил их двумя скудными ударами ножа в шеи, всаживая лезвие по самую рукоять в трепыхающуюся плоть. Те даже не успели закричать, так и повалились, уже мертвые, с выпученными от удивления глазами.
Бугай подал знак, и мы подбежали к нему, сбились около сарая, слушая дальнейшие инструкции.
– Уходить будем огородами, – шепнул он, указывая в сторону горы, белеющей в утреннем свете и похожей на огромного мертвого ангела. – Бежим что есть мочи, но и шуму лишнего не создаем.
За спиной раздался крик Радио:
– Эй, Борода, ты еще живой?! Что, слабо оказалось взять нас? Давай же, иди сюда, мы тебя быстро свинцом нафаршируем! А Фараон где? Испугался, в штаны навалил и убежал? Это в его стиле! Прячется за своими «шестерками»?
– Щенок! – по-змеиному, едва не брызгая ядом, прошипел Фараон. – Убить его!
Заскрежетала крыша дома, осыпаемая свинцовым градом, с новой силой полетели горящие факелы.
– Где Сом? У него гранаты были. Закидайте к чертям собачьим это дыру, чтоб места живого не осталось! – громыхнул голос Бороды.
Бабахнуло. Это Радио умудрился попасть в канистру с горючим. После взрыва в стане врага заголосили сразу все: кто-то закричал от боли, кто-то безуспешно пытался отдавать приказы. Среди всего этого безумия вдруг раздалась веселая матерная песенка, которую запел Радио.
Спрятавшись за сараем, мы долго смотрели по сторонам – не появится ли вражья подмога. Все было спокойно.
– Другого шанса не будет, – констатировал Бугай. – Надо линять.
– Вон там, – кивнул Порох, состроив кислую мину, – простреливаемость хорошая. Если заметят – вмиг срежут.
– Значит, быстрее бежать будем, – с плохо скрываемой злостью ответил Бугай. – Валим до той трансформаторной будки. Но только без шума. Там переждем, поглядим по ситуации. Дальше лесок стоит – видишь? Если получится до него добежать – считай, спаслись.
До леса, устроившегося под горой, было километра два. В молозиве тумана его сложно было разглядеть. Добраться до него – еще сложнее. Почти невозможно. Но другого пути не было.
Нам повезло. Мы достаточно быстро перебрались к трансформаторной будке, забились с подветренной стороны, заняв выгодную позицию.
Наука неумело перекрестился дрожащими руками. Срывающимся фальцетом произнес:
– Неужели пронесло?
– Если пронесло – поменяй штаны! – огрызнулся Порох. Санька прыснул от смеха, но тут же зажал себе рот. – Из облавы еще не выбрались, а ты уже радуешься раньше времени. Бугай, чего там?
Тот, все это время высматривающий путь к отступлению, кивнул:
– Чисто!
– Тогда пошли.
– Не, побежали, – поправил его Бугай.
Мы рванули вперед.
Морозный воздух обжег легкие, глаза залепило падающими хлопьями снега. За спиной раздались вражьи голоса:
– Глянь, это там наши бегут, что ли?
– А пес его знает! Вроде не похожи. Синька, у дороги кого-то из наших ребят выставляли?
– Нет.
– Черт! Это ж те самые! Которых окучиваем! А ну стой! Стой, говорю!
Свистнули пули.
– Заметили! – предупредил я всех, ускоряя бег.
Дышать стало тяжело. Шумно и как-то натужно забилось в груди сердце.
«Шустрее, Леха! Шустрее! Иначе – пришьют!»
Но Санька вдруг вскрикнул и едва не упал – я успел его подхватить. Грязный рукав его куртки обагрился кровью.
– За… зацепило… – задыхаясь, простонал он.
– Ничего, потерпи, немного осталось.
Мы преодолели добрую половину пути, как вдруг свист пуль над головами прекратился. Стрелять не перестали, но метили уже не в нас.
– Сюда! Сюда! Сюда! – замахал руками Бугай, прыгая в небольшой овражек, устланный мягким пушистым снежком.
Мы бросились следом, залегли, переводя дыхание.
